Юрий Иванович - Принцесса Звездного престола (Тетралогия) [litres]

— Я уже тоже думал о сравнении его анализов ДНК с анализами близких родственников. Но он сирота, лишился родителей в четырехлетнем возрасте. Брата и сестры не имел.

— Где находятся останки родителей?

— Родители погибли под гигантским горным обвалом…

— Где именно?

— На планете Чари. Помните такую? Она очень малонаселенна из-за непомерной силы тяжести — три «g»!

— А, помню, помню… Так, выходит, он был очень сильным? Раз родился на такой планете?

— Еще бы! — фыркнул Хайнек. — Он единственный, кто мог побороться на равных с Гарольдом и даже с Тантоитаном.

— Значит, его опорно-двигательная система должна иметь определенные отличия! — воскликнула принцесса торжествующим голосом. — Проведите обследование тела по этому вопросу! И еще — срочно отправьте запрос на Чари! За тридцать один год там вполне могли разобрать завал и отыскать останки его родителей. Если такое произошло, пусть немедленно сделают анализ ДНК!

Ах ты!.. Я даже мысленно не находил слов, чтобы выразить свое отношение в данную минуту к принцессе. Это ж надо до такого додуматься! Мне было страшно обидно, что мы сами не смогли предвидеть подобное и все наши старания, скорее всего, пропадут втуне. Столько работы — и все насмарку! Но с другой стороны, в моем сердце разгорелась приятная гордость за Патрисию. За пару минут она смогла решить такой сложный вопрос и найти прекрасный выход из создавшегося положения. Молодец!

Хайнек быстро передал нужные распоряжения по системам связи.

— Готово! Через полчаса будем знать о положении дел на Чари. А еще через час патологоанатомы дадут обоснованное и полное заключение по характеристике тела Николя.

— Если придет подтверждение, — задумчиво промолвила принцесса, — то мне будет намного спокойнее… Хотя, с другой стороны, очень неприятно. И вы, маркиз, останетесь правы — нравы падают!

— Не обращайте внимания, ваше высочество, на мое старческое ворчание. Во все времена подобные восклицания звучали с не меньшей патетикой и горечью.

— Попробуй тут не обратить внимания, если с каждым днем все больше разочаровываешься в людях!

— Ваше высочество! Большинство людей вполне нормальны, добры и миролюбивы! — мягко возразил ей маркиз. — Это вы просто по роду своей деятельности вынуждены сталкиваться лишь с отбросами общества и прочими уголовными элементами.

— Да уж! По роду моей деятельности… Раз я родилась принцессой, то буду вынуждена до конца своей жизни копаться в дерьме! Даже личная жизнь мне теперь принадлежать не будет…

— Вы все-таки решились на этот шаг? — с непонятным сочувствием спросил маркиз.

— Я просто вынуждена это сделать! И ради империи, и ради себя. Если бы хоть брат не был так непреклонен… Между прочим, где он будет через час?

— Так… сейчас… — Видимо, маркиз сверялся с записной книжкой. — Через сорок минут император спустится из своей лаборатории в кабинет для подписи официальных бумаг.

— Тогда предупредите его о моем визите. Мне надо с ним утвердить форму официального приглашения для претендентов.

— Слушаюсь, ваше высочество! Я могу идти?

— Конечно! И распорядитесь о снятии тайных постов вокруг дворца. Пусть лучше люди отдохнут или займутся совершенствованием своей профессиональной подготовки.

— Как скажете, ваше высочество! — После этого маркиз покинул центр связи.

Собралась уходить и Патрисия, но остановилась возле самой двери после вопроса Хайнека:

— Ваше высочество! А претендентом будет считаться лишь получивший официальное приглашение?

Я сделал приближение, и мне прекрасно стало видно лицо повернувшейся принцессы. Губы ее тронула скорбная, все понимающая улыбка, а в глазах отразилась грусть со вселенской печалью. Она долго смотрела в сторону командира дивизиона. А затем произнесла совсем непонятную для меня фразу:

— Да! При всем уважении и благодарности к некоторым людям среди претендентов не может находиться человек из числа его старых знакомых. Это мое основное условие. Еще есть вопросы?!

— Нет, ваше высочество!

— Тогда буду ждать сообщений по делу Николя. Найдите меня сразу же, как только что-то выяснится! — И она вышла.

— Слушаюсь, ваше высочество! — Но в последних словах Хайнека звучало явное разочарование. Даже его знаменитый бас сорвался на охрипший и сиплый голос.

О чем это они?! Что за претенденты?! Новая должность?! А нам ничего неизвестно! Надо спешить к дырочке в кабинет императора! Эти мысли теснились в моей голове, пока я спешно вставлял блок на место и, с покряхтыванием разминая затекшее тело, вылезал из узкой щели. Отойдя чуть дальше, на удобное место, где можно было стать во весь рост, я немедленно связался по краберу с Алоисом:

— Срочно продумай наши действия на случай распознания подставного трупа. И самое главное — в ближайшие часы Николя должен быть в номере у нашего графа. Именно столько времени у нас еще есть до момента повторного объявления о розыске Стратега. Загримируй его под кого хочешь — хоть под деда, хоть под бабку. А еще лучше — под рассыльного. Но сделай так, чтобы на видеозаписях видно было, как он покидает гостиницу. Затем созвонись с Эриком Пульменом и дай задание срочно выяснить две вещи: в какое время обычно проводят проверку на наличие «жучков» в самых секретных местах и помещениях дворца и что за приглашения собираются рассылать неким претендентам. Похоже, намереваются ввести какую-то новую и очень важную должность. Твой прохиндей наверняка об этом наслышан. И согласуй доставку Николя с Цой Таном. Не хватало нам еще и в гостинице проколоться! Действуй!

— Уже действую! — успокоил меня Алоис.

А я со всей возможной поспешностью в этих крысиных переходах отправился к кабинету императора. И успел туда даже немного раньше времени. Ничего там еще не происходило. Молодой император листал за своим столом какие-то бумаги, кое-что читал, расписывался, ставил резолюции и раскладывал по стопкам. На освещенном настольной лампой лице читались безграничная скука и неприкрытое отвращение к суетным делам императорской канцелярии. Но как человек обязательный и уже взявшийся за какое-то дело, император Януш Второй относился к своим обязанностям с удивительной добросовестностью. Зная его характер и нескрываемое отвращение к политическим и государственным делам прежде, можно было только восторгаться его самоотдачей сейчас.

Минут десять тишину нарушали лишь шелест бумаг да редкое потрескивание тлеющих в камине поленьев. Пожалуй, лишь камин нравился новому императору в его кабинете, и всегда перед его присутствием дрова разжигали расторопные слуги. Но вот громко хлопнула дверь — и вошла принцесса. Обменявшись с императором короткими поцелуями в щеки, она встала у него за спиной и стала пробегать глазами по бумагам.