Владимир Корн - Один и без оружия

— Вот чего не знаю, того не знаю. Ну так что ему передать?

Бросив взгляд на Леру, ответил:

— Передай ему: минут через двадцать.

— Что такая серьезная? — поинтересовался я у Валерии, едва только захлопнул дверь и задвинул на ней засов.

— Знаешь, я только что осознала: все не так просто.

Я посмотрел на револьвер в своей руке.

— Из-за него?

— Именно.

— И правильно сделала. Пойми, если ты сама не научишься себя защищать, может случиться так, что в нужный момент рядом с тобой не окажется человека, который сможет это сделать за тебя. А еще можно жить на Вокзале.

Самое худшее заключалось в том, что, оставляя Леру возле себя, я осознанно подвергал ее риску. Ведь если придут убивать меня, вряд ли оставят ее живой. Она даже приблизительно не представляет, насколько опасна моя компания. Чего там говорить, я и сам осознал всю ситуацию с девушкой в полной мере только сейчас. И потому на душе было довольно гадко.

— Проходи, Дмитрий, присаживайся, — гостеприимным жестом указал мне на одно из кресел хозяин кабинета.

Сам кабинет обставлен был довольно скромно. Стол, стул, пара кресел, полка с книгами, полка с всякими безделушками, и, пожалуй, из мебели все. На стене была пристроена оскаленная морда смутно знакомого зверя. Нет, встречаться мне с ним не приходилось, но в альбоме Грека он точно присутствовал. У Георгича там собраны практически все представляющие опасность для человека местные существа — такое у человека хобби. С собственноручными зарисовками, которые иным фотографиям не уступят.

И два скрещенных карабина под ней. Обычный СКС и другой, незнакомой марки, но явно иностранного производства, куда более крупного калибра.

Да, за спиной Якова висела нарисованная от руки карта. Судя по изображению на ней — побережья. Единственной дорогой вещью в кабинете, и то по меркам этого мира, был ноутбук. Его-то он и захлопнул, едва только я приоткрыл дверь.

— Что хотели, Яков Ильич? — усаживаясь в кресло после приглашения, поинтересовался я. Отчество, впрочем, как и фамилию — Таланкин, мне подсказал Егор. Еще и поинтересовался: зачем они мне нужны, если все и всегда его называют Яковом?

По той простой причине, что он пользуется в здешних местах заслуженным авторитетом. У кого ни спрашивал, отзываются о нем крайне уважительно. Когда добьюсь подобного сам, не буду ничего иметь против того, если и меня начнут величать Игорем Святославовичем. А возможно, еще и настаивать буду.

Яков проследил за моим взглядом, устремленным на голову хищника.

— Градон. Лично добыл! — с гордостью сказал он. — Далеко не гвайзел, конечно, но…

— …но все равно впечатляет! — из вежливости добавил я.

В том-то все дело, что далеко не гвайзел. Тот самой природой создан как совершенная машина для убийства. Масса, невероятное проворство, агрессивность и покрытое практически непробиваемыми роговыми пластинами тело. Кроме того, считаю, гвайзел наделен зачатками разума, поскольку способен мстить спустя годы. Каким-то же образом он запоминает, что его месть должна быть направлена именно на того, а не на иного или не на всех без разбора? Благо, что с рождаемостью у них проблемы, иначе заняли бы гвайзелы все ниши, которые им только можно занять.

— Мечта у меня рядом морду гвайзела повесить, — поделился Яков Ильич. — Но тут уж как повезет. Сам знаешь, как нелегко с ними справиться.

Пришлось кивнуть: наслышан. Мне даже в голову не пришло похвастать, что пару месяцев назад удалось убить сразу двух. Их немного, таких людей, по пальцам одной руки можно перечесть, и один из них — Теоретик.

— Говорят, единственное уязвимое место у них — чуть выше глаз. — Именно туда я и метил.

— Говорят, — согласился со мной Таланкин. — Причем нисколько не лгут. Но попробуй попади — настолько они быстры!

Отрицать не стану: все так и есть.

— Ну да ладно, все это лирика. Скажи, Дмитрий, чем думаешь заняться в ближайшее время?

— Точно еще не решил. Хотел на Вокзал податься, но обстоятельства изменились.

— После разговора с Малышевым?

— Отчасти.

Нас с Глебом, когда мы разговаривали, он мог видеть из окна кабинета, которое выходит на площадь. Так что ничего удивительного в его знании нет.

— Ты знаешь, чем занимаюсь я?

Можно было бы смело повторить — отчасти. Помимо дел с побережьем, а также магазина, ночлежки, харчевни и мастерской в Станице, допускаю, у него есть еще и множество других занятий. Но я лишь кивнул.

— Так вот, хочу сделать тебе предложение.

— Я разборчив. — Это было сказано на тот случай, что его предложение мне не понравится.

— Знаю. Вернее, догадываюсь.

— Это связано с побережьем и тем товаром, который оттуда приходит? — Сколько можно ходить вокруг да около?!

Теперь «отчасти» сказал Яков Ильич. И продолжил:

— Хочешь, я расскажу тебе одну маленькую историю?

— Если она имеет отношение к делу.

Получилось не слишком вежливо, но на то были причины. Время от времени я поглядывал в окно на площадь: на одной из лавочек сидела Валерия. В ночлежке и в дневное время душно, не помогает даже настежь распахнутое окно, и девушка вышла вслед за мной, чтобы посидеть на лавочке в теньке. Куда к тому же задувает пусть и слабенький, но ветерок. До какого-то времени в одиночестве. Затем к ней с обеих сторон подсели двое мужчин.

«Если Лера начнет оглядываться по сторонам в надежде увидеть меня, выпрыгну в окно», — твердо решил я. Благо оно тоже распахнуто и высота позволяет.

Яков Ильич после моего ответа отвлекся на разговор с кем-то невидимым, поскольку его собеседник остался в коридоре. Я сидел в напряжении, готовый в любой момент выскочить в окно.

Тогда-то из-за угла школы и вынырнул Глеб Малышев, или Малыш. Вот он встал перед ними, что-то сказал, и этих двоих как ветром сдуло. Затем Малыш присел на лавочку, и они с Лерой начали болтать. Явно о чем-то веселом, потому что время от времени оба улыбались, что сразу же меня успокоило.

— Так, на чем мы закончили? — закрыв дверь, спросил Яков Ильич.

— Вы хотели рассказать какую-то историю, — без особого энтузиазма напомнил я.

— Ах да! Ну тогда слушай. Начну с того, что у побережья много островов. По-настоящему много, счет идет на сотни. И на каждом из них время от времени появляются земные вещи. Появляются без всякой закономерности и периодичности. Рандомно, как принято сейчас выражаться.

— Мне говорили, их еще на само побережье выбрасывает.

— Это само собой. Но туда выбрасывает всякую мелочь, как правило, плавучую. И зачастую подпорченную соленой морской водой. Основная добыча на островах. Правда, и там все не так гладко. Во время приливов часть островов скрывается под водой. И тут надо либо успеть на них до прилива, либо должно повезти с тем, чтобы земные подарки оказались на тех клочках суши, которым прилив не страшен. И еще до того, как на них не окажутся другие добытчики.