Кирилл Корзун - Право выбора

— У духовной проекции есть один несомненный плюс — голова не болит, — мрачно отозвался я, прикрывая глаза и думая о том, что торжественное сэппуку перед строем однокашников на плацу ВКШ начинает выглядеть довольно неплохим вариантом развития событий.

— Голова болеть не может! Потому что голова — это кость! — саркастично заметил Лёха. — На фоне всего этого моё ма-а-а-ленькое любопытство уже не выглядит столь ужасно?!

— Соглашусь, но нос тебе всё равно надо подукоротить. Мог бы и у меня поспрашивать, а не вынюхивать.

— Ох уж эти ваши аристократические замашки! То не скажи, туда не ходи, так не делай…

— Пора привыкнуть и перестать удивляться очевидному, — холодно отрезал я, мысленно удивляясь тому, как в характере друга совмещаются противоположные черты.

Мне стоило пересмотреть взгляд на этого человека и стать осторожнее. Слишком много неприятных сюрпризов.

— Как долго ты планируешь отлёживаться? Меня выписывают уже завтра, не хочешь присоединиться к триумфальному возвращению в «alma mater»?

— Всё не так просто как выглядит, Лёха, — ответил я, не глядя на старосту и подлетая к окну. — Надо кое-что обдумать, кое-кого навестить. Твои планы не должны зависеть от моих. Очень тебя прошу, придержи язык за зубами…

— Стой! Куда?! Мы же не договорили…!!! — донеслось мне в спину. Духовная проекция с лёгкостью просочилась сквозь стеклопакет пластикового окна, но вот для Лёхи оно стало той преградой, что даровала мне несколько секунд форы, потребной для проведения задуманной ретирады.

Жаль, что нельзя сбежать от себя…

Проблемы не желали разрешаться, а лишь сменяли друг друга, нарастая словно снежный ком. Пытаясь доискаться до причины, анализировал и сопоставлял услышанное, следуя неумолимой логике событий и несколько раз за недолгий разговор приходил к одному и тому же неутешительному выводу: первопричиной этих проблем был я…

Совершая необдуманные поступки, человек следует за своей судьбой. Он пожинает плоды собственной поспешности или глупости, наивности или горячности, озлобленности или влюблённости…

Мэйли Во Шин Во собрала неожиданно богатый «урожай» и готовилась смиренно принять свою участь, стоя перед Координатором Тёмного Клана Во Шин Во.

Мой дух незримо витал у неё за спиной — и это место было выбрано мной неспроста. Положив руки ей на плечи, я использовал одну из возможностей духовной проекции.

Эмпатическая связь.

К счастью, мне доставало сил и знаний «закрыться», чтобы до неё не донеслись даже обрывки моих эмоций, и девушка осталась в неведении. А мне… мне нужна была правда.

— Непослушная и неразумная дочь явилась на твой зов, — громко произнесла Мэйли, склонив голову в поклоне. — И готова принять любое решение клана. Во имя гармонии Неба и Земли, отец.

Целители и врачи клана Во Шин Во сумели сотворить небольшое чудо, практически полностью вернув девушке утраченную красоту.

Бледное, с изящными очертаниями, её лицо напоминало неживую маску фарфоровой куклы — прекрасную, очаровательную и вместе с тем почти неподвижную и полностью бесстрастную.

Издевательства Луэна выжгли значительную часть нервных окончаний, восстановление которых занимало долгие годы — даже при помощи высокоранговых Целителей. И только я как никто другой знал, что под этой маской укрыта мятущаяся душа, полная раскаяния, сожаления и готовности искупить свою вину.

— Истинная дочь своей матери, — медленно покачал головой Сяолун, удобно устроившийся в любимом кресле, и взмахом руки отослал застывших у входа в кабинет порученцев. — Не судят лишь победителей. Но ты проиграла ещё до начала партии, Мэй. Чём тебе не угодил Ли Му Бай?

— Ты сам приставил его наблюдать за мной. Разве это было так необходимо? — грустно ответила Мэйли, ещё ниже склонив голову.

— И тем самым я обрёк его на смерть от руки его же воспитанницы. Неужели нельзя было поступить как-то иначе, дочка? — разочарованно спросил её отец. — Зачем всё это тебе понадобилось? Разве этому я тебя учил?!

В голосе Координатора отчётливо звучали боль и обида. И его можно было понять…

— Ли Му Бай и так был бы казнён в ближайшие дни, — неожиданно сказала девушка, ничуть не кривя душой. — Твой заместитель вёл двойную игру. Все доказательства я могу предоставить чуть позже, если отец соблаговолит выслушать непокорную дочь полностью.

Нюансы взаимоотношений членов Тёмного Клана меня практически не интересовали, но я предпочёл остаться, терпеливо дожидаясь того, ради чего откликнулся на «зов».

Духовная проекция даровала множество возможностей помимо эмпатии и незримого присутствия в реальном мире. Одной из них было сверхтонкое восприятие, а точнее…

Я чувствовал мысли других людей, когда они думали обо мне. Не все — мысли должны были подкрепляться сильными эмоциями. В «Красный Фонарь» я пришёл, ориентируясь на отголоски мощных и ярких чувств, что были как маяк во мгле бушующего моря.

— Пусть так, — мягко откликнулся Сяолун, откидываясь на спинку кресла. — Это не давало тебе права судить его и, тем более, отнимать жизнь. Судьбу предателя всегда решает Совет Клана.

— У него были полномочия на смещение Координатора, отец.

— Похоже, что на родине больше не считаются с моим положением, — невесело усмехнулся Координатор. — Тем хуже для Совета… Наш разговор о другом. Назови мне хоть одну вескую причину для физического устранения сотрудника Имперской Службы Безопасности.

— Ревность! — ответила Мэйли, гордо вскинув подбородок и смело встречая взгляд отца. — Ревность и готовность бороться за то, что по праву принадлежит мне и только мне!

— Дура! — немедленно вскипел Сяолун, треснув кулаком по столу. — Этот мир принадлежит нам, мужчинам! Мы и только мы определяем количество своих симпатий! Неужели я не смог дать тебе понимание элементарного?! Ради мальчишки, который и видеть тебя не желает, ты пошла против семьи, против тех, кто любил, воспитывал тебя и учил делать первые шаги!

Разорвав эмпатическую связь, я в смешанных чувствах отлетел в дальний угол кабинета и перестал прислушиваться к набирающей обороты перепалке.

Первые подозрения закрались в тот момент, когда я увидел Мэйли в плену у Луэна. Цейтнот не оставлял времени на размышления, не имеющие практической пользы. Но теперь…

Теперь я знал виновника. И должен был решить её судьбу.

Историю пишут победители. Людская память изменчива и склонна искажать события в угоду пожеланиям тех, у кого достанет влияния исказить факты в свою пользу…

Поставив лицо рассветным лучам восходящего солнца, глава клана Такэда опёрся руками на резные деревянные перила, ограждающие наблюдательную террасу на главной башне родовой твердыни, и прикрыл глаза, погружаясь в невесёлые размышления. Он наконец-то вернулся домой — как победитель, преумноживший славу клана и обеспечивший его благополучие. Война закончилась. И уже неважно, что запланированный победоносный блицкриг перерос в затяжную и кровавую бойню. В анналы истории клан Такэда войдёт победителем. Всё во имя и процветание клана!