Александр Андронин - Корпоративное бессознательное [litres]

Кое-как одевшись, он прислушался. Стрельба прекратилась.

Схватившись за капельницу и опираясь на неё, он двинулся к двери. Ноги вязли в полу, все попытки двигаться быстрее пропадали зря; стены сходились и расходились, комната меняла размер. Он всё ещё не мог определить, где находится – в палате или в маленькой комнате с эмблемой на стене.

Капельница зацепилась за что-то, и он едва не упал вместе с ней. Попытался рассмотреть, в чём дело, но перед глазами всё поплыло. Колёсики штанги застряли под койкой, а он был слишком слаб, чтобы её высвободить.

За стенами комнаты не было ни звука.

«Эти выстрелы… Что-то происходит там. Что-то меняется. Любое изменение – это возможность. Так кто-то когда-то сказал… Сейчас возможность уходит, она дальше с каждой секундой».

Кеорт нащупал иглу в своём предплечье и выдернул её. Теперь можно было оставить капельницу и идти дальше. Мучиться из-за отсутствия обезболивающих он будет потом.

Он сделал несколько шагов и упал – комната продолжала плыть, превращаться непонятно во что, и без капельницы стало не за что держаться. Он встал на четвереньки и пополз к двери.

У порога он наткнулся на собственные ботинки, но только отодвинул их с дороги. Нельзя тратить время на обувание.

Он сумел подняться, держась за дверной косяк, и пошёл к лестнице, опираясь о стену коридора. Под ладонью чувствовалось биение, будто что-то двигалось за стеной, пульсировало, как кровоток. Стена казалась тёплой и живой, как плотная кожа. Хотелось отдёрнуть руку, но тогда пришлось бы снова ползти.

На лестнице стало легче – можно было навалиться корпусом на гладкие перила и съезжать по ним, перебирая ногами ступеньки. Но даже так ему показалось, что он спускался в холл несколько часов.

Через холл он то шёл, то полз. В конце концов добрался до наружных дверей и кое-как открыл их, навалившись всем телом. Створки дверей казались тяжёлыми, как будто были сделаны из цельного дуба.

Внутренний двор затапливал серый полумрак, какой бывает на самом рассвете. В нём округлая стена периметра крепости казалась зыбкой и походила на мираж. Или на сон.

Он вышел под предрассветное небо, глубоко вдохнул воздух, прохладный и сырой, и тут же мучительно закашлялся. В пелене выступивших слёз стоящий посреди двора «Харон» стал ещё сильнее напоминать уснувшую птицу.

Кеорт выпрямился, дыша мелко и часто, как собака. Округлые стены плыли в сумрачном свете, когда он, не чувствуя ног, шёл к выходу из двора. Ворота впереди были открыты.

На асфальте, кольцом окружающем крепость, алела большая яркая лужа. Скрадывающий цвета утренний свет, выбеливший россыпь стреляных гильз рядом с лужей, будто бы не смог ничего сделать с кровью.

Она была настоящей. И всё вокруг тоже было настоящим.

«Это не сон. Это происходит на самом деле».

Кеорт посмотрел на побитую пулями стену, на затянутый густым туманом лес. Ощущение нереальности происходящего начало отступать.

Здесь всё происходило по-настоящему, но уже закончилось. «Я опоздал. Я оказался слишком слаб».

Артон Эгер никогда не допустил бы такого провала. Наверняка он уже побывал здесь. Теперь придётся узнавать у него, что здесь произошло.

В голубоватой призрачной дымке между деревьями родилось какое-то движение. Дымка заколебалась, в ней появились дрожащие очертания людей.

«Это охранники крепости? Или те, кто напал?»

Фигуры приближались. Казалось, всё вокруг замерло, не осталось в мире никакого движения – только медленно двигались через туман тёмные силуэты. Кеорт ждал.

Сумрачная пелена выпустила четверых в экипировке «Синклер медтек». На плече одного из них покачивались две винтовки – штатная медтековская GR-244 и ещё одна, чужая.

Люди несли из леса два тела.

Одно женское, светлые волосы перемазаны в крови. На щеке женщины татуировка «GUARDIAN-19».

На втором, безвольно висящем в их руках, были брюки военного покроя и бежевая длиннополая куртка. Его всё время заслонял идущий впереди охранник, но Кеорту показалось, что он разглядел лицо с римским носом, будто выточенное из сухого дерева. Сердце отчего-то сжалось и тут же отпустило, когда мертвеца стало видно чуть лучше: это не ментор Крон, лицо незнакомое, в отличие от яркой эмблемы на его рукаве – многорукий и многоногий человек на фоне солнца.

Капающая с тела кровь казалась такой же яркой, как лужа на асфальте. На левом бедре убитого покачивалась в такт шагам коротковолновая полевая рация.

– Стойте, – сказал Кеорт, пытаясь заступить путь охранникам. – Подождите.

Охранник с чужой винтовкой, не замедлив шага, отодвинул Кеорта, словно убрал препятствие с дороги.

– Дайте мне осмотреть тело! – крикнул Кеорт.

Никакой реакции. Ни один из четверых не повернулся.

– Куда вы его несёте? – спросил Кеорт, не особенно рассчитывая на ответ. Ни один не обернулся.

Четверо направлялись во внутренний двор. Возможность они уносили с собой, на поясе мертвеца. Она будет ждать Кеорта внутри крепости. Нужно узнать, где именно. А потом придумать, как туда попасть.

Кеорт двинулся вслед за охранниками. Каждый шаг получался твёрже и увереннее, чем предыдущий. Теперь появилась конкретная цель.

Кеорт прятался за углом. Четверо с татуировками «PRINCIPAL» на лицах вошли в кабинет директора примерно семь минут назад, и по опыту прошлых дней Кеорт мог сказать, что осталось ещё минуты две, и все четверо выйдут – в том же порядке, в каком и вошли. Тот, кто вёл это совещание, останется в своём кабинете.

«Он никогда не выходит? Иначе Артон уже поймал бы его у двери… Начальник крепости живёт у себя в кабинете? Он болен, и на самом деле здесь его палата? Или дело в чём-то другом?»

Оставшиеся две минуты текли ненормально медленно. Щёку всё ещё холодило и стягивало, и от этого нервозность только усиливалась. Ожидание отягощала боль, грызущая рёбра и руку под гипсом. После того, как Кеорт расстался с капельницей, боль стала мучить намного сильнее, но при этом в голове прояснилось, приступы душной дремоты пропали, и в целом Кеорт чувствовал себя бодрее и энергичнее.

Он вытянул руку перед собой, и длинный рукав футболки повис на худом предплечье, будто одежда стала велика размера на два.

«Энергичный скелет. Вот на кого я теперь похож».

Люди с татуировками «MEDIC», ухаживающие за Кеортом, никак не отреагировали на его самовольную отмену лекарств. Они продолжали приходить, но теперь только проверяли капельницу, ничего не предпринимая в отношении того факта, что мешки на ней перестали опустошаться. Возможно, теперь их больше занимал второй пациент, появившийся в палате – точнее, пациентка.

Она появилась в палате в день перестрелки, и Кеорт узнал в ней ту самую сотрудницу, которую охранники принесли из леса. Татуировка «GUARDIAN-17» на её щеке не позволяла её ни с кем спутать. Она ни разу не пришла в себя.