Александр Андронин - Корпоративное бессознательное [litres]

Выстрел оглушил Кеорта. Незнакомец у оранжереи рухнул как подкошенный. Кеорт с удивлением посмотрел на свои руки – пляшущий в окостеневших ладонях карабин безошибочно поразил цель.

Кеорт вытер пот со лба, нервно сглотнул, ободрав пересохшее горло. Незнакомец распластался в траве, было видно только, что он не двигается. Оружия Кеорт так и не увидел.

«Я правильно поступил?»

Внутри оранжереи замелькали тени. Из стеклянной двери высунулся ещё один человек, худыми длинными руками схватил застреленного за пятки и потащил его внутрь. Он воровато озирался, охотничье ружье било его по ногам при каждом судорожном рывке.

«Это они. Они пришли».

Кеорт нажал на спуск. Тощий человек уже скрылся за дверью оранжереи, но сквозь стекло было видно, как длинная тень повалилась наземь. За звоном разбитых стёкол послышался приглушённый вскрик.

В оранжерее в один миг возникло много шума и много движения.

Тени заметались внутри. Им не было числа, Кеорт крутил стволом, не зная, куда прицелиться. «Как они все там оказались?» Он начал палить наугад. Тени мелькали, некоторые падали. Сквозь звук выстрелов пробился звон бьющегося стекла.

«Они подобрались к оранжерее в дыму. Прошли через всё поле, и я их не заметил». Кровь стучала в висках, Кеорт стрелял не переставая.

Оранжерея изнутри осветилась вспышками. От звонкого щелчка где-то внизу башня загудела, и Кеорт спрятался за стальным листом. Дыхание зашлось, нервный пот залил глаза.

«Что происходит? Почему я так реагирую? Такого не должно быть. Я уже бывал под огнём. Я видел у себя раневые каналы. Почему я чувствую, что делаю то, что мне не свойственно?»

Выстрелы прекратились, издалека накатил шквал непонятных звуков: хлопки, стук, какое-то бешеное жужжание на самом пределе слышимости, хор бешеных воплей – будто на секунду приоткрылась и тут же захлопнулась дверь в ад. Кеорт высунулся из-за листа и прицелился в оранжерею.

Нескладная фигура отделилась от сумрака в оранжерее и понеслась к амбару. Кеорт поймал её в прицел, плавно повёл, определил упреждение и спустил курок – на всё ушло не больше секунды. Отдача толкнула его в плечо, но бегущую фигуру толкнуло намного сильнее – она опрокинулась на бок, потом тяжело перевалилась навзничь. Из руки выпало какое-то продолговатое оружие – наверное, винтовка.

Кеорт перевёл прицел на оранжерею и не увидел никакого движения – только качались разросшиеся стебли и побеги за мутными стёклами. Уже не думая, что его заметят, он встал во весь рост, взобрался на перила, цепляясь за плющ, и успел увидеть, как в дыму за оранжереей исчезает чья-то спина – так далеко, что из «Сатира» было уже не попасть.

«Они меня просто обошли».

Кеорт слез с перил, холодеющими руками перехватил карабин. «Я не смог остановить их здесь, и сейчас они заходят в посёлок в другом месте. Ближайший путь в той стороне – мимо сарая». Он взялся за перила, начал спускаться, но уже через несколько ступенек спрыгнул, отбив себе пятки. Не обращая внимания, вскочил и побежал в сторону сарая.

«Я ничего не мог сделать. Слишком плохое оружие, слишком низкая плотность огня… Я не мог справиться один. Это было плохое решение – поставить меня одного сдерживать атаку. Я не виноват».

Сердце колотилось странно и часто, дыхание выходило с истерическими всхлипами.

«Почему Артон не сказал координатору, что план обороны – полное дерьмо? Почему он промолчал?»

Кеорт споткнулся – земля двигалась навстречу, словно слишком быстрая беговая дорожка, за которой он не успевал.

«А почему я сам промолчал?»

Левый карман куртки хлопал по боку на бегу, правый был намного легче. Кеорт не считал, сколько выстрелов он сделал с водонапорной башни и сколько раз залез в карманы, чтобы перезарядить карабин, но патронов точно не хватит. Только не после того, как он провалил своё задание. Чувствуя, как горят щёки, Кеорт свернул за поленницу и побежал к оранжерее.

Тот, кого он застрелил последним, лежал недалеко от поленницы. Продолговатое оружие скрыла трава, но, чем бы оно ни было, вряд ли окажется хуже «Сатира». Кеорт пошарил руками среди серых листьев, поднял длинный предмет и уставился на него в недоумении. В его руках была простая мотыга.

Он перевёл взгляд на убитого. Женщина, лет двадцати с небольшим. Остекленевшие глаза смотрят в небо, руки сжимают пробитую грудь. На безымянном пальце простое кольцо.

Кеорт бросил мотыгу, будто она обожгла ему ладони, развернулся и побежал к сараю.

Воздух превратился в плотный кисель – он с трудом входил в лёгкие и мешал двигаться. Кеорт бежал мимо поленницы, которая никак не кончалась. Он ускорился так, что мышцы начали гореть, и сарай стал приближаться. Некрашеные серые доски поглощали красноватый свет, тёмный проём калитки в воротах приковывал взгляд. Спину ломило, будто туда уже попала пуля. Вокруг никого не было видно, Кеорт слышал только своё сбитое дыхание.

«Их здесь нет, они сюда ещё не добрались. Я успел, я остановлю противника здесь. Я всё исправлю, я выполню задание».

Кеорт попытался крикнуть, предупредить, но челюсть окаменела, а пересохшее горло не издало ни звука. Молча надеясь, что его не застрелят свои же, сидящие на чердаке, он влетел в калитку.

Внутри было темно, и на мгновение ему показалось, будто он ослеп, но только на мгновение – глаза тут же приспособились. Внизу никого не было. Кеорт побежал к приставной лестнице, которую почему-то никто не убрал. На лицо что-то капнуло, но он не обратил внимания, просто стёр каплю тыльной стороной ладони. Быстро перебирая руками, он забирался наверх, с усилием отлепил пересохший язык от гортани, опасаясь получить заряд дроби прямо в лицо.

– Это Квинт! – крикнул он ещё с середины лестницы. – Не стреля…

Он случайно глянул на свою руку и замолчал – по кисти шла густая алая полоса. Всё ещё поднимаясь, он провёл пальцами по лицу, по тому месту, куда упала капля с потолка, поднёс пальцы к глазам – на кончиках была кровь. Он поднялся ещё на шаг, заглянул на чердак и замер, перегнувшись через край.

Всё в крови. Она везде, заливает пол, даже стены влажные от крови. Её словно расплёскивали здесь из вёдер, она капает со стен, протекает сквозь щели в полу, смешивается с пылью и мусором в бурую грязь.

Тело мелиоратора лежит у люка, перерубленное почти пополам. Рядом ружьё с разбитым прикладом и топор, весь лаково-красный; рукоятку сдавила отсечённая рука. Стропила избиты дробью. В воздухе стоит плотный запах свежего мяса, вскрытых туш, как в разделочном цехе. У верзилы нет головы, его с трудом можно узнать по мокрому от крови комбинезону. Электропила всё ещё зажата у него в руках, грязь перемежается с ошмётками плоти. Недалеко от него секатор, привязанный к палке наподобие копья. Дальше на чердаке ещё тела, все лежат без движения. Кеорт попытался разглядеть, есть ли среди них тракторист, который охранял вход в сарай, но не сумел – его вырвало.