Сьюзен Коллинз - Баллада о змеях и певчих птицах

Кориолан подумал о мертвых городах, мимо которых проезжал по пути в Дистрикт-12. Люси Грей утверждала, что ее ансамбль много путешествовал, так что она наверняка тоже их видела.

– Вопрос в том, сколько их выживет. Когда-то Панем был великой страной. Посмотри, что с ней стало!

Кларк Кармин принес Люси Грей растение, которое выкопал на мелководье, – заостренные листья, белые цветочки.

– Ого! Ты нашел стрелолист, он же китнисс на старый манер. Молодец, Кларк! – Кориолан подумал, что для букета цветы не очень-то годятся, в отличие от бабушкиных роз, однако девушку занимали исключительно клубни, свисавшие с корней. – Рановато сорвал.

– Угу, – согласился Кларк Кармин.

– Зачем он вам? – спросил Кориолан.

– Для еды. Через несколько недель клубеньки вырастут до размеров приличного картофеля, и мы их пожарим, – сообщила Люси Грей. – Некоторые называют его болотной картошкой, но мне больше нравится китнисс – звучит приятно.

Подошел Тэм Янтарь с уловом – он успел почистить, выпотрошить и разрезать его на кусочки. Завернув рыбу в листья, он добавил каких-то травок, и Люси Грей положила ее на тлеющие угли. К приходу Мод Беж и Сеяна, набравших целое ведерко ежевики, рыба пожарилась. После долгой ходьбы и плавания к Кориолану вернулся аппетит. Он съел до крошки свою долю рыбы, хлеба и ягод. Потом Сеян сделал им сюрприз – полдюжины сахарных печенек от «ма», которые остались от его доли недавней посылки.

Перекусив, они расстелили одеяло под пологом леса, прислонились к стволам деревьев и стали смотреть на пушистые облачка в ослепительно синем небе.

– Никогда не видел неба такого цвета, – признался Сеян.

– Лазурное, – кивнула Мод Беж. – Как Барб Лазурь. Это ее цвет.

– В каком смысле? – не понял Кориолан.

– Каждый из нас получил первое имя в честь героя баллады, а второе – в честь любимого цвета. Барб – Барбара Аллен и лазурное небо. Я – Мод Клэр и Беж, как светлые клавиши пианино. А Люси Грей – особенная, потому что так звали героиню ее баллады, Люси и Серый, на старый лад.

– Все верно, серый – цвет зимнего дня, – кивнула Люси Грей с улыбкой.

Раньше Кориолан особо не задумывался над их именами – просто считал немного странными. Беж и янтарь напоминали о старых украшениях в шкатулке Мадам-Бабушки, лазурный, бурый и карминовый были ему незнакомы. Что же касается баллад, то кто знает, откуда они вообще взялись? Кто в своем уме станет давать такие имена детям?

Мод Беж ткнула его пальцем в живот.

– Твое имя похоже на наши!

– Как так? – со смехом воскликнул Кориолан.

– Из-за второй части – «сноу» значит снег. Белый, как снег! Белоснежный! – хихикнула Мод Беж. – Ты знаешь балладу про какого-нибудь Кориолана?

– Вряд ли. Может, напишешь? – спросил он, ткнув ее в ответ. – «Баллада про Кориолана Сноу»!

Мод Беж уселась ему на живот.

– Песни у нас сочиняет Люси Грей! Почему бы тебе не попросить ее?

– Перестань его донимать! – Люси Грей притянула Мод Беж к себе. – Пожалуй, тебе стоит вздремнуть перед тем, как мы отправимся домой.

– Меня есть кому понести! – заявила Мод Беж, пытаясь вырваться. – А я буду им петь!

Клементина, Клементина, дорогая Клементин!

– Ну-ка тихо! – цыкнул на нее Кларк Кармин.

– Лучше приляг, – велела Люси Грей.

– Лягу, если ты мне споешь! Хочу ту песню, которую ты пела, когда у меня был круп. – Девочка легла, пристроив голову на колени Люси Грей.

– Ладно, только слушай молча. – Люси Грей заправила волосы Мод Беж ей за ухо, подождала, пока та угомонится, и ласково запела:

Песня успокоила Мод Беж, Кориолан тоже почувствовал, как рассеиваются тревоги. Поел свежей еды, лежит в тени деревьев, Люси Грей нежно поет рядом – оказывается, на природе не так уж и плохо! Здесь и в самом деле красиво. Чистый прозрачный воздух, яркие цвета. Кориолан расслабился и почувствовал вкус свободы. Вот бы жить в лесу, вставать, когда вздумается, ловить себе еду и купаться в озере с Люси Грей. Кому нужны богатство, успех и сила, если есть любовь? Разве она не превыше их всех?

Кориолан чуть было не сомлел, и тут сойки-пересмешницы, почтительно слушавшие песню Люси Грей, подхватили мелодию и выдали собственную интерпретацию. Кориолан напрягся всем телом, приятная дрема слетела. Зато музыканты заулыбались, глядя вслед упорхнувшим птицам.

– По сравнению с ними мы все равно что песчинки рядом с алмазами, – вздохнул Тэм Янтарь.

– Наверное, они больше репетируют, – предположил Кларк Кармин, и остальные рассмеялись.

Слушая птиц, Кориолан заметил отсутствие соек-говорунов. Похоже, сойки-пересмешницы начали размножаться без них – либо спаривались друг с другом, либо с местными пересмешниками. Исключение из этого уравнения капитолийских птиц глубоко его встревожило. Куда это вообще годится? Плодятся, как кролики, совершенно бесконтрольно, самовольно. Присвоили капитолийскую разработку и делают что хотят. Безобразие!

Мод Беж наконец задремала, свернувшись калачиком рядом с Люси Грей и прикрыв босые ноги одеялом. Кориолан остался с ними, трое юношей пошли купаться в озере. Вскоре Кларк Кармин вернулся с ярко-синим пером, которое нашел на берегу, и положил добычу рядом со спящей девочкой.

– Только не говори ей, откуда оно взялось, – попросил он охрипшим голосом.

– Ладно. Это очень мило, Кларк, – похвалила Люси Грей. – Малышка будет в восторге. – Когда он убежал обратно к озеру, она покачала головой. – Мне за него неспокойно. Он скучает по Билли Бурому.

– А ты? – Кориолан приподнялся на локте и заглянул ей в лицо.

Люси Грей ответила не раздумывая:

– Нет! Особенно после Жатвы.

Кориолан вспомнил балладу, которую она пела на интервью.

– Что ты имела в виду, когда назвала себя ставкой в Жатве?

– Он побился об заклад, что сможет заполучить нас обеих, меня и Мэйфэр, – проговорила Люси Грей. – Мэйфэр узнала про меня, я – про нее. И она убедила своего отца назвать на Жатве мое имя. Не знаю уж, что она ему наплела. Сильно сомневаюсь, что отец в курсе ее интрижки с Билли. А мы здесь чужаки, так что оболгать нас легче легкого.