Юрий Иванович - Принцесса Звездного престола (Тетралогия) [litres]

— Рад, что тебе понравилось, мы старались изо всех сил.

— Никто и не сомневался! — Миледи радовалась, как ребенок. — Особенно теперь, когда все увидели твою физиономию. А герцог тоже такой «красивый»?

— Намного, намного «красивей»! — похвастался я. — Вряд ли мама родная его бы узнала.

— А может, лучше было бы надавить на прессу и запретить эти показы?

— Еще чего! Да я этим только и спасся от нависшего надо мной ареста!

— Все-таки в жестокой драке участвовали не кто-нибудь, а лучшие представители аристократии. На вас смотрит весь народ, берут с вас пример.

— И что, моя популярность падает?

— Наоборот! Тебя восхваляют. В замедленном повторе прокручивают каждый твой удар, каждое движение твоего тела. С постоянным сопутствующим восторженным комментарием.

— А о Малрене что говорят?

— Что можно говорить о боксерской груше? Или о виртуальном тренажере? Только то, что они хорошо служат для повышения боевого мастерства. — Синява ввела меня в главную кают-компанию и пригласила присесть к уже накрытому столу. — Ты, наверное, голоден? Или хочешь вначале что-нибудь выпить?

— Голоден я всегда. Вернее — мы. А выпить тоже не откажусь, раз угощаешь. Тем более что так и не поздравил ни тебя, ни своего друга со свершившимся обручением. Как-то у вас так быстро произошло…

Миледи опустила глаза, но вспыхнувшие румянцем щеки не смогли скрыть смущение.

— По мне, так времени у нас было достаточно. И я умею разбираться в людях. — После этих слов она подняла на меня глаза и прищурила их со строгостью учительницы. — А вот твой друг больше всего опасался именно твоей реакции. У вас что, без разрешения уже и жениться нельзя?

— Еще чего! Разве я похож на самодура и неврастеника? Наоборот, я только рад, что Малыш наконец-то нашел девушку своей мечты и она ответила ему взаимностью.

На мой ответ Синява лишь хмыкнула. Явно давая понять, что попробуй я не порадоваться за своего друга, то горько бы пожалел о своем необдуманном поступке. Взяв графин с темно-янтарным напитком, она налила мне чудесно пахнущей жидкости. И стала рассказывать с многозначительной иронией:

— Тут одни пираты не так давно захватили мой корабль, но так и не успели опустошить стратегические запасы коньяка. А их атаман как раз любил именно этот сорт.

— Да… — протянул я, втягивая носом знакомый запах. — Видимо, тот тип отличался отменным и переборчивым вкусом! Я бы сам только такой божественный нектар и пил. Так выпьем же за любовь!.. Хотя Малыш так просто от меня не отделается…

Последнюю фразу я произнес очень тихо и неразборчиво, чтобы не дразнить гостеприимную хозяйку. На втором глотке моего блаженства наше милое застолье прервал ворвавшийся в кают-компанию профессор Сартре. За последние дни он значительно улучшил свой внешний вид и уже не выглядел словно беглый каторжник. Отличное питание, целебные ванны и массажи сделали свое дело: ко мне с распростертыми объятиями шел симпатичный мужчина, по возрасту подошедший лишь к середине шестого десятка. И никто бы не осмелился дать ему сейчас законных шестьдесят четыре.

— Танти! Ты так и продолжаешь ходить в этом омоложенном обличье?

— А что делать? Обстоятельства!

— Рад тебя видеть!

— А я тем более!

— У меня так много к тебе вопросов. Мы ведь совсем не успели пообщаться в предыдущий твой визит.

— Согласен. Тем более что сам бы хотел подробного обследования и вашего вмешательства в мою черепушку.

— Так и не удалось вспомнить хоть что-то?

Но Синява Кассиопейская нас перебила:

— Давайте вначале все-таки пообедаем! А потом уже все вместе займемся медицинскими и прочими исследованиями.

Я с удивлением вскинул брови и неловко причмокнул недавно разбитыми губами. Это действие получилось смешным и вызвало улыбки как у миледи, так и у профессора. К мимике я добавил вопрос:

— Значит, слухи о вашем совместном сотрудничестве — полная правда?

— О! — с восхищением воскликнул профессор, усаживаясь рядом с девушкой. — Миледи просто неоценимый помощник. К тому же настоящий талант и истинный человек науки. Ей можно смело пророчить блестящее будущее на нашем нелегком поприще.

— Ну что вы! — Синява кокетливо похлопала ученого по руке. — Смотрите не перехвалите, а то зазнаюсь.

— Вряд ли вас можно перехвалить! — Профессор перехватил руку девушки и чмокнул ее пальчики. А затем потянул носом воздух: — Что это вы такое вкусненькое пьете?

— Сжиженные лучи звезд, профессор.

Похоже, мое пояснение Сартре понравилось, так как он не отказался от весьма изрядной дозы благородного напитка.

Блюда нам тоже подали просто отменные, так что обед проходил в милой, приятной и в то же время познавательной беседе. В которой даже Булька участвовал весьма оригинальным способом. Правда, для этого мне пришлось усесться между Синявой и профессором Сартре. После нескольких попыток и проб представитель другой разумной расы сумел протянуть свои отростки к каждому человеку в район шеи над спиной и просто упивался возможностью такого обширного и о дновременного разговора. Тем более что риптону не приходилось жевать и пить, поэтому он умудрялся задавать вопросы чуть ли не всем нам троим одновременно.

А затем надо мной стали проводить опыты. Все трое. С тем пресловутым садистским равнодушием, которое испытывают увлеченные и озаренные идеями экспериментаторы по отношению к любым объектам своих опытов. Будь то мышка, или кусочек резины, или мозг разумного человека. Меня просвечивали, щипали, мне резали кожу на голове, вставляли в открытую дырку какие-то провода. А может, что и похуже. Мне-то видно не было, говорить я не мог, да вдобавок меня частично обездвижили локальным парализатором. Только и мог, что прислушиваться к их переговорам и возмущаться. Особенно после того, как профессор, будто бы невзначай, заметил:

— Старайтесь не касаться краев отверстия. Это может вызвать болевые ощущения у подопечного.

«Все под контролем! — самонадеянно отвечал ему Булька. — Вокруг отверстия я произвел полную заморозку соответствующих нервных окончаний».

А у меня в этот момент было такое ощущение, словно меня царапали ногтями где-то глубоко в мозгах. Но видимо, парализатор приглушил и мои мысленные передачи, так как на мои ругательства риптон не обратил ни малейшего внимания. А потом я вообще уснул. Вернее, меня усыпили. Для того, чтобы со спокойной совестью покопаться в моих не раз сотрясенных за короткую жизнь мозгах.

Провожая на выход из лаборатории, а потом уже и в самой кают-компании меня поддерживали с двух сторон под руки. Так меня качало по сторонам. К тому же я никак не мог сосредоточиться на мыслительной деятельности.