Кирилл Корзун - Право выбора

— Аристократы среди бандитов… — задумчиво произнёс дедушка Хандзо, — … не думал, что последователи Гармонии смогут войти в силу и обрести влияние. Никто в моё время не мог предположить, что потомки буддистских монахов, по случайности возглавивших банду разбойников, станут столь сильной и разветвлённой преступной организацией.

— Они сумели приспособиться. В отличии от кланов синоби, — не упустив шанса слегка поддеть предка, я с удовольствием отметил его недовольно скривившееся лицо. — Полагаю что здесь мы более не услышим ничего интересного или важного. Хочу навестить Илану, вот только… Я запнулся, не желая продолжать мысль, которая неприятно царапнула моё самолюбие. Мысли Иланы не касались меня даже краем.

— Без меня, внук. Дедушка устал. Это ты молод и готов скакать без устали дни напролёт, — раздражённо проворчал дух, бесследно растворяясь, и прошептал на прощание: — Не увлекайся, проекция духа отнимает чересчур много сил у твоего физического тела!

Сосредоточенно кивнув, я бросил на Мэйли прощальный взгляд и ощутил удовлетворение — не было нужды ломать голову над наказанием натворившей глупостей девчонки. Она уезжает. Не думаю, что Сяолун Во Шин Во изменит своё решение.

— Баба с возу — кобыле легче… — прошептал я слова однажды слышанной поговорки и в очередной раз убедился в прозорливости авторов народного фольклора. Наши пути с Мэйли окончательно разошлись.

Учиться прощать непросто, но мои первые шаги на этом тернистом пути сделать оказалось несложно…

Ожидания часто не соответствуют действительности. Причина кроется в субъективности взгляда — мы зачастую сами додумываем за людей, подыскивая не логичное, а удобное объяснения качествам характера или поступкам. Илана стала моей невестой исключительно по необходимости — бешеный цейтнот, во время моего пребывания в Японии, не оставлял возможности подыскать другое решение, ведь на кону стояла безопасность девушки. А статус невесты хана Забайкальского гарантировал ей определённую неприкосновенность.

В том, что девушка отнеслась к помолвке недостаточно серьёзно, мне довелось убедиться воочию. Ожидания часто не соответствуют действительности — невеста и не намеревалась готовиться к свадьбе, полностью опровергая мои предположения на этот счёт.

Она предпочла этому действию нечто иное…

Яркий солнечный свет едва-едва пробивался сквозь плотные тяжёлые шторы окна гостиничного номера-люкс и поэтому в просторной спальне безраздельно властвовал интимный полумрак, пропитанный душистым флёром ароматических свечей, расставленных по комнате полукругом. Отблески пламени на смуглых обнажённых телах, смятые белоснежные простыни, несдержанные страстные стоны, переплетённые с тяжёлым дыханием…

Мне даже поначалу показалось, что я ошибся номером на двери и моя проекция проникла к соседям Иланы. Но уже в следующий момент оседлавшая бёдра мужчины девушка сладко вскрикнула и запрокинула голову, отбрасывая назад густую гриву тёмных и вьющихся локонов. И тем самым давая мне как следует рассмотреть её точёный профиль.

— Илана?! — потрясённо выдохнул я. — Как?! Но… Почему?!

Осознание происходящего сменилось багровой пеленой безотчётной ярости, густо замешанной с ненавистью, болью и непониманием. Мощная волна источаемого моей душой яки прокатилась по комнате, пламя свечей затрепетало, заставляя неясные тени с сумасшедшей скоростью метаться по стенам, а разгорячённых любовников просто смело с кровати.

В моей душе явственно заворочался пробудившийся демон — заворочался, с лёгкостью разрывая наложенные моей волей оковы. Его кровожадный вой вырвался наружу новой волной концентрированной ненависти и жажды крови, сметающей всё на своём пути.

И в это же мгновение астральная проекция бесследно растаяла — вспышка эмоций и вызванная ей потеря концентрации выбили мой разум из медитации…

Подскочив на больничной кровати как ужаленный, я тут же неловко сверзился с неё, с грохотом уронив капельницу и жутко перепугав стоявшую возле неё Наталью Александровну. Задумчивое выражение лица красавицы сменилось испугом, но учительница сумела быстро возобладать над собой. Её вновь обретённое душевное равновесие не смогла пошатнуть даже моя перекошенная злобой физиономия.

Месяцы пребывания в России изрядно обогатили словарный запас на все случаи жизни, поэтому воздвигнутой многоэтажной конструкцией из отборного мата Наталья Александровна была слегка удивлена. И нельзя сказать что приятно. Но в целом учительница повела себя невозмутимо, разве что вопросительно изогнула бровь и спросила:

— Вам не стыдно, кадет Хаттори?! Что за казарменный лексикон в присутствии дамы?!

Слова Наташи словно окатили меня ушатом ледяной воды. Встряхнувшись, я ошалело помотал головой, с трудом разгоняя пелену гнева перед глазами и неимоверным усилием воли фокусируя взгляд.

Строгое, приталенное небесно-голубое платье с белыми вставками, элегантная узкополая шляпка с вуалью, сложенный бумажный веер, расписанный морозными узорами и небольшая дамская сумочка на сгибе руки. Тугая шнуровка корсета плавно сдавала свои позиции и откровенно пасовала в районе довольно смелого декольте — смелого, но остающегося в рамках приличия и будоражащего мужское воображение.

— Подберите челюсть, кадет Хаттори! — насмешливые интонации в голосе Наташи окончательно привели меня в чувство. Злость на Илану не исчезла. Я лишь признавал её неуместность. Всему своё время…

— Рад твоему визиту, Натали. Приятно осознавать, что ты отыскала пару причин совершить паломничество к ложу раненого героя, — мой хриплый голос напоминал скорее карканье ворона, — Прости, что встретил столь неподобающим образом. Присаживайся, нам есть что обсудить.

— Ты изменился. Куда запропал тот мальчишка с горящими глазами? — мягко улыбнулась девушка, наблюдая за моими неловкими попытками встать. Ноги отчаянно отказывались слушаться, руки предательски дрожали, но слабость отступала с каждой секундой и я отрицательно помотал, когда Натали попыталась мне помочь.

— И по-прежнему гордый, — проговорила она, неторопливо взяла с прикроватной тумбочки пустой стакан и наполнила его минеральной водой из пластиковой бутылки. — Пей, успеем ещё наговориться.

Цапнув стакан дрожащей рукой, я сделал несколько жадных глотков, утоляя жажду и смачивая горящее пересохшее горло… Слишком жадных и торопливых — питьё частично выплеснулось, потекло по лицу и груди. Испытав чувство неловкости и стыда, ощутил как начинают полыхать кончики ушей. Но чувство только усилилось, когда Наташа присела рядом со мной и, достав из сумочки платочек, бережно промокнула оставшиеся на лице капли.