Евгений Щепетнов - Чистильщики

Снова пошел к отдушине, но вдруг остановился, криво усмехнулся и вернулся назад. Руки и ноги несчастного были замкнуты в стальные кандалы, которые закрывались на железные штырьки. Замков тут не было — да и зачем замки? Так и вытаскивать тело удобнее, не заморачиваться с ключами, и самостоятельно освободиться заключенный точно не сможет. До штырька не дотянешься.

Освободил вначале ноги, потом левую руку и правую руку. Подхватил свалившийся труп — совершенно неосознанно, даже не думая, насколько тот тяжел. Оказалось — на удивление не тяжел, и Юсас вполне может его держать на руках — примерно, как ребенка. Что удивило и порадовало.

Подтащил труп к палачу, положил. Сходил за кинжалом, одним из тех, что висели на поясах тюремщиков, проходя мимо трупов, нанес несколько ударов, вонзая кинжал насколько мог глубоко. Несколько ударов досталось и куску мяса, бывшему когда-то палачом.

Когда вонзал клинок в палача, вдруг заметил, что у того что-то блестит на среднем пальце руки. Посмотрел — перстень! Золотой перстень с красивым, переливающимся в свете фонаря красным камнем!

Думал всего секунду — дернул за перстень, стаскивая его с пальца, перстень слез легко, видимо был палачу не по размеру. Наверное, украл у какого-нибудь узника.

А затем Юсас вложил кинжал в руку мертвому заключенному. Пусть теперь думают — как он сумел отвязаться да еще и прирезать всех, кто был в комнате! Комната была заперта! Значит — никто кроме этого человека не мог убить следователя, палача и остальных! Пускай поломают голову. Ну да, следы ударов совсем не похожи на раны от широкого обоюдоострого ножа, ну и что? Легче закрыть это дело, списав его на неожиданное освобождение узника, чем расследовать по полной программе. Меньше будет хлопот и работы.

Забраться в отдушину было несложно. Сложнее — не оставить за собой следов, указывающих на путь через вентиляционную систему. Тут пришлось попотеть, подумать. Однако и с этим Юсас справился — нашлись тряпки, видимо предназначенные для уборки помещения после допроса, и бочка с водой. Он как следует обтер тело, ноги, постаравшись больше не вляпаться в кровь, и уже более-менее чистым забрался в воздуховод. По которому уже и дополз до своей комнаты.

Нож так и оставил в отдушине, сам же отправился в туалет, где как следует отмылся, изведя почти все выданное ему мыло. Вытерся тряпкой-полотенцем, стуча зубами оделся, закутался в одеяло, и согревшись, уснул. Он так устал, так испереживался, что не было сил даже поесть, хотя есть хотелось неимоверно.

Зато первое, что он сделал, когда проснулся — бросился к столу и впился зубами в заветренный кусок мяса. Ну а потом, само собой, побежал в туалет.

Его не беспокоили до самого полудня — Юсас спокойно спал, наслаждаясь прохладой — в башне всегда было прохладно, не то, что на раскаленных улицах города. И когда загромыхал дверной засов, даже не стал смотреть — кого принесли демоны. Только когда рука ощутимо тряхнула его за плечо, встрепенулся, и сбросив с себя сонную одурь, посмотрел на того, кто пришел.

Это был высокий седоватый человек в сопровождении двух «крыс». Одного Юсас знал, другого — нет. Но то, что это был «крыса», не вызывало никакого сомнения. Уж больно похожие у них у всех рожи — то ли подбирают таких, то ли их рожи становятся похожими в процессе службы. Высокий явно был большим человеком, в смысле нахождения на государственном посту.

— Встань! — скомандовал знакомый «крыса», и Юсас хоть и неспешно, но повиновался. Не стоило лишний раз злить хозяев башни. По крайней мере — до поры, до времени. Потом сочтемся!

Юсас встал, снова изобразив трудности со здоровьем — покряхтывая и кривясь лицом. Высокий смотрел на него бесстрастно, как на таракана, проползающего мимо, и молчал. Юсас тоже молчал, не интересуясь, кто к нему пришел и зачем. В принципе, все и так было ясно — важный чин заглянул к знаменитому узнику посмотреть, как тот из себя выглядит. Зачем? Да может просто из любопытства! Мало ли какие мысли бродят в головах у власть имущих. Захотелось! Разве не уважительная причина?

Высокий постоял с минуту, оглядывая Юсаса со всех сторон, потом так же молча развернулся и вышел. За ним потянулись и его спутники.

Тот, кого Юсас не знал, привлек внимание своим странным… свечением? Юсасу вдруг показалось, что от того исходит зеленоватый свет. Ну как будто кто-то прикрутил фитиль фонаря, убрав его почти до конца, но тот все-таки еще горит, распространяя в темноте тусклое свечение. И это было так четко видно, так явственно, что Юсас от неожиданности прикрыл глаза. А когда открыл — никакого свечения уже не было. Впрочем — как и незнакомца, за спиной которого захлопнулась дверь.

И Юсасу вдруг стало немного страшно. Что это было? Зачем они приходили? Но потом, решив, что все равно ничего сейчас не поймет, подсел к столу, на котором уже почти ничего не осталось, и начал доедать то, что там было, запивая теплыми остатками разведенного вина из кувшина. Еда не то что неприхотливая — уже и достаточно скудная, но… ему не привыкать есть всякое. И черствая лепешка с теплой солоноватой водой из старого колодца — бывала для него лучшей едой в мире. Так что нечего бога гневить — есть еда, так радуйся, ешь! Завтра ее может и не быть…

Но визит не давал ему покоя, и он решился. Не долго думал, и решился.

— И как все это будет выглядеть?

— Что именно?

— Наша легализация. И наша служба.

— Вы, согласно указу императрицы, будете официально допущены в ряд гильдий. Само собой, вы не будете называться «Гильдия убийц»…

Раздался смешок, и мужчина с ноткой презрения в голосе ответил:

— А мы никогда и не назывались гильдией убийц. Это чернь нас так называла. Да глупцы из числа аристократов. Мы Братство! Мы помогаем людям — лечим их, подбираем брошенных детей, растим из них полезных обществу субъектов. У нас обширные владения — лавки, магазины, корабли и бордели. Да, да — и бордели — тоже! Людям нужна плотская радость, так почему им ее не предоставить? А то, что мы иногда принимаем заказы на устранение людей — так почему наемники, которые воюют за аристократа — это хорошо и правильно, а тот, кто устранит этого самого аристократа — это плохо? Ведь мы таким образом спасем много жизней! Жизней наемников, жизней слуг и родственников этого аристократа!

— А если он ни в чем не виноват? — не выдержал Главный стражник. — Ну вот нанял вас враг этого аристократа, который просто хотел убрать неугодного ему человека — и что тогда? У вас есть хоть какие-то правила, чтобы отказаться от заказа, который вам не по душе?

Смешок. И снова тихий, почти шепчущий голос:

— Нам все заказы по душе. Все заказы угодны богу войны Мардуку. Правой руке Создателя. И если убийство неугодно Мардуку, а значит и Создателю, всеведущему и всеблагому — он нас остановит. Он не даст убить, спасет.