Михаил Игнатов - Гардар 3

— Приветствую вас, воины!

Ответом ему послужил слитный удар двух сотен кулаков, раскатисто громыхнувший в тишине площади. Сейчас здесь стояли лишь мы да часовые на малых воротах секторов, что выходили на эту восьмиугольную площадь. Мы, легат, Храм и Шпиль Сигнальной, разрывающий облака высоко в небе.

— Все вы служили под моим началом. Кто-то долгие годы, кто-то всего несколько месяцев. Можно считать, что именно мой приказ отправил вас на земли Зелона. Отправил вас сражаться. Думал ли я, что, отправляя две тысячи бойцов, назад вернутся лишь три сотни?

Легат Хтарон медленно обвёл взглядом наши ряды, покачал головой:

— Нет… Хотел бы я вернуться в прошлое и отказаться ставить подпись и оттиск ауры под тем приказом?

Я опустил глаза на камень площади. Хотел бы я вернуться в прошлое, поменяться сменами выхода в поле и остаться в крепости? Остаться с Маро? Отговорить её от поездки? Поехать с ней? Но, вернувшись в прошлое, помнил бы я о том, что случится? О том, что в тот день привычная мирная поездка обернётся кошмаром нападения и смертью?

Голос легата разнёсся громом над нашим строем, словно он воспользовался магией:

— Нет!

Вскинув голову, я уставился на Хтарона, что стоял перед нами, расправив плечи и подняв подбородок, смело встречая сотни взглядов:

— Нет! Я солдат. И вы все солдаты. Мы сознательно выбрали этот путь служения стране, который никогда не был лёгок. Но и я, и вы верно следовали ему годы. Что является высшей доблестью для солдата? — легат снова обвёл взглядом строй, словно пытаясь заглянуть в глаза каждому из нас и продолжил. — Отдать жизнь за страну, отдать жизнь за то, чтобы её мирные жители могли спокойно спать в своих постелях. Была ли смерть ваших товарищей напрасна? И снова я отвечу — нет!

Я кивнул, вторя ему в своих мыслях. Нет. Вернись я в прошлое и останься в крепости, кто бы пошёл вместо меня в выход? Огневик Строй? Как бы он сумел обнаружить невидимок? Как бы мой отряд, оставшись без меня, сумел предупредить Пеленор о нападении? Нет. Ни один из тех, кто погиб в том выходе не умер напрасно. Ошибкой можно назвать мой наглый рейд в Зелон. Слишком мало нас было, слишком дерзко мы поступили, слишком многое взяли на себя. Но поход всей фемы Пеленора… Я бы снова пошёл в него. Слишком много бед принёс Зелон, переполнив терпение даже Повелителя Рагнидиса. Да, тогда на совещании я выступил против, но это была верность тому, что я знал с детства, с первых рассказов о прошлом страны: о падении Артилиса, об Отступниках и решении Создательницы. Но уже тогда стало ясно, что терпение истекло не только у нас. И легат тоже заговорил об этом:

— Вы все покидали крепость озарённые символом Создательницы. Есть ли в службе солдата Гардара большая награда, чем получить такую оценку своим поступкам? Нет. Я, старик, чей рассвет и слава давно миновали, завидовал, глядя вам в спины. Завидую я и сейчас. И нет, не вам, вернувшимся. Я завидую своему товарищу и сверстнику легату Минтару! Он погиб. Как погибли и сотни других. Но он погиб в бою, о котором будут рассказывать спустя поколения. Он погиб, выполняя свой долг, служа Гардару и Создательнице. И вы, мёртвые и живые, справились. Справились так, как и должны справляться солдаты Гардара, встречая на своём пути врага — уничтожив его. Даже если он бог. Раиду Опила!

Секунду на площади было тихо, а затем воздух разорвал рёв сотни глоток:

— Раиду Опила!

— То, что вы совершили — подвиг!

Легат протянул руку в сторону и откуда-то из-за колонны к нему подскочил незамеченный до этого лейтенант, вложил ему в пальцы стопку листов. Хтарон показал их нам:

— Это меньшее из того, что я сейчас могу сделать для вас. Меньшее из того, чего вы заслуживаете. Капитан Стирой ра Малт.

— Здесь!

— Выйти из строя для вручения награды!

Площадь озарилась хорошо заметной вспышкой. Сигнальная начала работу, передавая ежечасно сообщение. По площади побежали тени и отсветы, то скрывая лица солдат и легата, то освещая их.

— Есть!

Печатая шаг, переходя из света в тень, капитан оказался перед легатом. Тот спустился со ступеней, а ещё один помощник уже стоял рядом, держа на красной бархатной подушке две открытых коробочки и новые знаки отличия.

— Капитан Стирой ра Малт.

Над площадью раздалось:

— За проявленную стойкость и доблесть, принёсшие победу Гардару в жестоком сражении, вы награждаетесь внеочередным званием майор, Чёрным стягом и Сердцем стража.

Бывший капитан сжал протянутую руку легата, принял награды и развернулся к нам. Мгновение вглядывался в наши глаза сквозь начавший падать снег, а затем ударил кулаком в грудь и рявкнул:

— Гардар!

Точно. Глядя на следующего офицера, вызванного легатом из строя, я вспоминал устав. Прошлые мои награды были получены мной просто в госпитале, в почти домашней обстановке из рук представителя легата, пришедшего в палату в белом халате. А ведь по уставу именно так нужно отвечать при награждении. Именно это кричали солдаты роты Стироя, смыкая строй. Именно так я выкрикнул перед первой битвой фемы с химерами. Вот откуда, оказывается, память вытащила этот клич.

Уже ближе к середине награждения, когда рядовой и сержантский составы стали вызывать из строя офицеры подразделений, стало ясно, что личный состав фемы, вошедший в город, награждён Чёрным стягом, оставшиеся в заслоне Сердцем Стража, а остальные, те, кто оставался в обозе перед штурмом Кеура, Стальной Славой. Все получили внеочередные звания и теперь среди стоящих в строю не осталось рядовых.

Получил свои награды и я. Теперь, кроме высшей — Звезды Артилиса — у меня были третья, четвёртая и пятая по старшинству. Отсутствовали только Сияния чертогов, да простой Кровавый Флаг. Не забыл легат и мёртвых, ставших с нами наравне, но на этом, как оказалось, ничего ещё не закончилось. Хтарон смахнул с плеч и головы покрывший их снег и, снова поднявшись на две ступени Храма, обратился к нам:

— В былые времена, — высказал он и мои мысли, — проходили годы, прежде чем находился хоть кто-то, заслуживший Стяг, даже Кровавый. Теперь же передо мной больше сотни кавалеров Чёрного, больше сотни тех, кто может подать прошение о переводе в гвардию, что охраняет Чертоги Сердца. Уже одно это говорит о величии вашего подвига. Но мне придётся просить вас сделать ещё больше. Не приказать, нет. Просить. Рядом с вами умирали товарищи, смерть чудом миновала вас. Мне хотелось бы дать вам отдохнуть, дать почувствовать, что вы живы, позволить опустошить десяток бутылок вина, чтобы согреть душу и помянуть ушедших к Создательнице. Я бы хотел это сделать. Но не могу.

Снова тишина, на этот раз озарённая едва заметными отблесками и тенями, которые продолжал отбрасывать на площадь шпиль Сигнальной. Легат обернулся и поднял голову, вглядываясь в отсветы на облаках, перевёл взгляд на нас: