Сьюзен Коллинз - Баллада о змеях и певчих птицах

По крайней мере, благодаря напряженному распорядку Сеян находился под постоянным наблюдением даже за пределами базы. В понедельник после обеда они снова поехали снимать ловушки с деревьев. За выходные туда не попалась ни одна сойка-пересмешница. Вопреки ожиданиям, доктора Кей это ничуть не расстроило.

– Похоже, они не только унаследовали эффективную мимикрию, но и развили навыки выживания. Клетки больше не понадобятся, используем паутинные сети.

Когда во вторник солдаты приехали на грузовиках, ученые уже определили места, где было особенно много соек-пересмешниц. Разбившись на группы (Кориолан с Блохой снова работали с доктором Кей), они помогли установить специальные жерди, между которыми натянули тончайшие, почти невидимые сети. Результат не заставил себя долго ждать: птицы запутывались и падали в горизонтальные ряды карманов на сетчатых поверхностях. Доктор Кей велела не оставлять их без присмотра и вынимать птиц немедленно, чтобы те не успели слишком разозлиться и пораниться. Она лично достала первых трех соек, аккуратно распутывая сетку одной рукой и надежно удерживая птицу в другой. Блоха показал себя прирожденным птицеловом: бережно извлек и успешно поместил свою добычу в клетку. Птица Кориолана начала душераздирающе вопить, едва он к ней прикоснулся. Стоило ему слегка ее сжать, чтобы утихомирить, как она тут же вонзила клюв в ладонь. Юноша инстинктивно разжал пальцы, и сойка-пересмешница скрылась в густой листве. Зловредное создание! Доктор Кей промыла и забинтовала ему руку, и Кориолан вспомнил, как тем же самым занималась Тигрис в день Жатвы, когда он укололся шипом розы Мадам-Бабушки. Даже двух месяцев не прошло! Сколько надежд было в тот день, и вот посмотрите на него! Ловит птиц-переродков в дистриктах!.. Остаток дня Кориолан провел за переноской клеток в грузовик. Пораненная рука не избавила его от ухода за птицами в ангаре, и он занялся чисткой клеток.

Кориолан понемногу проникся симпатией к сойкам-говорунам. Они и в самом деле впечатляли – настоящий образец искусства генной инженерии. В лаборатории лежало несколько пультов, и ему разрешили немного поиграть, как только птиц пометили и занесли в список. «Вреда не будет, – решил один из ученых. – Похоже, птицам даже нравится внимание». Блоха участвовать отказался. Кориолан принялся записывать глупые фразочки и петь куплеты гимна, наблюдая, сколько птиц одновременно реагируют на один пульт. Если сдвинуть клетки, то до четырех особей. Он всегда стирал записанное, делая финальный прогон в тишине, чтобы его голос не попал в лабораторию Цитадели. Увы, пение пришлось прекратить – его тут же подхватывали сойки-пересмешницы. Хотя слушать, как они восхваляют Капитолий, было приятно, но заставить их замолчать не получалось – одну мелодию они могли верещать до бесконечности.

Кориолан уже начал уставать от музыки, буквально заполонившей всю его жизнь. Она окружала со всех сторон: песни птиц, песни ансамбля Люси Грей, их совместное пение. Пожалуй, он вовсе не разделяет увлечение матери. По крайней мере, не в таких количествах. Музыка жадно поглощала все внимание, требовала ответной реакции и мешала думать.

К полудню среды они поймали пятьдесят соек-пересмешниц, как и хотела доктор Кей. Кориолан с Блохой провели остаток дня, ухаживая за птицами и поднося новых пленниц к лабораторному столу, где их помечали и записывали. К обеду управились, потом стали готовить птиц к отправке в Капитолий. Ученые показали Кориолану и Блохе, как крепить чехлы к клеткам, и ушли в свой планолет, доверив солдатам закончить самостоятельно. Кориолан вызвался надевать чехлы, Блоха носил клетки в планолет и помогал их привязывать.

Кориолан решил начать с соек-пересмешниц, чтобы поскорее от них избавиться. Он переносил клетки по одной на свой рабочий стол, накидывал чехлы, мелом писал сверху букву «М» и передавал Блохе. Тот как раз ушел с пятидесятой клеткой, в которой металась оглушительно чирикающая птица, когда в ангар заскочил взволнованный Сеян.

– Хорошие новости! Ма прислала еще одну посылку!

Блоха, грустивший из-за того, что птиц увозят, немного повеселел.

– Твоя ма – лучше всех!

– Так я ей и передам. – Сеян дождался, пока Блоха уйдет, и повернулся к Кориолану, который как раз взял клетку с сойкой-говоруном под номером один. Птица щебетала, подражая унесенной недавно сойке-пересмешнице. Широкая улыбка Сеяна исчезла, сменившись страдальческим выражением лица. Он оглядел ангар, убедился, что они одни, и тихо проговорил: – Послушай, у нас мало времени. Знаю, ты не одобришь мой план, но я хочу, чтобы ты меня понял! После того, что ты сказал вчера, про братьев, я обязан все тебе объяснить. Прошу, выслушай!

Вот оно, признание. Призывы к здравомыслию и осторожности успехом не увенчались, зато наигранный энтузиазм Кориолана пришелся кстати. Настало время все узнать, сложив кусочки головоломки: деньги, оружие, план базы. Сейчас весь предательский заговор раскроется, и как только Кориолан его услышит, то и сам станет таким же изменником. Он предаст Капитолий. По-хорошему, ему следовало немедленно удариться в панику, убежать или хотя бы попытаться заткнуть Сеяна. Но он ничего этого не сделал.

Руки его действовали сами по себе, как и в тот раз, когда он уронил платок в террариум со змеями, не успев понять, что решение принято. Левая рука Кориолана поправила чехол на клетке с сойкой-говоруном, в то время как правая, скрытая от Сеяна, опустилась на столешницу, где лежал пульт. Кориолан нажал кнопку записи, и сойка-говорун притихла.

Кориолан повернулся к клетке спиной, оперся на стол руками и стал ждать.

– Слушай сюда! – с волнением проговорил Сеян. – Несколько повстанцев хотят уйти из Дистрикта-12 навсегда. Они отправятся на север и начнут там новую жизнь, далеко-далеко от Панема! Меня обещали взять с собой, если помогу им с Лил.

Кориолан с сомнением поднял брови.

– Знаю-знаю, – выпалил Сеян, – но без меня им не обойтись! Дело в том, что они хотят освободить Лил. Иначе Капитолий повесит ее со следующей партией приговоренных. В общем, план простой. Тюремная охрана сменяется каждые четыре часа. Я подмешаю снотворное в сладости, которые прислала ма, и угощу караульных снаружи. У меня осталось лекарство, прописанное капитолийским доктором, оно вырубает на раз-два, – Сеян щелкнул пальцами. – Заберу у них автоматы. Охрана внутри не вооружена, так что отведу ее под прицелом в комнату для допросов. Стены там со звукоизоляцией, криков никто не услышит. Потом выпущу Лил. Ее брат поможет нам перебраться через забор, и мы сразу отправимся на север. Через ворота не пойдем – все решат, что мы прячемся на базе, и примутся ее обыскивать. Пока сообразят, что нас нет, мы будем уже далеко. Никто не пострадает. Никто ничего не узнает.