Алексей Пехов - Белый огонь

— Попробуем поговорить, — принял решение Дэйт.

— Разговоры — это хорошо, — одобрил Мильвио. — Всегда лучше начинать с разговоров. А там поглядим, куда приведут нас слова.

Мерин остановился в нескольких шагах от конных. Те, что остались позади, неспешно приближались, пока не взяли сани в кольцо.

Один из них, по виду молодой, с заветренным открытым лицом и чуть прищуренными карими глазами, негромко произнес:

— Командир четвертой десятки Четвертой роты Третьего полка пограничной кавалерии герцогства Фихшейз, Олтан Десп. Патруль. Кто такие и откуда?

Мильвио спокойно ответил:

— Прошу прощения за откровение, но вы не очень похожи на армию, любезный сиор.

Десятник нахмурился, бросил резко:

— И все же мы армия, а не бандиты… господин. Назовите свои имена и что вы здесь делаете.

— Мильвио де Ровери, учитель фехтования, к вашим услугам. Направляюсь с севера, на родину, в Риону, по личному приглашению его светлости герцога Анселмо де Бенигно. Это мой близкий друг мастер Дэйт. Я много лет обещал показать ему Риону.

Треттинец специально опустил родовое имя Дэйта. «Да Лэнг» известно слишком многим — человек близкий к герцогу. Можно получить множество проблем на пустом месте от тех, кто совсем недавно считался врагом. И такая предусмотрительность могла только радовать.

Десятник несколько мгновений размышлял, затем произнес:

— Разрядите арбалет.

Дэйт сильно хотел сплюнуть в снег и сказать, что он обо всем этом думает. Разряжать арбалет неразумное решение. Но куда более неразумно спорить с кучей вооруженных людей.

— У него большое натяжение, а я не арбалетчик, — сказал Дэйт. — Боюсь быть неловким. Сейчас я возьму его в руки и выстрелю в снег. Так будет проще. Устраивает?

Десятник кивнул, один из его солдат тронул конские бока коленями, сместившись в сторону и чуть оттянув тетиву. Очень показательно, чтобы люди на санях правильно расценили последствия.

Дэйт выстрелил в снег, как и обещал, в пяти ярдах от себя. Бросил арбалет обратно на шкуры, слез и под взглядами воинов сходил забрал болт. Так, словно тот был необычайно ценным. Пока шел, еще раз быстро оглядел всех, приметив, что кони у них подустали. Скорее всего, десятка в пути с самого утра.

Олтан Десп перегнулся, поднял с саней секиру, положил поперек седла:

— Пока лейтенант не решит, что с вами делать, побудет у меня. Кинжал можешь оставить.

— Щедро, — буркнул Дэйт.

— Ваш меч, господин.

— Сожалею. Но у него уже есть хозяин. — Мильвио продолжал улыбаться, а к клинку даже не потянулся.

Его отказ заставил людей напрячься, с другой стороны, все видели, что южанин не выказывает угрозы.

— Похоже, вы не осознаете серьезность ситуации, господин.

— Осознаю, десятник. Но поставь себя на мое место. У вас никаких знаков различия, лишь слова, что вы солдаты.

— Вы, южане, упрямы порой до глупости, господин. Трясетесь над своими клинками, словно они самое ценное в вашей жизни.

— Мы треттинцы, сиор. Мечи — наша жизнь. И раз так понимаете нас, то должны знать, что не отдаем их по первому приказу неизвестных. Вот уж это истинная глупость.

— Глупо спорить с лучниками.

— Глупо конным лучникам бояться мечника. — Его улыбка была столь дружелюбной, а тон спокойным и приветливым, что заставляло десятника колебаться. — Я бы хотел увидеть вашего командира, сиор. Могу поклясться, что не обнажу оружие против твоих людей, если вы не нападете на нас. Но меч позволь оставить. К тому же подаривший мне его говорил, что он проклят для всех, в ком нет благородной крови моей земли.

Молодой десятник потемнел лицом, но тут же справился с собой. Холодно, мрачно, решительно кивнул, словно бы надеясь на продолжение разговора в будущем. Весь его вид говорил «ну если ты только не понравишься моему командиру, спесивый упрямец! Я за тебя возьмусь».

Тройка кавалеристов ехала впереди. По два всадника следовали слева и справа от саней, остальные замыкали маленькую колонну. Все держали оружие под рукой и поглядывали недовольно. Дэйт хотел поинтересоваться, что вообще нашло на Мильвио. Дался ему этот полуторник. Хороший клинок, бесспорно, но в столичных оружейных лавках можно было сыскать и получше. Он не стоил спора и уж тем более риска быть убитым, если бы десятник оказался чуть более вспыльчив, обидчив или горд.

Скосил глаза на треттинца, но тот совершенно беспечно подмигнул, словно не происходило ничего необычного и он только и делал, что задирал солдат на пустых лесных трактах.

Похоже, несмотря на лихой вид и разномастную одежду, это действительно были военные или те, кто раньше служил в армии. Дэйт отметил, сколь четко и точно они управляют лошадьми, как следят за местностью и «пленниками», как контролируют позиции товарищей, не мешая друг другу.

Сработанная десятка.

В полном молчании они ехали минут двадцать, пока орешник не стал гуще, а затем не разошелся в стороны, открывая большую опушку, поросшую редкими рябинами, а за ней — открытое пространство равнин, в которых и терялся путь.

На опушке было полно конных. Человек тридцать, может, сорок, Дэйт не смог всех сосчитать, но отряд оказался внушительным и как раз собирался с привала, многие уже ждали в седлах, держали поводья заводных, когда появилась десятка, осматривавшая окрестности.

К ним подошли двое. Первый — плечистый крепкий мужик, такой же высокий и кряжистый, как Дэйт. С седоватой бородой, шрамами на щеках и густыми сросшимися бровями. Второй гораздо моложе — русоволосый, поджарый, точно степной волк, с запавшими щеками, заросшими густой щетиной, и ярко-синими внимательными глазами. Тонкие губы сжаты в линию, подбородок чуть выступает, отчего с непривычки лицо кажется немного сердитым.

— Что тут, Лось? — спросил молодой, обращаясь к десятнику Олтану Деспу.

— Вот, господин лейтенант, — сказал тот, все еще зло поглядывая на Мильвио. — Нашли их в тылах, решили понаблюдать, затем проверили. Южанин отказался сдавать оружие.

— Я лейтенант Четвертой роты Третьего кавалерийского полка его светлости Эйрисл Рито. Это старший десятник Роган Лайс.

Мильвио снова представил и себя, и Дэйта, чуть поклонившись.

— Риона, значит? Риона далеко. Куда вы следуете сейчас?

— В Бал к.

Он кивнул, принимая этот ответ. Вполне честный, да и направление правильное.

— Скажите любые три слова, мастер Дэйт, — внезапно предложил лейтенант.

Воин посмотрел на командира кавалерийского отряда с понимающей усмешкой, зная, к чему эта просьба, произнес:

— Что-то не хочется.

Молчать было глупо, и это бы лишь вызвало подозрения.

Лейтенант услышал акцент, вернул усмешку, но куда более неприветливую, а старший десятник негромко заворчал, переступив с ноги на ногу, словно старый вышколенный пес, который с радостью бы бросился, да хозяин не отдал команды.