Андрей Васильев - Солнце и пламя

— Прощай! — в унисон произнесли я и Жакоб, разжимая руки.

Тело Магдалены медленно скрылось под водой, на секунду мне показалось, что она прощально взмахнула рукой, хотя, конечно же, все было совсем не так. Затем его подхватило течение, необычно сильное для столь широкой реки, и наша соученица отправилась в свой последний путь.

— Вот обязательно было гадости всякие пророчить? — осведомилась у Фалька Рози, как только мы вновь взобрались на лошадей. — Ты же знаешь, что слово имеет власть над событиями!

— Отстань, — попросил ее Карл. — Я сказал то, о чем все мы думаем, просто никто больше вслух это произнести не рискует. И ты, и я, и Эраст, и вон Жакоб — мы все знаем, что едем умирать. За год ничего не изменилось, де Фюрьи. Тогда утром, в лесу, после стычки с орденом мы просто дали себе время на то, чтобы подумать, чего нам хочется больше — прожить, возможно, длинную, но скучную жизнь вечного беглеца или встретиться через год и отправиться в дорогу, в конце которой нас поджидает смерть. У всех было время, все для себя все решили. И ты в том числе.

— Конец света близок, — хмыкнул Мартин. — Фальк сказал длинную и вполне осмысленную речь. Скажите, чем вы его кормили весь этот год? Я бы просто для Жакоба такой снеди раздобыл.

— Не только осмысленную, но еще и очень правильную, — добавил Эль Гракх. — С той только разницей, что я был уверен в том, что и из Силистрии не вернусь. Меня это устраивало. Не люблю делать выбор.

— Я умирать не собираюсь, — зло бросила Рози. — Не входит это в мои планы. Я люблю жизнь, какая бы она ни была, ясно? И если будет надо, все ногти обломаю, но цепляться за нее не прекращу.

— Вопрос всегда только в цене, которую за столь любимую тобой жизнь иногда приходится платить, — вставил свое слово в беседу Монброн. — Согласишься ты с ней или нет — вот в чем вопрос.

— Когда предъявят счет, тогда и решу, — пробурчала моя невеста. — Но повторю: желаете умереть — валяйте, это ваше право. Я смерть не кличу такими речами и слушать их не хочу. И ты, Эраст, имей в виду: что-то подобное брякнешь — буду очень злиться. Меньше, чем за твое силистрийское распутство, но сильно. И не думай, что ты там, за Гранью, от меня скроешься, если последуешь примеру этих дураков, ясно? И там найду!

— Вот в это — верю, — расхохотался Карл. — С тебя, де Фюрьи, станется найти черную книгу некроманта Мелиуса, в которой, если верить преданиям, скрыты все тайны жизни, смерти и обращения одного в другое, а также обратно, выучить ее, а после вернуть душу Эраста сюда, в большой мир.

Ничего Рози ему не ответила, но посмотрела так, что становилось ясно — ну да, что-то в этом роде и следует ждать.

А я о такой книге не слышал даже. И правда — удивляет нас сегодня Карл.

Эльфы в наш разговор не лезли. Более того — они его и не слушали, тихонько покачиваясь в седлах своих длинноногих лошадей с невозможно длинными гривами. Мы как бы ехали в круге, который они образовали. Широком круге, но неразрывном. Лес давно кончился, мы двигались по лугу, казавшемуся бесконечным, только по правую руку от нас величественно несла свои воды к морю Луанна. Наши лошади поднимали дорожную пыль, эльфийские — словно плыли над весенним разнотравьем.

Не знаю отчего, но мне как-то спокойно сделалось. Может потому, что теперь не надо было думать о том, куда именно мы едем и доберемся ли до этого места. Все, мы тут, можно забыть о сложности выбора пути и прочих подобных нюансах. Что-то планировать можно, если имеешь дело с разумным человеком. Хитрым, подлым, коварным, жадным, властным, но — разумным, тем, кто умеет слушать и слышать. Но если связался с безумцем или ребенком — забудь о любых логических раскладах, ты ничего не сможешь предсказать. Все будет так, как… Как будет. От тебя больше ничего не зависит.

Разве что собственная смерть, о которой так долго распинался Карл? Случись так, что Белая Ведьма захочет нас убить, — я так просто не дамся. Мне так и не удалось выбрать свою судьбу, все время что-то мешало — то жизнь на улицах, то мастер Гай, то война, то любовь. Но вот смерть я точно вправе выбрать сам, без постороннего вмешательства. И если ее время подоспело, я смогу напоследок как следует порезвиться. Нет, так-то против эльфов я ничего не имею, в отличие от того же Эль Гракха, но это ничего и не меняет. В смысле — убивать я их буду без особых сантиментов.

Не знаю, о чем думали мои спутники, но, подозреваю, приблизительно о том же: больно лица у всех серьезные были.

К форпосту, о котором вел речь Атиль, мы добрались ближе к вечеру, изрядно пропылившись и изнывая от жажды. Во флягах вода кончилась, а к реке нас спутники-конвоиры отчего-то не пускали. Может, не хотели, может, чего знали, но нам не говорили. В любом случае доброты нам это не добавило — очень уж в пересохших глотках саднило.

При слове «форпост» воображение мне рисовало пару приземистых домиков с десятком готовых к бою эльфов, дорожный столб с указателями и почему-то шлагбаум. Не знаю почему. Ну вот должен он иметься при форпосте, иначе это и не форпост вовсе.

Не тут-то было. Форпостом оказалась обычная деревня, которых по Рагеллону разбросаны тысячи и тысячи, разве что одна половина ее лежала в руинах, откуда до сих пор пованивало пеплом и тянуло сладковатым запахом разлагающейся плоти, да местных крестьян видно не было. Надо думать, остался от них только этот самый пакостный запах.

Даже не знаю, можно ли из здешнего колодца воду пить. Что, если и туда в свое время трупов накидали? Молодцы Линдуса, например, шутки ради любили оставлять уцелевшим местным жителям такую память о себе.

Лучше всего сохранился в этом невеселом месте приличных размеров дом, в котором, должно быть, не так давно обитал местный староста. Они всегда селятся в самом центре деревни и строятся на совесть, так, чтобы любому было ясно, кто здесь главный. А теперь, похоже, это здание заняли те, кто владеет данным форпостом. Те, кто решит нашу судьбу.

Впрочем, все эти мысли мигом вылетели у меня из головы, поскольку эльфов у бывшего дома старосты оказалось куда больше, чем я предполагал в своих праздных измышлениях. Их тут имелся не десяток и не два, причем каждый из них в данный момент держал в руках натянутый лук с наложенной на него стрелой. И целился в нас.

— Ну, а я что говорил? — ехидно произнес Карл. — А вы мне не верили.

— Заткнись, Фальк, — практически не разжимая губ, пробормотала Рози. — Хоть сейчас!

— Вэго! — властно бросил Атиль и добавил еще что-то на эльфийском, после чего воины опустили оружие, не снимая, впрочем, стрелы с тетивы.

Отдельно стоит заметить, что между отрядом Атиля и обитателями форпоста внешняя разница, конечно, была огромная. Нет, так-то эльфы и эльфы — волосы длинные и светлые, у некоторых заплетены в две-три косы, глаза миндалевидные, уши торчком, иной раз одного от другого не отличишь. Но вот в остальном… Воины Атиля — все в зеленых плащах, в кожаных жилетах, которые, кажется, чуть ли не из листвы сшиты. А местные — совсем другое дело. Черненые, с золотыми вставками составные доспехи, щиты, прислоненные к домам, короче — латники, да и только. И у каждого на груди ожерелье из все тех же человеческих ушей, большей частью давно высохших и сморщившихся. Экая, право, пакость. Воняет же…