Андрей Васильев - Солнце и пламя

Или запах гниения плоти людей, главных врагов эльфов от сотворения мира, им просто приятен? Вполне вероятно. Вот и задумаешься, стоит ли месть нескольким врагам союза с теми, кто ненавидит всех нас?

— Надо спешиться, — велел Атиль, подходя к Монброну. — Потом идите вон туда и ждите. За вами придут.

— Воды бы набрать, — попросил Карл. — В глотке пересохло.

— Вон колодец, — передернул плечами эльф. — Или ты хочешь, человек, чтобы я за тебя это сделал? Так это вряд ли. Ты не гость, я не хозяин, и мы с тобой не друзья. Понятно говорю?

— Предельно, — подтвердил Мартин. — Только предупреди своих молодцев, чтобы те нас не пристрелили. Место, что ты нам отвел, находится не рядом с колодцем. Мало ли что?

— Скажу, — кивнул Атиль и направился к входу, бросив по дороге пару фраз своим соплеменникам, все еще нехорошо поглядывавшим на нас.

Мы же расселись на крыльце покосившегося дома, расположенного неподалеку от обиталища эльфов, расстегнули камзолы и жилеты, после чего наконец-то перевели дух. Жарко тут. Жарко. Совсем лето.

— Ой! — пискнула внезапно Фриша и ткнула пальчиком в сторону. — Люди!

— Плоды на блюде, — пробурчал Карл, кинув взгляд в том направлении. — Какие это люди? Твари это. Мартин, идем за водой, а то я сейчас сдохну!

Правы были оба. Это были люди, но я их, как и Карл, за таковых не считал. У стены дома старосты, связанные одной веревкой, расположились семеро чернецов. В изодранных рясах, избитые так, что у некоторых лица представляли собой один сплошной синяк, и несомненно страдающие от жажды. Двое из них, похоже, так вообще без сознания пребывали.

Они тоже нас заметили и тихонько запереговаривались, с трудом шевеля распухшими от побоев до состояния лепешек губами.

— Так бы и смотрел на них, таких красивых, — ехидно заявил Эль Гракх и устроился на ступеньках поудобнее. — Душевная отрада, по-другому не скажешь. Если бы еще и прикончить кого из них дали — совсем бы на сердце весело стало.

— Предатели рода человеческого! — вдруг заявил один из связанных служителей ордена Истины, рослый и мордатый, после чего сплюнул на землю. Вернее, попытался это сделать, поскольку слюны у него почти не имелось, а то, что было, попало ему же на рясу. — Кому служите? Тем, кто ваших же собратьев убивает! Кто смерти всем людям желает, всем, сколько их ни есть на свете!

Эльфы-доспешники заинтересовались нашей беседой, причем прерывать ее не спешили. Один из них, который, похоже, знал человеческую речь, тихонько начал переводить услышанное своим соплеменникам.

— Нет у нас собратьев, — спокойно возразила ему Рози. — И взяться им неоткуда, все, кто есть, — уже здесь.

— Когда речь идет о выживании рода человечьего, все люди — братья! — басовито сообщил нам еще один из чернецов. — Все должны воедино сплотиться против общего врага.

— Согласна, — признала Рози. — Вот мы и сплотились, чтобы ваше поганое семя изничтожить, пусть даже и войдя в союз с теми, кто вроде бы общий враг. Только ваш враг — он наш друг.

— И нечего нас совестить, — добавила Фриша. — Это ваша братия расстаралась, чтобы мы в состояние изгоев перешли. Это вы, мрази, все для того сделали, чтобы мы лишились всего, что имели. Так что мы сами по себе, а вы сами по себе. И эльфы нам теперь куда роднее получается.

— Учителя нашего убили, — не остался в стороне Жакоб. — Его мы вам ввек не простим.

— Учителя? — процедил тот чернец, что нас первым честить стал. — Вот вы, стало быть, кто такие. Слышал я про вас, как же! А уж про наставника вашего осведомлен так, что лучше не бывает: мы его задолго до всех этих событий извести хотели, да все не получалось.

— Вороново семя, — пискнул невысокий чернец, подпиравший головой мощное брюхо соседа. — Они же?

— Не сдохли, — снова попробовал плюнуть тот. — Верно Форсез говорил, что надо вас искать, покуда не найдем. А мы его не слушали.

— Форсез? — пробасил Карл, поднося ведро с водой к крыльцу. — Жив еще этот уродец? Вот и славно. Мне всю зиму Покоя не давали опасения, что до его корявой шеи чья-то чужая рука дотянется. Я ведь лично хочу ему сердце вырезать, на меньшее не согласен. Причем не ножом, а чем-то попроще. Веткой там или ключом от навесного замка. Это чтобы процесс был очень долгим и очень болезненным, чтобы мы с ним обо всем на свете поговорить успели. Пейте давайте, вода холодная и сладкая. Как хлебнешь, так сразу жить веселей становится.

Ох, как кадыки чернецов алчно задвигались, когда мы начали с видимым наслаждением, отдуваясь и отфыркиваясь, хлебать воду, ледяную настолько, что аж зубы сводило.

— Что, тоже пить хочется? — сочувственно поинтересовалась Фриша у чернецов, поглаживая чуть вздувшийся от влаги живот. — А все, нету больше. Вы не смотрите, что нас мало, поесть-попить мы мастера. Тем более вам воздержание полезно, так ведь в уставе ордена записано? Я ничего не путаю?

— Мало мы вас жгли, — неожиданно спокойно, без надрыва, сообщил ей мордатый чернец. — Мало. Зря милосердие в сердца пускали, умертвляя вашего брата в подвалах, без боли и мучений. Только костер!

— Любезный, если бы до нас твой приятель Форсез добрался, нам костер за счастье бы сошел, — хихикнула Рози, стирая со лба выступившие капельки пота.

Хлопнула дверь дома старосты, послышались быстрые шаги, а после смутно знакомый мужской голос поинтересовался:

— И где эти молодые маги?

— Мы тут, — гаркнул зачем-то Жакоб. — Воду пьем. Добрый день, мастер Люций.

Мы дружно уставились на него.

— Что? — смутился здоровяк. — Это Люций дель Корд, я его голос сразу узнал. Мы с ним еще тогда, в Асторге, несколько раз общались, а память у меня хорошая.

И правда — это был именно он, тот самый маг, который первым заявил Ворону о том, что его гуманный подход к происходящему приведет к проигрышу в войне. Не Асторг приведет, у него-то все будет в порядке, а именно мятежных магов.

По сути так и вышло. Почти все, кто поддержал тогда Ворона, сейчас мертвы, а мастер дель Корд — вот он, живее всех живых. И с огромной долей вероятности именно потому, что не особо разборчив в выборе путей, ведущих к победе.

— Эй, а я вас знаю. — Люций остановился шагах в пяти от нас и задумчиво потер подбородок, поросший короткой курчавой бородкой. — Вы же питомцы Герхарда? Верно? Вот вы двое меня тогда в Реторге к нему отводили.

— Верно, — подтвердил Мартин. — Я и Жакоб вас у ворот встретили, а после сопроводили к наставнику.

— Уцелели-таки, — подбоченился маг. — Ну надо же! А орден почти всю осень галдел о том, что и вы, и наставник ваш испустили дух в их подземельях сразу после того, как сознались во всех смертных грехах. Дескать, бремени позора не выдержали, стыд заел. Я-то сразу в это не поверил, но простой люд их действия одобрил. Они же точно знают — все зло от нас, магов.