Николай Грошев - Китэгра. Книга 5 [СИ]

Дедушка был добрым. Он не любил, когда его лошадки страдали от голода.

— На. — Сказал дедушка, бросив мертвецу обгрызенную кость, подковообразной формы, с ещё торчавшими из неё, редкими, белыми зубами. Мертвец шустро подхватил подарок и поспешно запихнул его себе в рот, после чего начал размеренно двигать челюстями, с хрустом перемалывая пищу, в которой, в общем-то, и не нуждался. Старику просто нравилось думать, что они едят, что они признательны ему и помнят о таких вот моментах. — Эх, — вздохнул старик, — пятый уже, а голод терзает до сих пор. Ничего не понимаю. — Кряхтя, старик перегнулся через сидения и достал с задней части саней, маленькую металлическую лопатку. Бурча себе под нос, он принялся счищать остатки трапезы наземь. — Раньше одного схрумкаешь, двух от силы, и всё — весь год всё в порядке. Что теперь со мной творится? И где я? Куда вообще попал? Всё такое непонятное, всё такое…

— Ой! — Вскрикнул кто-то. Дедушка резко выпрямился, лопатку выронил и поспешно прошептал несколько слов, да незаметно сделал пару пассов руками.

— Охо-хой! Какой прекрасный день! — Воскликнул седобородый добродушный толстяк в красной шубе и с доброй улыбкой на устах, сел он на козлы чудесных красных саней, в которые впряжены были четверо могучих лосей со сказочными витыми рогами.

— Господи! — Проговорила испуганная девушка, стоявшая совсем рядом, подле высокого тополя, чьи ветви, словно пологом нависали над санями. Она перекрестилась и бледная вся сделала маленький шажок к саням. Потом остановилась и, качая головой, посмотрела на дедушку. — А мне тут такое померещилось, а почему день?

— То есть ночь. Какой прекрасный ночь! — Пробасил дедушка, потом прервался. Глазами зыркнул налево, направо. — То есть, какая прекрасная ночь!

Девушка рассмеялась, прикрыв рот ладошкой. Её красная шапочка, от движения этого сбилась немного, и девушка поспешно поправила её — даже слишком поспешно. Лукошко с пирожками упало наземь, и все пирожки посыпались в листву.

— Ну вот… — Расстроено произнесла она, всплеснув руками.

— Уж извини старика, что напугал-то.

— Да ладно, эх, я бабушке пирожки несла. С чем же я теперь к ней пойду?

— А ты посмотри. — Улыбнулся дедушка, рукой указывая на зады своих огромных и удивительно красивых саней. Там возвышалась целая гора красных мешков, чем-то заполненных до отказа.

— А что это? — Чуть нахмурившись, спросила девушка. Старик рассмеялся, подарок пообещал и немного сбился на полуслове. Потом наклонил голову набок. Девушка — он точно помнил, высокая стройная девушка в алом плащике, в красной шапочке, в высоких кожаных сапогах, в юбке чёрной, вот кто вышел из-за тополя. Но теперь перед ним девочка. Лет четырнадцать. Худая, чуть несуразная, а! Старик махнул рукой — в наши дни сочные подростки это роскошь. Чего расстраиваться? Ему в основном дохлятина такая и попадается — тяжкие времена, ничего тут не поделаешь. Девочка замешкалась, так что он снова улыбнулся приветливо и махнул рукой.

— Не бойся красна девица. Аль не признала?

— Нет, кажется, не признала…

— А ты угадай. — Хитро прищурился старик.

— Санта-Клаус?

— Чё? Это ещё кто?

— Ну… — Смущённо проговорила девочка.

— Не важно. — Старик наклонился за подарком, ухватил его и повернулся обратно. — А вот и твой…

Девочка пропала. Красная шапочка осталась, а вот девочки и след простыл.

Стоит девушка высокая, уже сформировавшаяся вполне — он не смог не поморщиться в отвращении, накрылся ужин, взрослые они ж как резина. Совершенно не прожуёшь!

— Ну? Что молчишь Санта? — Как-то нехорошо улыбнувшись, произнесла девушка.

— Какой я тебе Санта? — Рыкнул дедушка, выпуская мешок с подарками из рук. Мешок свалился с саней, упал в листву и исчез, выпустив облачко алого дыма. Дым поднимался вверх, прямо к ней.

Дедушка зловеще ухмыльнулся, а его скакуны заволновались — взрослых дедушка не ел, фигуру берёг и зубы, так что взрослых он иногда им отдавал. А это не часто случалось, а лошадки тоже ведь кушать хотели, причём всегда и ничего другого, собственно, хотеть они уже и не умели.

Облачко коснулось носа непонятной девицы, сейчас она вдохнёт и!

— Апчхи! — Сказала девушка, потёрла нос ладошкой и снова чихнула. Падать без сознания, она не собиралась совершенно. Что происходит вообще? В этот момент, её белая курточка, вдруг засветилась — на абсолютно белой ткани проступили чёрные, пылающие письмена.

— Какого дьявола! — Прошипел дедушка, частично теряя контроль над маскировкой — первые два скакуна стали тем, чем они и были. Даже звуковые искажения исчезли — он услышал явственное зловещее ворчание мертвецов, почуявших живую плоть.

— Не поминай рогатого, отродъе сатанинское! — Рыкнула девица, поспешно перекрестившись.

На мгновение повисла пауза, в течение которой маскировка постепенно слетала с саней, а девушка и дедушка, смотрели друг другу в глаза.

— Кто ты? — Наконец, прохрипел дедушка в грязной серой шубе.

— Красная Шапочка. — Ответила девушка в красной шапочке и не успел он глазом моргнуть, как в нос ему сунули что-то металлическое. Дедушка отпрянул от удивления, и яркий алый луч пронёсся над его головой, лишь слегка задев ухо. Резкая боль, потеря равновесия и он рухнул на зады саней, высоко задрав тонкие костистые ноги. Сверху послышалось шипение, странный высокий звук, а вскоре пришёл запах палёного мяса — тошнотворный запах, потому что мясо то, крепко протухло столетий семь назад.

Бормоча что-то, он кое-как ухватился за сидение и поднялся.

Наглая девчонка стояла подле саней, с дымящимся железным артефактом в руках, а его лошадки валялись на земле, порубленные на куски и источали зловонный дым.

— Ааа! — Взвыл дедушка. — Ты что натворила???

— Эльза! — Строгий раздался голос.

— Чего? — Ворчливо ответила наглая девица, а из леса вышли двое мужчин. Да такие, что дедушка судорожно сглотнул и присел на скамейку — ноги отнялись.

Оба в халатах испещрённых множеством разных символов — огненные и чёрные цвета. И у каждого в руке посох. Но не это больше всего испугало дедушку, совсем не это.

От обоих просто несло могуществом, огромной Силой!

А он и наполовину не восстановился…

— Ты магию, зачем изучала? Что б по лесам с лазером бегать?

— Извините Учитель. — Потупив взор, произнесла девушка.

— Такое чувство, что ей стыдно. — Заметил огненный маг, когда оба они остановились возле обездвиженных саней. Дедушка угрюмо взирал на незнакомцев и тяжко вздыхал — пока лошадки не восстановятся, не сдвинутся сани с места. А без саней не сдвинуться и ему — мать-земля не станет держать его на себе, обманул ведь, не вернулся туда, откуда вышел, жить остался он…