Сьюзен Коллинз - Баллада о змеях и певчих птицах

– Тяжелая неделя, – повторил Хофф. – Насколько я понимаю, в Капитолии ты был блестящим учеником.

Кориолан понятия не имел, откуда командир это узнал – может, от Сеяна? Впрочем, не важно.

– Громко сказано.

Командир улыбнулся.

– И скромным.

«Просто арестуй меня», – подумал Кориолан. К чему долгие прелюдии? И так ясно, что он всех разочаровал.

– Мне сообщили, что ты дружил с Сеяном Плинтом, – продолжил Хофф.

«Ну вот, начинается», – подумал Кориолан. Почему бы не ускорить процесс?

– Мы не просто дружили – мы с ним были как братья.

Хофф посмотрел на него с сочувствием.

– Тогда все, что могу сделать, – выразить самую искреннюю благодарность Капитолия за твою жертву.

Погодите-ка. Что?! Кориолан уставился на него с изумлением.

– Прошу прощения, сэр?

– Доктор Галл получила твое послание, отправленное через сойку-говоруна, – сообщил Хофф. – Она сказала, что вряд ли этот выбор дался легко. Преданность Капитолию обошлась тебе очень дорого.

Итак, отсрочка приговора. Очевидно, автомат с его ДНК еще не всплыл. Они видят в нем раздираемого противоречиями героя. Кориолан принял страдальческий вид, подходящий тому, кто скорбит о своем непутевом друге.

– Сеян не был плохим, просто он запутался…

– Согласен. Однако на сговор с врагом мы не могли смотреть сквозь пальцы. – Хофф задумался. – Как думаешь, он был связан с убийствами?

Кориолан изумленно округлил глаза, словно эта мысль никогда не приходила ему в голову.

– С какими? Вы имеете в виду происшествие в Котле?

– Дочки мэра и… – Командир полистал бумаги на столе, потом решил не утруждаться. – Другого парня.

– А… не думаю. Вы считаете, что они как-то связаны? – озадаченно спросил Кориолан.

– Не знаю. Впрочем, не важно, – заметил Хофф. – Парень путался с повстанцами, девушка путалась с ним. Тот, кто их убил, избавил меня от кучи неприятностей в будущем.

– Не похоже на Сеяна, – сказал Кориолан. – Он никогда и никому не причинял вреда. Он хотел стать медиком.

– Да, ваш сержант мне говорил, – согласился Хофф. – Значит, он не упоминал о том, что купил для них оружие?

– Оружие? Что вы, сэр, конечно, нет! Да и где бы он его взял? – Кориолан даже начал получать удовольствие от разговора.

– На черном рынке, к примеру. Насколько мне известно, он из богатой семьи. Ну, не важно. Если оружие не всплывет, то мы никогда не узнаем. На всякий случай я послал миротворцев обыскать Шлак. А пока мы с доктором Галл решили не афишировать твою помощь с Сеяном – для твоей же безопасности. Мы же не хотим, чтобы повстанцам вздумалось тебе отомстить, верно?

– Так будет лучше всего, – вздохнул Кориолан. – Мне и без того тяжело смириться с последствиями своего поступка.

– Понимаю. Когда пыль уляжется, вспомни, что ты оказал своей стране реальную услугу. Не цепляйся за прошлое, – посоветовал Хофф, помолчал, потом добавил: – Сегодня у меня день рождения.

– Знаю, я помогал разгружать виски для вечеринки.

– Обычно бывает довольно весело. Попробуй расслабиться вместе со всеми. – Хофф встал и протянул ему руку.

Кориолан поднялся и пожал ее.

– Обязательно постараюсь. С днем рождения, сэр!

Соседи по казарме встретили его с восторгом и тут же забросали вопросами. Им хотелось знать, зачем он понадобился командиру базы.

– Хофф знал, как многое связывало нас с Сеяном, и хотел убедиться, что со мной все в порядке, – объяснил Кориолан, и приятели воспряли духом.

В тот день вместо стрельбы по мишеням новобранцев отправили к виселице. Концерт, в который сойки-говоруны и сойки-пересмешницы превратили предсмертный крик Сеяна, окончательно достал руководство, и пернатых велели истребить.

Снимая автоматной очередью ненавистных птиц, Кориолан ликовал. «Думали, самые умные, да?» К сожалению, ему удалось задеть только троих, остальные улетели. Ничего, рано или поздно вернутся. И он тоже, если его не повесят раньше.

В честь дня рождения командира базы солдаты помылись, надели свежую форму и отправились в столовую. Крендель приготовил на удивление шикарный ужин: бифштексы, картофельное пюре с подливой и свежие, а не консервированные груши. Каждый солдат также получил по большой кружке пива, и Хофф самолично нарезал огромный глазированный торт. После все собрались в спортзале, украшенном в честь события праздничными растяжками и флагами. Виски лилось рекой, и прозвучало множество импровизированных тостов, для чего специально установили микрофон. Однако Кориолан даже не догадывался, что их ждет представление, пока солдаты не начали расставлять стулья.

– Конечно, – кивнул офицер. – Мы наняли тот ансамбль из Котла. Наш командир от них прямо балдеет.

Люси Грей! Пожалуй, это единственный шанс с ней повидаться. Кориолан сбегал в казарму, схватил посылку Плюриба со струнами, свой шарфик и поспешил обратно. Приятели заняли ему место в середине зала, но он остался в задних рядах. Если подвернется случай, то вовсе ни к чему выбираться из толпы посреди шоу. Свет в зале погасили, оставив его только возле микрофона, зрители умолкли. Все взгляды устремились на раздевалку, завешенную одеялом, которое музыканты использовали вместо занавеса в Котле.

Мод Беж выскочила в желтом, как лютик, платьице с пышной юбкой и запрыгнула на ящик возле микрофона.

– Всем привет! Сегодня – особый вечер, и вы все знаете, почему! Сегодня кое у кого день рождения!

Миротворцы разразились бурными аплодисментами. Мод Беж затянула старую песенку, которую поют на всех днях рождения, и зрители дружно стали подпевать:

В песне был всего один куплет, но его спели трижды, пока музыканты выходили по одному и занимали свои места на сцене.

Кориолан резко втянул в себя воздух: на сцене появилась Люси Грей в радужном платье с оборками – том самом, в котором была на арене. Многие решили бы, что она нарядилась в честь дня рождения командира базы, но Кориолан твердо знал: это ради него. Люси Грей пытается послать ему знак, перекинуть мостик через пропасть, разделившую их по вине внешних обстоятельств. Кориолана охватила щемящая нежность. Он больше не один на один со своей трагедией! Они снова на арене, борются за жизнь вдвоем против целого мира. При мысли о том, что она увидит, как он умирает на эшафоте, ему стало сладостно-горько, и в то же время радостно, что она будет жить. Кроме него никто теперь не знает о ее связи с убийствами. К оружию Люси Грей не прикасалась. Что бы с ним ни случилось, она будет жить за них обоих.

Первые полчаса Кориолан буквально глаз с нее не сводил. Музыканты выступали со своими обычными номерами, потом удалились за кулисы, оставив Люси Грей одну в круге света. Она уселась на высокий табурет и похлопала себя по карману. Кориолану ведь не показалось? Это был ее знак – так она давала понять, что думает о нем. Он с трепетом вслушивался в слова незнакомой песни.