Алексей Калинин - Ведарь

Кольцо лап слегка разжалось, и прохладный воздух струей окатил раскаленные легкие. Сквозь мутную пленку увидел, как зубастая пасть стремительно приближается к моему горлу.

Помирать так с музыкой!

Я устремился иглой в оставшийся глаз, подав голову навстречу острым зубам, словно укротитель, засовывающий голову в пасть льву. Клыки коснулись моей кожи, но тут же отпрянули, когда игла пронзила красный глаз. Щетинистый нос тяпнул по подбородку так, что у меня хрустнуло в шее. Лапищи взлетели к осиротевшим глазницам, я же, как сброшенный с телеги мешок картошки, рухнул в примятую траву.

В полете я успел пронзить черное сердце оборотня, словно дятел пробил крепкую кору.

Воздух!

Сквозь сжатые зубы свежий ветер проникал вместе с какими-то крошками. Сверху на меня упал обнаженный человек, придавив центнером веса к мягкой траве. Я еле дышал, болело все, что могло болеть, начиная от корней волос и заканчивая ногтями на ногах.

Крошки оказались кусочками крепко сжатых зубов — от напряжения чересчур стиснул челюсти. Дело ещё не закончено и отдыхать рано, нужно завершить дело и нанести каждому перевертню по последнему удару.

Я спихнул тяжелое тело неудавшегося насильника, тот перекатился на спину, выставив вверх торчащую из груди шляпку иглы. От точащего штырька по розовой коже растекались струйки алой крови, капали на примятую осоку. Сквозь пробегающие по телу судороги маячило легкое дыхание, оборотень ещё жил, и вскоре может восстановиться, если не принять срочных мер.

Преодолевая немощь и охватившее бессилие, какое появляется при очень высокой температуре, я смог подняться на колени. Голова казалась опустошенной дождевой бочкой, непослушные пальцы скользили по окровавленной шляпке, срывались и захватывали вновь.

Медленно вышел блестящий стержень, тотчас ударили небольшие фонтанчики, в такт ещё бьющемуся сердцу. Игла выскользнула из непослушных рук, окрашенная осока приняла в свои объятия небольшое оружие. Ещё три вдоха и выдоха. Через «не могу», через «не хочу» я потянулся за иглой и услышал, как рядом хрустнула ветка. Ещё одного оборотня я бы не вынес. Сквозь мутную пелену я рассмотрел стоящую Юлю.

Понимаю, как я выглядел в любимых глазах, весь оборванный и окровавленный, на коленях перед ослепленным противником, и ещё один такой же валялся поодаль. Юля испуганно смотрела на меня, как на чудовище. Как на монстра, что убивает всех на своем пути. Испуг и одновременно отвращение читались в её взгляде. Она даже не пыталась прикрыться, забыла о своей наготе.

Как ей объяснить, что на самом деле произошло?

— Как ты себя ч-ч-чувствуешь? — слова сочились по капле.

Усталость накрывала тяжелым пологом. Сейчас бы лечь и забыться. Рядом с трупами. Неважно. Но ещё нужно завершить начатое.

— Я в порядке, а ты весь в крови… Что случилось? Что с ними? — Юля показала на лежащих оборотней.

— Юля, я должен… закончить одно дело. Проверь, пожалуйста, как там твои… друзья! — рука скользнула по игле.

Оставалось нанести два удара. Только бы девушка отвернулась. Карие глаза ещё раз испуганно скользнули по мне, и Юля бросилась к лежащей паре. Тихо приговаривая, она попыталась привести их в чувство. Мне хватило этого времени, чтобы успокоить оборотней навсегда. Твари больше не будут ходить по земле.

В голове мутилось, руки тряслись как у эпилептика, в ноги налили раскалённого свинца. Убрать эту мерзость, утащить в кусты, а после похоронить! Чтобы случайно не наткнулись дети, чтобы не возникало вопросов у взрослых.

Шаг за шагом, кровь окрашивала траву в грязно-бурый цвет, выскальзывала из рук ещё теплая кожа. Второе тело скатилось в небольшой овражек и легло поверх первого. Не до порнографии, теперь закрыть от случайных глаз. Кто-то бросил сверху ветку.

Юля!

Девушка накинула поверх разорванной одежды мужскую ветровку, но длинные ноги всё равно белели наготой.

— Они очень плохие люди. Я не оправдываю тебя, Саша, но ты иначе не мог.

Странно такие речи слышать от девушки, я думал, что Юля завизжит, убежит, или ударится в слёзы. Красавица, что снилась мне по ночам, стояла рядом и помогала закидывать трупы травой и ветками.

Я жестом показал, что хватит. Отошли на десяток метров, и я рухнул на колени. Юля обеспокоенно подхватила меня, опустилась рядом. Я жестом показал, что всё в порядке. Тошнило. Во рту перекатывался металлический привкус.

— Как твои друзья?

— Понемногу приходят в себя, я волнуюсь больше за тебя. Снимай майку, я обработаю раны. Ох, и ничего себе, — вырвалось у неё при взгляде на мою спину.

Я весь один сгусток боли, поэтому не ощущал что там, на спине. Разодранная в клочья майка предвещало мало хорошего. Юля побежала к слабо шевелящимся друзьям и вернулась с автомобильной аптечкой.

— Не дергайся, сейчас будет щипать! — её прохладные пальцы скользнули по спине.

От нежных прикосновений боль отступила и тут же вернулась обратно. В голове всё зашумело, когда по спине прокатились огненные шарики. Я даже услышал, как зашипела перекись водорода на краях раны.

— Тебе срочно нужно в больницу! — безапелляционно сказала Юля.

— Ничего, на мне заживает как на собаке. Как ты здесь оказалась? И почему в такой компании?

— После твоего письма я не отставала от Евгения, и он под большим секретом рассказал, что ты живешь в Мугреево. Я упросила отчима отпустить нас с Таней и её парнем в поход. Ехать до вас недалеко, мы и решили остановиться на ночь на природе, а утром собрались погулять по селу и… возможно… увидеть тебя. А эти, — она кивнула на овражек, — появились из кустов и сначала попросили закурить, а потом начали приставать. Серёжка вступился за нас, они его избили, и ударили Таню. А меня… Потом я увидела тебя и… потеряла сознание.

— Значит, я успел вовремя. Ой! — дернулся я на очередной ожог.

— Извини, ещё немного осталось!

— Ничего, всё нормально. Но отсюда нужно уходить. Вдруг они были не одни.

— Ночь наступает, вряд ли кто-нибудь придет. А в темноте по лесу я боюсь идти, ты весь изранен, да и ребята ещё слабы для переходов. Давай, переночуем здесь, а утром поищем помощи?

Рядом с убитыми оборотнями ей спокойнее? Странная девушка, может, я чего-то о ней не знаю? Головокружение накинулось с новой силой, и окружающий лес завертелся в бешеной пляске. Юля теребила меня за плечо. Почему я лежу на земле?

— Саша, Саша, очнись, — беспокоилась Юля.

— Всё в порядке, секундная слабость. Пройдет.

— Пойдем к палатке, я сейчас костер разведу. Ты должен прилечь.

Я и сам не заметил, как наступила ночь. Думал, что это в глазах так потемнело. Парень благодарно пожал мне руку, что-то говорил, но слова с трудом проникали сквозь шум в ушах. Темноволосая девушка раньше была рыженькой, я вспомнил, как в тот злополучный вечер девушка танцевала с Евгением. Она чмокнула меня в щеку. Я промычал в ответ что-то героическое.