Александр Афанасьев - Прелюдия беды [litres]

Но остановить товарища не успел.

Хокинга – расстреляли посередине улицы, несколько пуль ударили в него на бегу, было видно попадания. Он умер как бы в прыжке, полетев с размаху на землю…

Выругавшись, Джордан бросился в глубину сада, где у искусно замаскированного пролома стоял готовый к бою авиационный пулемет ДШКМ. Из него можно было сбить вертолет, небронированный Хаммер он пробивал вместе с теми, кто в нем сидел…

У пулемета – скрючившееся тело, пулеметчик навалился вперед, готовясь дать очередь – и в этот момент в него попали, видимо, снайпер. Выхода не было – Джордан отпихнул погибшего, проверил пулемет, навалился плечами на обтянутые кожей рога приклада. В последний момент, что-то почувствовав, повернул голову.

Акула стоял в нескольких метрах от него, белый как мел. В одной руке телефон, в другой – пистолет с глушителем.

– Том… прости… они… Джен…

– Акула… – недоуменно сказал Джордан – ты чего, брат?

– Они все видят! – истерически выкрикнул Акула. И нажал на спуск.

Бой уже затихал… пламя, которое хлестало из всех стволов, отгорело. Лишь в память о свершенном потрескивали угольки – тени с приборами ночного видения на глазах приближались, осторожно просачиваясь внутрь кондоминиума ЦРУ, растекались по улицам. Гремели одиночные выстрелы – они не рисковали. Шахидами они стать – вовсе не спешили.

– Назад! – стиснутый огороженным дувалом, плеснулся истерический крик.

Три или четыре винтовки моментально вскинулись, ища цель.

– Назад!!!

Американец медленно перемещался, обхватив рукой шею заложника и приставив к его голове пистолет.

– Назад, убью!

И в этот момент – зазвонил телефон в кармане.

Американец сделал только одну ошибку – на мгновение отвлекся на звонок, ведь на том конце провода наверняка были те, кто держал его жену и ребенка! Этого хватило – один из стрелков моментально вскинул винтовку и выстрелил. Пуля попала прямо в переносицу – за ней расположен нервный центр, смерть наступает в сотую долю секунды. Даже с учетом расстояния в десять с половиной метров – это был выдающийся выстрел, особенно ночью. И чтобы так стрелять – недостаточно было перед выходом на дело усердно помолиться Аллаху.

Американец – повалился как мешок с песком и вместе с ним повалился тот человек, которого задержала оперативная группа ЦРУ, подозрительный испаноязычный тип, не успевший войти в контакт с представителями бандформирований Хаккани.

Автоматные стволы нацелились на упавших людей. Красные лазерные точки прицелов искали цели…

Человек, которого захватили американцы – медленно поднялся. Не обращая внимания на нацеленное на него оружие – достал из кармана убитого трезвонящий телефон.

– Санта-Мария, братан… – произнес он в трубку условную фразу – Санта Мария. Приберись за собой…

Историю с разгромом засекреченной точки ЦРУ в Пакистане скрыли, информацию не удалось выпустить наружу – хотя последствия были намного более тяжелыми, чем подрыв смертника на точке Чампен в Афганистане. Не в последнюю очередь, этот инцидент стал основой для кардинального пересмотра негласного соглашения с военными Пакистана и стал прологом к рейду на Абботабад. Если бы не откровенно враждебная позиция пакистанцев – возможно, президент не дал бы добро на операцию «Копье Нептуна», опасаясь резкого ухудшения отношений с Пакистаном и потере тыла в афганских операциях.

Агент Даббер был признан виновным в плохой подготовке операции и понижен в должности до полевого агента. В марте две тысячи одиннадцатого года – он погибнет во время одной из операций на улицах Пешавара.

Тела погибших американских специалистов – были выданы Пакистаном за значительное вознаграждение в валюте – пакистанские военные не постеснялись торговать мертвыми. Их захоронили на воинском кладбище ночью, без положенных церемоний и оглашения обстоятельств гибели.

Еще через несколько недель – жену и дочь одного из погибших обнаружили в одном очень плохом месте на побережье. Дорога там шла у самого моря и делала резкий поворот над обрывом: там даже поставили усиленное заграждение, чтобы остановить самоубийц. Но огромный Тахо весом две с половиной тонны и усиленным бампером это не остановило. Согласно заключению коронера, женщина села во внедорожник, на соседнее сидение посадила свою дочь и пристегнулась сама. Затем – поехала по побережью и в нужный момент нажала на газ и вывернула руль: этого хватило. Тела уже достаточно пострадали от разложения, и установить точное время смерти не представлялось возможным. Но поскольку мотив был ясен, а сверху сильно надавили – смерть признали некриминальной и дело закрыли.

Правда была никому не нужна…

– Я слышал много… странного о тебе. Что ты совсем двинулся на этом… Аллахе. Ты на хрена себе новое имя взял?

– Чтобы верить.

Бородатый покачал головой.

– Нет, ты и в самом деде там двинулся. Впрочем, черт с тобой. Нам просто надо сделать дело, только и всего. Мне нет дела до Аллаха, до всего этого, bien [55]? Ты просто нам поможешь.

– Если тебе нет дела до Аллаха – это не значит, что Аллаху нет дела до тебя…

Бородатый сумел не показать недовольства – он всегда был недоволен, когда чего-то не понимал, а недовольство свое он выражал чаще в виде свинцовой струи. Его предупредили, что этот парень псих конченый, loco – но дело знает и большие люди заинтересованы в нем. Так что – он принужденно улыбнулся и даже шутливо поднял руки.

– Ладно, сдаюсь. Аллах Акбар… или как там у вас.

– Что нужно сделать?

– Грохнуть одного типа. Из-за него вся эта каша заварилась.

– Где он?

– На военной базе. У нас есть там друг, он проведет нас туда, bien? Вопрос – как мы будем оттуда сматываться, когда будет горячо.

– Очень просто. Ты знаешь, где здесь склад удобрений?

Бородатый родился не вчера. И имел представление о жизни – равно как и о смерти. Он четко понимал одну простую вещь – с бандитами поступают по закону. С террористами поступают безо всякого закона. Как с тем Беном… хреном. Прилетели ночью, высадились на гасиенде, да и всадили пулю в голову. И нахрена им это надо, нахрена ему такие телодвижения нужны? Он следом за этим Беном… хреном в могилу не торопится…

– Э… брат… так нельзя, братишка – бородач улыбнулся, чтобы показать что он в общем то по-доброму настроен и ничего такого не имеет в виду – так дело не пойдет. Ты что, хочешь устроить большой бада-бум? Так не пойдет братан… нет, так совсем не пойдет, нахрен… Здесь люди живут… такие же как мы крутые чуваки, у них тут и семьи есть… много латиносов, в общем, тут белых совсем почти нет. А ты рвануть бомбу хочешь. Нет, парень, этот ислам… что-то не то с башкой делает. Давай, договоримся как-то по-другому.