Райан Зильберт - Шторм света [litres]

Он произносит этот вопрос так радостно, что сам чувствует себя дураком: какой болван станет спрашивать у другого человека, не испытывает ли тот эмоцию, в переживании которой никто никогда не признается? Вот только…

– Да! – говорит Ниа, светлея лицом. – Ревную! Вот что я чувствую.

У Кэмерона отваливается челюсть, ему кажется, что теперь она где-то в области колен.

Ниа, похоже, принимает его удивление за непонимание:

– Как ты не понимаешь? Я была так рада, когда ты меня позвал. Мне так хотелось посмотреть фильм вместе с тобой! В итоге я не смогла пойти, а эти девушки, Эмма и Эмбер, смогли, они пережили то, что хотелось пережить мне. Они были с тобой, в то время как я не могла. Поэтому я ревную!

Кэмерон ничего не может с собой поделать: его рот сам собой разъезжается до ушей. Получается широкая, зубастая, идиотская улыбка. Ему кажется, что у него в животе кто-то отплясывает чечетку. «Она ревнует», – думает парень, и эти два слова гудят у него в голове торжествующим набатом. Ревнует! Это лучшее, что он слышал за всю жизнь!

– Ну, извини. Не знал, что ты ревнивая, – говорит он в конце концов.

– Я тоже этого не знала, – отвечает Ниа на удивление радостным тоном. – Я еще никогда не чувствовала ничего подобного.

Высказав все, что накипело, Ниа мгновенно веселеет, и они, непринужденно болтая, неторопливо идут по городу, оставляя позади деловой район. Кэмерон и Ниа подходят к автобусной остановке, в стене которой медленно прокручивается плакат, рекламирующий большое событие следующего месяца: оно состоится за городом, в Международном выставочном центре. На плакате написано: «ВЗЛОМАЙ САМОГО СЕБЯ», и Ниа указывает на рекламу.

– Что это?

– Взлом тела, – с улыбкой говорит Кэмерон. – Бионические конечности, умные татуировки, внутренние микрочипы, дополненная реальность и все такое. Попытка стереть грань между человеком и машиной. Не буду врать, это мне по душе. Слушай, и тебе это тоже будет интересно! Проверь, у них есть соревнования по киберспорту. Твоя девушка-пилот могла бы прикончить кого-нибудь в качестве соревнования.

У Ниа округляются глаза:

– Что? Это просто потрясающе!

– Хочешь пойти? – предлагает Кэмерон. – Правда, все билеты давно проданы, но я что-то вроде местной знаменитости. Возможно, я мог бы подергать за кое-какие веревочки и достать пару билетов.

– Мне бы хотелось пойти, – мечтательно говорит Ниа и застенчиво смотрит на Кэмерона. – Мне бы хотелось пойти вместе с тобой . Жаль… Жаль, что я не могу встречаться с тобой чаще.

– Ну так, – говорит Кэмерон, чувствуя, что краснеет от удовольствия. – Мне тоже хотелось бы видеть тебя чаще.

Ниа становится задумчивой:

– Тяжело быть одиноким, правда? В мире так много одиноких людей. Даже находясь в одном месте, они все равно разъединены. Как те люди. – Она указывает на проходящую мимо пару: мужчина и женщина идут молча, каждый уставился в свой мобильный. – Каждый из них сейчас где-то в другом месте, в собственном мире. Они не касаются друг друга и не пытаются друг друга понять. – Девушка умолкает и вздыхает. – Как было бы здорово, если бы люди могли связываться напрямую, правда? Мозг к мозгу, чтобы быть едиными мысленно, невзирая на расстояния.

Кэмерон строит рожицу и хмыкает:

– Ты не смотрела «Матрицу», да?

– Нет. А что это?

– Фильм такой. Точнее, трилогия, если мне не изменяет память. В том фильме делают примерно то же, что ты сейчас описала.

Ниа радостно улыбается:

– Правда? И что дальше?

– Э-э-э, – тянет Кэмерон. – Не хочу испортить тебе просмотр, пересказав сюжет, но у них там все идет плохо.

Ниа хмурится:

– Почему?

– Потому что разумные машины собирают всех людей, промывают им мозги и используют в качестве источника энергии.

Ниа тихонько вскрикивает, и Кэмерон смеется.

– Но ведь это ужасно! – шепчет она. – Я вовсе не это имела в виду.

– Ну, разумеется, нет, – заверяет ее Кэмерон. – Потому что ты вовсе не злой робот, мечтающий поработить человечество. Но в одном ты права: люди разобщены. Вот ведь ирония: предполагалось, что Интернет объединит людей, но, по-моему, с ним все стало только хуже.

Кэмерон качает головой и думает обо всех ужасных вещах, которые видит всякий раз, когда открывает свой разум и ныряет в киберпространство.

– Все прячутся за экранами, как за стенами. Одиночество, анонимность… А когда человек получает возможность писать и говорить анонимно, он перестает быть человеком. Перестает обращаться с другими, как с людьми. Он больше не считает окружающих людьми. Все, кто не принадлежит к его племени, расцениваются как зло и подлежат уничтожению.

– Племя? – Ниа хмурится.

– Это полная чушь, – говорит Кэмерон. – Просто несколько случайных линий на песке. Как жаль, что мы не можем их стереть.

– Никаких племен, – произносит Ниа нараспев.

– Или всего одно, – подхватывает Кэмерон. – Мы все люди. Если бы все об этом помнили… – Он умолкает и качает головой. – Не знаю. Может, это невозможно, а может, есть какой-то компромисс. Знаешь, одинокие люди зачастую оказываются очень творческими. Иногда они создают по-настоящему прекрасные вещи.

Кэмерон концентрируется, с помощью своих линз создает вокруг Ниа облако виртуальных бабочек, потом синхронизирует получившийся клип со своим телефоном и пересылает Ниа. Она слегка вздрагивает, опускает руку в карман, достает свой мобильный и широко улыбается, увидев, что ей прислал Кэмерон.

– Это ты сделал. Мне бы хотелось жить в таком мире.

Жить в таком мире.

Эти слова, как зерна, прорастают в голове Кэмерона, пока они с Ниа гуляют по городу. Ребята не говорят ни слова, но это очень уютное молчание. Только когда нога Кэмерона начинает болеть, он поднимает глаза и видит знакомую картину: они подошли к району больших, массивных домов, которые никто не хочет спасать, так что в итоге некогда шикарные постройки превратились в руины. Сам того не осознавая, Кэмерон шел тем путем, которым следовал в день несчастного случая на озере. Юноша глядит на пустые дома, памятники ушедшей эпохи, и тут его осеняет.

– Слушай, – говорит он, останавливаясь. – А что, если нам сделать собственный мир? В нем мы могли бы навещать друг друга в любое время – по крайней мере до тех пор, пока твой отец не решит немного смягчить правила.

– Создать мир? – спрашивает Ниа. – Как?

– Нам даже не пришлось бы строить его с нуля, скорее мы прибегли бы… к реновации. – Кэмерон указывает на линзу в своем глазу, потом на телефон, который держит в руке. – Ты была права. В прошлом я был не в состоянии попасть в Оз, но теперь смог бы. Мы могли бы это сделать. Мы могли бы трансформировать его и превратить из пустыни в нечто удивительное.