Эдгар Берроуз - Избранные произведения. I том

— Но здесь я в безопасности. Не хочу на волю, пока судном заправляет Шмидт.

Де Гроот уставился на неё в изумлении.

— Но ведь он наполовину зверь, — воскликнул голландец. — Пока он вас не тронул, но никогда нельзя знать, что он выкинет, особенно если Шмидт начнёт морить его голодом, как обещал.

Джанетт рассмеялась.

— Советую высказываться о нём поосторожнее, раз уж вы считаете его кровожадным дикарём; в один прекрасный день он может вырваться из клетки.

— Но ведь он меня не понимает, — сказал де Гроот. — И потом ему из клетки не выбраться.

Краузе, разбуженный разговором, приблизился и встал рядом с де Гроотом.

— Вот и я считаю, что ему не выбраться, — сказал он. — Шмидт уж позаботится о том, чтобы не дать ему такого шанса. Шмидт знает, что его ждёт в противном случае. И не следует беспокоиться, что дикарь понимает нашу речь. Он глуп, как пробка.

Джанетт повернулась к Тарзану, проверяя, какой эффект произвели слова де Гроота и Краузе. Ей было интересно, даст ли он знать пленникам, что прекрасно все понимает и наслаждается создавшейся ситуацией. К своему удивлению, она обнаружила, что сосед по клетке улёгся возле решётки и, судя по всему, задремал. Завидя приближающегося Шмидта, она решила поостеречься и не стала рассказывать де Грооту и Краузе о том, что дикарь понял бы все, сказанное ими, если бы слышал разговор.

Шмидт подошёл к клетке.

— Надо же, ещё живая, — сказал он. — Надеюсь, ночка, проведенная с этой обезьяной, доставила тебе массу удовольствия. Если тебе удастся научить его каким-нибудь трюкам, я разрешу тебе выступать вместе с ним в качестве дрессировщика. — Он приблизился к клетке и взглянул на лежащего Тарзана. — Он что, спит, или ты его прикончила?

Неожиданно Тарзан просунул руку сквозь решётку, схватил Шмидта за щиколотку и рванул на себя. Нога Шмидта оказалась в клетке, а сам он опрокинулся навзничь. Шмидт заорал благим матом. Тарзан второй рукой выхватил из его кобуры пистолет.

— Помогите! — вопил Шмидт. — Абдула! Джабу Сингх! Чанд! На помощь!

Тарзан стал выкручивать ему ногу, пока тот не застонал от боли.

— Пусть принесут еду и воду, иначе я оторву тебе ногу, — произнёс Тарзан.

— Английский пёс умеет говорить! — ошарашено воскликнул Абдула. Де Гроот и Краузе опешили от неожиданности.

— Если это так, значит, он понял, о чем мы говорили, — сказал Краузе. — А может, понимал все с самого начала. — Краузе стал припоминать, не сболтнул ли он чего лишнего, ибо сознавал, что этому человеку не вечно сидеть в клетке, разве только… Но теперь дикарь вооружён — убить его будет нелегко. Нужно посоветоваться со Шмидтом. Он заинтересован в том, чтобы обезвредить этого человека, так же, как и сам Краузе.

Шмидт приказал принести еду и воду. Неожиданно де Гроот вскричал:

— Эй, ты, в клетке! Берегись! Сзади! — Но было уже поздно — раздался выстрел, и Тарзан рухнул на пол. Стрелял Джабу Сингх, незаметно подкравшийся к клетке сзади.

Шмидт отполз в сторону, Джанетт выхватила из рук Тарзана пистолет и, повернувшись, выстрелила в Джабу Сингха, который снова целился в распростёртое тело. Пуля угодила ласкару в правую руку, и он выронил оружие. Затем Джанетт, держа ласкара на мушке, пересекла клетку, просунула руку через решётку и подобрала пистолет Джабу Сингха. После чего вернулась к Тарзану, опустилась на колени и приложила ухо к его груди.

Шмидта буквально колотило от бессильной злобы. Вдруг с мостика крикнули, что впереди показалось судно, и Шмидт, прихрамывая, пошёл взглянуть на него. «Сайгон» шёл без флага, готовый поднять флаг любого государства, какое укажет Шмидт, когда возникает необходимость.

Судно оказалось английской яхтой, и, соответственно, Шмидт велел поднять английский флаг. Затем он связался с яхтой по рации и спросил, нет ли у них на борту врача, ибо у него на пароходе двое страдающих раненых, что в принципе соответствовало действительности. Джабу Сингх уж точно страдал под собственный вокальный аккомпанемент. Тарзан же тихо лежал там, где упал.

С яхты ответили, что у них на борту есть врач, и Шмидт сказал, что вышлет за ним шлюпку. Он лично отправился со шлюпкой, набитой ласкарами, вооруженными тем, что сумели найти — пистолетами, ружьями, баграми, ножами и прутьями, тщательно припрятанными от постороннего взгляда.

Подойдя к яхте, они ринулись на борт по трапу и высыпали на палубу прежде, чем потрясённые яхтсмены успели сообразить, что к ним на яхту явились со злым умыслом. В ту же минуту английский флаг на «Сайгоне» был заменен на германский.

Люди на палубе яхты — двадцать пять или тридцать мужчин и девушка — в изумлении глядели на непрошеных гостей, имевших по-пиратски свирепый вид и державших наготове оружие.

— Что все это значит? — требовательно спросил капитан яхты.

Шмидт указал на германский флаг, развевающийся над «Сайгоном».

— Это значит, что я захватил вас именем германского правительства, — ответил Шмидт. — Я беру вас в качестве трофея, и на яхте будет моя команда. Останутся ваш инженер и штурман. Командование примет на себя мой помощник Джабу Сингх. Он получил небольшое ранение, но ваш доктор поможет ему, а все остальные перейдут на моё судно вместе со мной. Вы должны считать себя военнопленными и вести себя соответственно.

— Но позвольте, — запротестовал капитан яхты. — Это судно не имеет вооружения, это не военное судно и даже не торговое, а частная яхта, совершающая научную экспедицию. Будучи торговым судном, вы не имеете никакого права нас захватывать.

— Послушайте, старина! — К Шмидту обратился высокий молодой человек в парусиновом костюме. — По какому праву…

— Молчать! — обрубил Шмидт. — Вы — англичане, а это уже достаточная причина, чтобы вас захватить. Прекратите болтовню! Где врач? Займитесь своим делом.

Пока доктор перевязывал Джабу Сингха, ласкары по приказу Шмидта обыскивали корабль в поисках оружия и боеприпасов. Они нашли несколько пистолетов и спортивных ружей. Когда доктор закончил перевязку, Шмидт назначил новую команду яхты из числа своих людей и оставил несколько матросов из прежнего экипажа яхты. Затем ласкары затолкали остальных в шлюпку с «Сайгона», которая вернулась вместе с пленными на пароход.

— Надо же! — не унимался молодой человек в белом парусиновом костюме. — Какая неслыханная наглость!

— Могло быть и хуже, Алджи, — сказала девушка. — Может, теперь тебе не придётся жениться на мне.

— Скажешь тоже, — возмутился молодой человек. — Это будет ещё хуже.

Пуля, угодившая в Тарзана, всего лишь оцарапала голову, нанеся неглубокую рану в мягких тканях, и оглушила его на несколько минут. Вскоре однако он пришёл в себя и теперь вместе с Джанетт Лейон наблюдал за пленными, которые перешагивали через борт «Сайгона».