Александр Афанасьев - Прелюдия беды [litres]

– Дикси два – одна единица за рулем, повторяю – одна единица за рулем, дружественная.

– Можешь опознать?

– Так точно, полковник Станилич.

Генерал выругался последними словами.

– Так твою мать, как он туда попал…

– Вопрос, что мы будем делать, сэр… – сказал подполковник Джим Кавалли, старший офицер военной полиции – стрелять нельзя…

– Надо поговорить с ними. Выяснить требования.

– С ним…

Беспилотник показал, что в машине – один человек за рулем и еще один – сзади, похоже что прячется. Рядовой, которому не понравились некоторые моменты на въезде и который сообщил об этом командованию – заслуживал медали, просто представить невозможно, что было бы, если бы группа террористов прорвалась например к штабу.

– Выясните, что со второй группой… – приказал генерал – я хочу вывести снайпера на позицию и решить это дело, нахрен.

– Сэр, возможно, стоит использовать пулемет – подсказал один из офицеров – это вернее.

– Нет… Нет, нет, нет… Слишком близко, нет…

– Сэр, со второй группой разобрались. У нас шесть танго, дохлых как мороженый цыпленок в супермаркете. Военная форма, автоматическое оружие, знаки различия… серьезно все, в общем.

– Бородатые?

– Нет, не похоже, сэр. По-видимому, латиносы…

– Этого еще не хватало.

Если латиносы переймут стиль работы бородатых… это просто представить невозможно, что тут будет. По ту сторону границы… а теперь и по эту уже – несколько миллионов отморозков, которые за пригоршню баксов мать родную убьют. Нет… нет, нет…

– Движение, сэр! Движение!

– Что за движение! Дайте картинку с беспилотника! Докладывайте!

– Сэр, это Дикси – два, у меня, наверное, самая лучшая позиция. Один человек выходит, один человек выходит. Дружественные силы!

Кружащий над местом беспилотник, который использовали в системе безопасности базы – давал картинку в странном, серо-синем диапазоне цветов. Сверху было видно, как открывается дверца Хаммера.

– Всем группам готовность! Без команды ничего не предпринимать.

На дорогу – вышел полковник Станилич. Начал расстегивать свою легкую форменную армейскую куртку.

– Что ко всем чертям он делает? Что он делает…

Станилич расстегнул куртку.

– Твою мать!

– Кто что видит? Кто что видит?

– Сэр, Дикси – один. Там пояс… вижу пояс. Кажется, пояс бомбиста – самоубийцы, мать его так. На нем пояс.

– Пресвятая дева Мария…

– Специалист, опишите его! Мы должны точно знать, как он выглядит.

– Есть, сэр. Широкая полоса какой-то ткани на поясе… дюймов восемь, не меньше, сэр! И там что-то есть… в ткани что-то есть, сэр.

– Вопрос – вы видите провода? Вы видите провода, подтвердите?

– Никак нет, сэр, проводов не видно.

– Вашу мать, сообщите саперам, у нас тут бомбист – самоубийца!

– Этот пояс может управляться с мобильного телефона, сэр.

– Да знаю… черт бы все побрал… я хочу, чтобы снайперы заняли позиции на выезде с базы. И я хочу Хаммер с пятидесятым калибром там же, на случай, если начнутся проблемы.

– Есть, сэр.

– Пусть несколько человек переоденутся в гражданское, возьмут гражданский транспорт и будут наготове. Не исключено, что проблему придется решать в городе.

– Сэр, я лично возглавлю эту группу. Это будут мои люди.

Генерал посмотрел на подполковника… конечно, больше, по сути и некому. Военные полицейские – как раз для этого и предназначены – они разыскивают дезертиров, унимают драки в городе, служат своего рода посредниками между гражданскими и военными. Если надо действовать в городе и не в форме – военные полицейские это лучшее, что окажется у армии на такой момент.

– Хорошо, подполковник, пусть будет так. Отберите лучших людей в группу.

– Есть, сэр. Сообщить шерифу?

– Не нужно. Это террорист, напавший на военную базу. Разберемся с этим сами.

– Есть, сэр.

– Сэр, он обратно садится в машину. Медленно садится в машину.

– Черт бы их побрал, какого хрена им здесь понадобилось вообще?

Генерал резко развернулся.

– А вы еще не догадались? Не дошло?

Подполковник Станилич впервые за многие годы узнал, что такое настоящий, животный страх за свою жизнь…

Он начинал в Панаме… там пришлось немного потрястись, но он был тогда молодым и глупым. Во время Бури в пустыне – он уже сидел в штабе, самой большой проблемой был песок, который был везде и СКАДы – но СКАДы к ним так и не прилетели, Хуссейн приказал выпустить все СКАДы по Израилю.

И в Афганистане… конечно, там в опасности все, даже командующий контингентом в опасности… эти ублюдки траханые, они же совершенно отмороженные, готовы сами в свой рай долбанный отправиться, только бы побольше неверных с собой забрать. Но так особой опасности не было. Здесь… здесь он чувствовал опасность разоблачения… неприятное такое чувство в животе… но в конце концов он с ней свыкся, как человек свыкается с какой-нибудь хронической болезнью, и сопровождающей ее болью. Явно, не он один это делал, он знал, по меньшей мере еще одного человека, который занимался именно этим – и ничего. Но сейчас…

Липкое, неприятное ощущение на коже от холодного пота. Почти физическое ощущение – понимание того, что десятки глаз рассматривают тебя в прицелы своих винтовок. И такое неприятное жжение в пояснице… как прогревание – он один раз застудился на учениях, и вот так лечился. Ощущение смертельной опасности, зверя, залегшего совсем рядом. Зверя в человеческом обличье, природа которого столь чужда человеку – что его вообще нельзя считать человеком. Это зверь с примитивными инстинктами вместо мыслей и чувств – но сильный, хитрый и смертельно опасный…

Он сел в машину. Наверное…было что-то на этот случай в плане обороны базы на случай террористической атаки. Но все менял пояс бомбиста – самоубийцы… он не знал, есть ли средства, чтобы справиться с этим…

– Что теперь? – нервно спросил он.

– Разворачивай машину. Медленно едем обратно. Остановишься – я сразу взорву.

– И сам взорвешься.

Как в стену горох…

Полковник завел двигатель Хаммера. Террорист начал надрывно что-то гундеть… какую то их чертову молитву… бессмысленный набор звуков переливающихся один в другой, когда ни одно слово нельзя отличить от другого. Это чертовски раздражало…

– Эй, мистер… может быть, вы подождете со своей молитвой, пока я … веду машину.

Аттахияту ли Аллахи уа ассалауати уа аттаиебат…Ассаламу алайка аиуха аннаби уа рахмату Аллахи уа баракату…Ассаламу алайна уа ала эбади Аллахи ассалихин [58] Это слова из Ташахуда, молитвы, входящей в состав намаза. Читается в сидячем положении, в состав этой молитвы входит и шахада – свидетельство. …