Владимир Корн - Один и без оружия

Я оказался прав. На мой приветственный взмах рукой и Грек, и все остальные отреагировали примерно таким же образом. Как будто встретились знакомые друг другу люди, которые вместе выполнили работу. Мы обменялись репликами, в которых тоже все было по делу. Грек поблагодарил за неожиданную помощь и переключился на разговор с теми троими, появление которых из зарослей стало для нас с Трофимом полнейшей неожиданностью.

Демьяна в лагере не оказалось. Ни среди живых, ни среди мертвых. Я прямиком направился к Абверу. Тот, даже стоя на коленях, умудрялся среди остальных пленных выделяться своей, как выразился бы Борис Гудрон, с его тюремным прошлым, борзостью.

— Демьян где?

— Этот рыжий, что ли? Рыб кормит, где же еще? Жаль, что не в твоей компании.

Сам Гудрон, стоявший неподалеку, слушал наш разговор с интересом, но молчал. Некоторое время безмолвствовал и я, совершенно не представляя, что делать дальше. Абвер мог как солгать, так и сказать правду. И о чем теперь его спрашивать? Потребовать дать слово, что Демьян мертвый? Глупо. Настоять на том, чтобы он указал, где именно лежит труп Демьяна? Так он просто ткнет пальцем в сторону моря и заявит: где-то там. И снова я буду выглядеть не менее смешно. От всей души приложиться к его физиономии подошвой берца, чтобы стереть с нее ухмылку, чего мне страстно хотелось? Он — пленный, к тому же не мой.

Тогда-то к нам и подошел Трофим, который считал иначе.

— Дима, что это ты с ним так ласково? Не заслуживает он того! — После чего сделал то, на что я не решился: пнул Абвера, заставив его завалиться на бок. Затем продолжил: — Ты вот что, веди себя скромнее! Представлял бы что-нибудь из себя — отстреливался бы до последнего патрона. А так!.. — Трофим презрительно сплюнул.

Гудрон посмотрел на него с интересом. «Быстро же они сойдутся, если им вместе работать придется. Они очень похожи, и дело совсем не во внешности», — подумал я, отыскивая взглядом самого испуганного на вид бандита.

— Отойдем в сторону, поговорить надо.

Он тоже должен знать о том, что произошло с Демьяном.

Когда мы проходили мимо Грека, тот разговаривал с теми тремя, которые появились на сцене позже всех остальных.

— Часика через два должны прибыть. — И непременно для меня добавил, потому что его собеседники наверняка должны были знать это и сами: — Из Аммонита. Пусть они решают, что с ними делать. Мои люди — не каратели и свою работу сделали полностью.

После рассказа того, которого я за шиворот отвел в сторону, мне захотелось вернуться и хорошенько приложить Абвера уже самому. Воспользовавшись суматохой, Демьян умудрился сбежать. Абвер солгал, заявив о том, что отправил его кормить рыб.

И все-таки она состоялась. Состоялась именно так, как я себе и представлял ее в мечтах. Встреча с Греком и остальными. Чуть позже, когда остался с ними наедине и уже не требовалось ни от кого скрывать свое настоящее имя.

— Теоретик! — орал на самое ухо, обнимая и едва не лобызая меня Гриша Сноуден. — Мы же тебя, гада, похоронили давно! Ну как ты умудрился пропасть, а тем более — выжить?!

Я едва успел открыть рот, чтобы попытаться объяснить хотя бы наскоро, когда Сноудена сменил Слава Проф.

— Рад, очень рад снова тебя увидеть! — от души приложив меня по плечу, сказал он.

У Славы на висках появилась седина, а на лице добавился новый шрам. Тонкий как волосок, но пересекающий его левую щеку от виска до самой скулы.

— Я тоже, — совершенно искренне ответил я и только хотел поинтересоваться, когда и как он приобрел этот шрам, как Славу оттеснил плечом Янис.

— Говорил же я им, это Теоретик! — вместо слов приветствия начал он. — А они мне, мерзавцы: Артемон, ты точно линзы протер? Как будто я тебя с кем-нибудь другим перепутаю! — К его винтовке был прикреплен прицел ночного видения, и потому без объяснений было понятно, о каких именно линзах идет речь. — Ты вообще как здесь оказался?!

Так сразу все и не объяснишь, и потому я ответил кратко:

— Один из моих людей им в лапы угодил. Пришел посмотреть, что можно сделать, а тут вы.

— О как! — вмешался в разговор Гудрон. — Стоило нам Теоретика ненадолго одного оставить, как он тут же своими людьми обзавелся! Негодяй, что с него взять!

— Борис, ты даже не представляешь, сколько раз я тебя добрым словом вспоминал! За всю ту науку, что ты мне преподал.

Гудрон не был бы самим собой, если бы в ответ не заявил:

— Что там и говорить, но ученичок мне попался на редкость бестолковый! Ну да нам не привыкать из всяких обалдуев людей делать! — И засмеялся, довольный. — Кстати, ты чего весь в крови?

— Подозреваю, из-за тебя. Явно же эти двое в кустах — твоя работа.

Гудрон охотно кивнул.

— Что, не мог поаккуратней от них избавиться? Залил все кровищей — мимо не пройти!

— Согласен, с одним не совсем гладко получилось. Но не хрен там было шастать! — не остался в долгу он.

— Знал бы — не полез.

Гудрон, со своей вечной полуухмылочкой на лице, хотел сказать что-то еще, но посерьезнел.

— Теоретик, что там у нас насчет того самого дела? Мы ведь тоже тебя не раз и не два добрым словом вспоминали. За те жадры, которые ты успел заполнить.

— Продали дорого? — ляпнул я.

Он даже в лице изменился.

— Кто же их в здравом уме продаст? Сами пользовались! Мы ведь на второй день после того, как ты пропал, под такую раздачу попали, что, если бы не они, там бы все и остались! Проф, кстати, благодарен тебе больше всех. Ну так что? — снова поинтересовался он.

— Увы! Все по-прежнему.

— Жаль, — печально вздохнул он. И сам же себя ободрил: — Ну ничего, не все еще потеряно! Глядишь, и вернется.

К стоявшему в стороне Греку я подошел сам.

— Здравствуй, Георгич! — С чувством пожал ему руку.

Даже не представляю, как сложилась бы моя судьба, если бы он не взял меня в свою команду. Неопытного и ничего об этом мире не знающего. Который долгое время был всем обузой. Да и Гудрону взять надо мной шефство поручил именно он.

— Здравствуй, Игорь! — Он ответил на мое крепкое рукопожатие не менее крепким своим. — Надеюсь, поделишься с нами всем тем, что с тобой произошло?

— Обязательно! Георгич, а где Светлана?

— Светлана?

Я готов был услышать от него все что угодно. Что она осталась на Вокзале, в Станице, где-то еще. Или даже — девушка погибла. Особенно после слов Гудрона. Но только не то, что сказал Грек:

— Светлана сейчас у Лены.

Поначалу у меня даже не получилось вспомнить, о ком это он. Какая Лена? При чем здесь она? Или здесь так принято говорить: не погиб, не умер, а отправился к Лене? И лишь затем вспомнил: да это же Ленка Кошмар! Та самая особа, у которой команда состоит исключительно из женщин.

— Мы с Леной на Вокзале случайно пересеклись, — подтвердил мою догадку Грек. — Ну а дальше вышло так, что Светлана ушла с ними.