Михаил Михеев - Имперский корсар [litres]

Хорошо еще, выслушали его не перебивая. Все же, несмотря на комичность, ситуация была и неприятной, и серьезной. Раздрай в экипаже может привести к поганым и непредсказуемым последствиям. Вплоть до летальных, кстати – у каждого срыв протекает индивидуально, и крыша едет по-своему. А потому говорил Камнеедов вроде и кратко, но в то же время стараясь не упустить ни единой мелочи. Впрочем, даже с мелочами рассказ получился минут на пятнадцать от силы. А потом Изабелла, не чинясь, как в детстве дала ему подзатыльник.

– Все, успокойся и не переживай. Хотя ситуация и неприятная. Надо было девчонку еще на Бухаре куда-нибудь пристроить. Хоть на эскадру сдать под роспись, что ли.

– Да знаю я. Не могу только понять, что на нее вдруг нашло.

– А вот не надо было лекции по психологии прогуливать, сразу бы понял, что совсем не вдруг.

– С тобой и прогуливал, – хмыкнул Камнеедов, вспоминая те дни с невольной, хотя и чуть заметной улыбкой. Изабелла повторила экзекуцию, скорее для проформы, села в свое кресло.

– Вась, это уже маловажно. Бьюсь об заклад, ты и в своем училище тоже этот предмет едва-едва на тройку сдал.

– От тебя ничего не скроешь, – Камнеедов вздохнул. – Ну, психология – это не мое.

– Ну да. Мне бы шашку, да коня, да на линию огня… [25] Л. Филатов. «Про Федота-стрельца…» – процитировала Изабелла древнего, практически забытого ныне поэта. – А если бы приложил свои мозги к нужному месту, то сразу бы понял, что тут происходит.

– Слушай, может, перестанешь всем полоскать мозги? – слегка разозлился Камнеедов. – Объясни уж мне, такому глупому, что происходит. Да и остальным тоже.

– Остальные, полагаю, уже поняли. Я, конечно, тоже не великий психолог (ага, ага, подумал Камнеедов, так я тебе и поверил – наверняка в вашей конторе на совесть натаскивают), но здесь, скорее всего, расклады четко по учебнику. Уж больно картинка яркая. Классический стокгольмский синдром. Надо тебе объяснять, что это такое, или сам поймешь, Казанова ты наш случайный?

– Не случайный, а опытный, – пробурчал Камнеедов, обдумывая информацию. – Так, стоп. Я чего-то недопонял. Стокгольмский синдром – это же по отношению к террористам? Ну, или похитителям, еще каким-то уродам… Я здесь при чем? Я ее не похищал, она сама увязалась. И вольна была покинуть корабль в любой момент.

– Все правильно, захватил ее этот ваш Большой Али…

– Он такой же наш, как и ваш, – не отрываясь от своего экрана, буркнул в ответ Смит.

– Да плевать, хоть финский, – «успокоила» его Изабелла. – Да и неважно, кто там конкретно ее корабль потрошил и на койке девку раскладывал. Совершенно неважно. Просто она сейчас неосознанно переносит восприятие хозяина на тебя, Василий. Нюансы я сказать затрудняюсь, все ж тоже не мозговед со стажем, но про такие случаи нам рассказывали. Да и в методичках нечто подобное рассматривалось. Не такая и редкость, кстати.

– Но почему на меня! – взвыл капитан.

– Тут все просто, – на сей раз вмешалась княгиня, до того тихо сидевшая на откидном стуле у стены и с интересом слушая. – Она просто выбрала главного. И сильнейшего.

– Вон, на Женьку посмотрите…

Смит демонстративно шевельнул могучими плечами. Они на корабле уж точно были вне конкуренции и, вкупе с бритой головой, могли впечатлить кого угодно. Вон, Драгоша при их первой встрече уж точно заставили понизить громкость на энное количество децибел. Если уж кто и тянул внешностью на сильнейшего, так это он. Княгиня лишь усмехнулась:

– Как я поняла из рассказа о ваших странствиях, первую часть пути он преодолел в криокамере, беспомощный, как младенец. Это накладывает определенный отпечаток. Да и потом, если честно, мы, женщины, руководствуемся в большей степени не разумом, а инстинктом. И, думаю, не ошибусь, предположив, что вы, капитан, здесь и сейчас можете справиться с любым?

– Скорее всего…

Смит в ответ лишь буркнул возмущенно, но смолчал – Камнеедов и впрямь, уступая ему физически, для рукопашной схватки был лучше подготовлен. Штурман есть штурман, десант есть десант, их просто учат разному и по-разному.

– Ну, вот видите… Я вам так скажу: ничего мы сейчас сделать не сможем, проблема эта психологическая. В общем, или терпеть, или запереть ее в каюте, пока она чего не натворила. Или, как вариант, вы и впрямь можете ее использовать по прямому, так сказать, назначению, благо она сама не против. Да-да, капитан, и не смотрите на меня волком. Будет девка ощущать себя под вашим покровительством. Я все понимаю, но, полагаю, что это снимет остроту проблемы, хотя в будущем и усугубит ее. Но к тому времени мы сможем добраться до цивилизованных планет с нормальными докторами. Выбор за вами.

– А не пойдете ли вы… далече? – мрачно спросил Камнеедов.

– Думайте сами. И не надо считать меня чудовищем – политику часто приходится быть циничным, а то воспользуются его слабостью и сожрут. Меня от всего этого тоже воротит, но, согласитесь, это вы, не подумав, ухитрились повесить на свою шею проблему.

Очень даже подумав, мысленно прокомментировал Камнеедов. Только немного о другом подумав. А вслух ответил:

– Вы сказали – я услышал. Буду думать. А сейчас извините, пойду, подремлю. Мне тоже надо прийти в себя. Знал бы, что так получится – хрен бы согласился на этот полет…

Несколько часов спустя, отдохнув и малость подлечив нервы (бутылка показала дно и отправилась в утилизатор), Камнеедов вошел в трюм. Кими лежала на откидной койке, свернувшись калачиком и спрятав лицо. На звук шагов подскочила, глядя на вошедшего красными, словно у кролика, заплаканными глазами. Капитан молча сел рядом, осторожно притянул девчонку к себе, взял ее за руки и сказал:

– Вот что, Кими, ты меня извини за резкость. Я тебя не прогоню, не брошу и не обижу. Только давай отложим наш дальнейший разговор обо… всем до того, как вернемся. Неделя, может, две. Сможешь потерпеть?

Та молча кивнула, уткнулась ему в плечо и самозабвенно заплакала. Так они и сидели минут десять, потом в дверях появилась Изабелла. Увидела, молча кивнула и так же молча вышла. Ну, хоть вопросов не задавала, и то неплохо…

Выход из гиперпространства прошел штатно, хотя Камнеедов видел, как дрожали руки у Смита. Устал напарник, чего уж там. Ну да ладно, сейчас отдохнет и отоспится. Сориентировавшись в пространстве и определив, что прибыли они туда, куда и рассчитывали, штурман немедленно ушел. Туалет, душ, койка – здесь он был в своем праве. Сам же Камнеедов занял свое законное место и принялся озирать окружающее пространство. Надо сказать, оно впечатляло.

Красный гигант занимал практически все пространство обзорного экрана. Разумеется, Камнеедов знал, к какой звезде они направляются, но одно дело знать, другое – видеть своими глазами. Мало того что жизнь его к таким звездам еще не заносила, так конкретно эта даже среди братьев по цвету выделялась запредельными габаритами.