Эдгар Берроуз - Избранные произведения. I том

Вдруг одна из мегер вырвалась вперёд и замахнулась на лежащего дубинкой, но один из жрецов сделал вид, словно защищает его, и жрица, отступив в танце, воссоединилась со своими подругами в безумном вихре. Так повторялось снова и снова, но с каждым разом жрецам становилось все труднее отражать наскоки обезумевших фурий.

Белый с самого начала понял, что разыгрывается спектакль, некий первобытный ритуал, но никак не мог сообразить, в чем его смысл. Если они рассчитывали устрашить его, то они явно просчитались. Лежа на спине, он наблюдал за ними безо всякого страха, скорее с любопытством, но не большим, чем вызвал бы самый заурядный танец.

Возможно, именно из-за его кажущегося безразличия они затянули свой танец, завывая гораздо громче обычного, а дикость их воплей и жестов и вовсе не поддавалась описанию.

И все же Старик прекрасно понимал, что конец неизбежен. Обрисованная Собито участь была далеко не пустой угрозой.

Старик ещё давно слыхал, что среди некоторых племён каннибалов подобный способ приготовления мяса являлся скорее правилом, нежели исключением. Испытываемое им омерзение к тому, что его ожидало, подтачивало его рассудок, словно отвратительная крыса. Изо всех сил он старался не думать о предстоящем кошмаре, чтобы не сойти с ума.

Доведенные до экстаза танцем и грохотом барабанов воины, которым не терпелось увидеть развязку жестокого зрелища, стали подстрекать жриц на решительные действия. Верховный жрец, прекрасный режиссёр, уловил настроение публики, подал знак, барабан умолк, танец прекратился.

Зрители замерли в ожидании. Зал охватила тишина, более страшная, чем недавний гвалт. И тогда жрицы с поднятыми дубинками крадучись двинулись к беспомощной жертве.

Кали-бвана калачиком свернулась на дне пироги.

Лодка шла на большой скорости, раздавался ритмичный плеск вёсел. Девушка знала, что плывут они не по большой реке, но и не по ведущей в храм протоке, и в то же время не возвращаются в деревню Гато-Мгунгу.

Какую новую каверзу уготовила ей безжалостная судьба?

Склонившись к девушке, Боболо шепнул:

— Не бойся, я увожу тебя от людей-леопардов. Девушка, кое-как разбиравшаяся в диалекте племени Боболо, уловила смысл сказанного.

— Кто ты? — спросила она.

— Вождь Боболо, — ответил он.

Девушка моментально вспомнила, что это тот самый человек, на помощь которого надеялся белый спутник и которому обещал расплатиться бивнями. Она воспрянула духом. Теперь она сможет купить свободу для обоих.

— Белый человек с нами? — спросила она.

— Нет, — поморщился Боболо.

— Ты обещал спасти его, — напомнила девушка.

— Я мог спасти только одного.

— И куда ты меня везешь?

— К себе в деревню. Там тебе будет хорошо. Никто не обидит.

— А потом доставишь меня к нашим? — спросила она.

— Возможно, как-нибудь потом, — ответил он. — Спешить незачем. Ты останешься с Боболо. Он человек добрый и будет обращаться с тобой очень хорошо, потому что он великий вождь, и у него много воинов и много хижин. Еды у тебя будет вдоволь, рабынь тоже, работать не придётся.

Девушка содрогнулась. Она все поняла.

— Нет! — вскричала она. — Пожалуйста, отпусти меня. Белый человек сказал, что ты его друг. Я знаю, вы договорились об оплате. Обещаю, что заплачу тебе.

— Белый-то уже не заплатит, — ответил Боболо. — Если он ещё жив, то умрёт со дня на день.

— Я сама готова заплатить! — взмолилась она. — Если отвезешь меня к моим соотечественникам, я выложу все, сколько бы ты ни запросил.

— Деньги мне ни к чему, — пробурчал Боболо. — Мне нужна ты.

Девушка видела, что положение её становилось безнадёжным. Единственный же человек в этой жуткой местности, который знал о грозившей ей опасности и мог помочь, либо погиб, либо близок к смерти, а сама она бессильна себя защитить. И вдруг её осенило: выход все же есть — река!

Она запретила себе думать о черной холодной воде, о крокодилах, чтобы не лишиться остатков мужества. Действовать следовало решительно, без промедления. Она рывком вскочила на ноги, но Боболо был тут как тут. Он мигом разгадал её намерения, бесцеремонно швырнул на дно лодки, в ярости надавал ей по щекам, затем связал руки и ноги.

— Со мной такое не пройдёт! — злобно прошипел он.

— Тогда придумаю что-нибудь другое, — с вызовом крикнула она. — Меня ты не получишь. Советую принять моё предложение, иначе не получишь ни меня, ни денег.

— Молчи, женщина, — приказал негр. — Я слышал достаточно.

И Боболо снова ударил девушку.

В течение четырёх часов лодка буквально летела вперёд. Чернокожие гребцы, работавшие веслами в четком быстром темпе, казалось, не знали усталости. Между тем взошло солнце, но девушка, скрючившаяся на дне пироги, не видела ничего, кроме раскачивающихся тел негров, уродливого лица Боболо да бесстрастного неба над головой.

Через какое-то время с берега послышались крики. Экипаж лодки отозвался, и спустя пару секунд нос лодки коснулся берега.

Затем Боболо снял с девушки верёвки и помог встать на ноги. На берегу сгрудилась сотня дикарей — мужчин, женщин и детей. В отдалении виднелась деревня с хижинами, напоминающими ульи и крытыми соломой, вокруг шла ограда из кольев, скрепленных лианами.

Как только жители деревни заметили белую незнакомку, раздались крики, посыпался град вопросов, а когда она сошла на берег, её обступила толпа любопытных туземцев, среди которых наиболее агрессивными оказались женщины. Те награждали пленницу плевками, щипками и тумаками. Они нанесли бы девушке серьёзные увечья, если бы не гордо вышагивавший Боболо, раздававший удары копьём направо и налево.

Пленницу привели в центр деревни, где оказался компаунд вождя, к хижине больших размеров, окружённой жилищами поменьше. Все эти постройки были обнесены невысоким забором. Здесь обитал вождь Боболо со своим гаремом и рабами. Толпа осталась за оградой, а Боболо и Кали-бвана вошли в ворота. И снова девушку вмиг окружили разгневанные женщины — жены Боболо. Их оказалась целая дюжина, причём всех возрастов — от четырнадцатилетнего подростка до дряхлой беззубой старухи, которая, несмотря на свою немощность, видимо, правила всеми остальными.

И вновь Боболо пришлось пустить в ход копьё, чтобы девушке не причинили телесных повреждений. Он безжалостно колотил самых неуемных, пока те не отошли на безопасное расстояние, затем повернулся к старухе.

— Убуга, — произнёс Боболо. — Я привёл новую жену. Поручаю её тебе. Гляди, чтобы с ней чего не случилось, ты за неё в ответе. Приставь к ней двух рабынь, а я прикажу рабам приготовить для неё хижину рядом с моей.

— Дурак! — взорвалась Убуга. — Она же белая! Женщины не дадут ей жить спокойно, если вообще дадут жить, да и тебе не видать спокойной жизни, пока она не умрёт или пока ты её не сплавишь. Ты дурак, что притащил её, хотя, впрочем, ты всегда был таким!