Игорь Соловьев - Время полыни [litres]

Пленников было двое. Их обыскали, связали и усадили спина к спине. Парни эти представляли собой жалкое зрелище: с чумазыми лицами, заросшими редкой юношеской щетиной, в грязной военной форме на два размера большее нужного. Любой прошедший срочную воинскую службу человек определил бы в них касту «духов» – самых бесправных и низших существ в армейской иерархии.

Было им самое большее лет по восемнадцать. Взгляды у обоих – дикие, затравленные.

Того, которого отловили Сухой и Факел, даже не били.

Он отошел справить нужду в одно из помещений бойлерной. Как только началась стрельба, парень заметался как заяц, не зная, что предпринять – бежать ли на помощь товарищу или улепетывать, пока его самого не прихватили. За этим занятием его и заметил Факел.

Второму, который, собственно, и устроил пальбу, досталось от души. Шмидт хорошенько приложил его прикладом в лицо, а Кучер выбросил из окна. И хотя падать пришлось всего ничего, да еще и на мягкую подушку из хвои, парень отбил себе все бока. Впрочем, после всего, что он устроил, еще мягко отделался.

Очень быстро выяснилось, что они дезертиры. Не выдержав откровенно беспредельной дедовщины, парни покинули часть, прихватив с собой автоматы и запасные магазины к ним.

– Еще оружие есть? – спросил у них Сухой, постукивая ладонью по пустому магазину.

– Было. Женька случайно свой автомат в болоте утопил.

– Что ж вы так, раззявы?

– Да знаешь, я этому даже рад, – встрял Факел. – Было бы у них два автомата, еще неизвестно, как бы оно все повернулось.

– Зачем же ты, кретин, стрелять в нас начал? – снова обратился к солдату Сухой. – Мы же о вас понятия не имели и трогать не собирались.

– Так а мне почем об этом знать было? Я лежал, спал. Слышу сквозь сон какие-то голоса. Просыпаюсь, Женьки нет, а по коридору незнакомые мужики бродят. Один с оружием – раз, и в мою сторону идет. Я думал, все, сейчас грохнет. Женьку-то, думаю, наверное, уже удавили…

– Да ты дурной, что ли? Откуда такие мысли в молодой башке? – удивился Факел.

– Так нам тут уже встречались всякие странные. Одеты, как геологи. Женька к ним вышел, еды попросить. А они видят, что парень один, за ножи и топоры взялись. «Иди сюда, – говорят, – сейчас мы тебя, красивого, накормим». Не знали, что я в сторонке с оружием сижу. Дал очередь у них над головами, пока они в себя пришли, мы уже сбежали. Ну, вот я и решил, что вы типа таких же.

– А какого лешего вы вообще тут отираетесь? – зло спросил Шмидт. – Давно бы ушли из Зоны, в гражданское переоделись. А там – домой, по хатам. Ну или с повинной, в военную прокуратуру. Сколько вы еще так пробегаете?

Солдаты переглянулись, явно не решаясь что-то сказать. Наконец, один из них выдавил:

– Нельзя нам туда. Мы, пока в лесу шукались, успели накосорезить.

– И чего же вы там учудили? – спросил Сухой, пристально рассматривая беглецов.

– Ученых каких-то обстреляли. У них тут станции развернуты, исследовательские. Наших иногда в сопровождение к ним ставили.

– И что?

– Жрать хотелось, – добавил другой, с разбитым лицом. – Начали оставленные ими вещи шмонать, а они вернулись. Вот со страху и пальнули.

– И что, попали?

– Не знаю. Но, кажется, да, один как будто согнулся.

– Хреново, стрелки́ ворошиловские, – задумчиво протянул Сухой. – Раз так, то наверняка вас в Зоне днем и ночью ищут. А я-то думаю, что за движуха такая нездоровая? Вертолеты кружат, по проселкам «коробочки» пылят.

– Да мы бы давно свалили отсюда, если бы могли. Заблудились. Сутки напролет кругами ходим. Есть нечего, с голодухи не то что ягоды, кору с деревьев объедаем.

– Дай им чего-нибудь перекусить, – сказал бригадир Кучеру.

– Уверен? У нас же вся еда по порциям рассчитана. Может, их просто пристрелить? – с сомнением переспросил тот.

– Да легко. Но ты сам тогда и стреляй. Шмидт, дай ему ружье.

– Да ладно, Сухой, ты чего? Я же пошутил, – отстранился Кучер. – Просто у нас провизии в обрез. А у них, сам посмотри, рожи какие голодные. Сейчас нам вмиг полрациона оприходуют.

– Точняк, бригадир, – внезапно поддержал его Факел. – Придется раньше запланированного сворачиваться.

– А нам и так придется, не поняли, что ли, еще? Эй, Птица, сколько там воды утекло?

Серега поднял канистру, взболтнул, прислушался.

– Больше половины не хватает.

– Слыхали? Что мы тут без воды делать будем? Или есть желающие из ручьев местных похлебать? Кто будет первый потом свой фон мерить?

– Мы пили, вроде нормально, – подал голос солдат.

– Да с вами все и так понятно, – не глядя на них, махнул рукой бригадир. – Пока военные не найдут этих гавриков, нам тут ходить опасно. Надо возвращаться и переждать. Заодно припасы пополним.

– А с нами что? – хмуро спросил покалеченный беглец.

– Да ничего. Поешьте пока. Только животы не набивайте, иначе от заворота кишок загнетесь. Хотя вы тут и так не пойми сколько и где шлялись, воду местную, опять же, пили. Вас бы дозиметром померить. В общем, так. Пойдете по заросшей грунтовке, она выведет вас на шоссе. Там изредка машины армейцев проскакивают. Стойте и голосуйте. Только автомат в кусты спрячьте. Если увидят его у вас в руках, сразу пристрелят.

– Так нас и так пристрелят. После всего случившегося.

– И правильно сделают, – зло сказал Сухой. – За свои поступки надо отвечать.

Беглецы побледнели, поникли головами.

– Ладно, не тупите, никто вас к стенке за это не поставит. Получите срок, отсидите, выйдете. Молодые еще, поживете.

– Я в тюрьму не хочу. – Тот, что был с разбитым лицом, сжал кулаки. – Лучше в бега подамся.

– Дурак, – авторитетно сказал Факел. – Не пробегаешь ты долго. Нет у тебя фарту. Пока еще можешь сроком отделаться, садись. В тюрьме тоже люди живут и, представь себе, выходят. А беглым ты что делать будешь? Ты же ничего не знаешь и не умеешь. Спалишься или, того хуже, еще кого-нибудь грохнешь, это как пить дать. И тогда все, убьют тебя красноперые. Матери твоей даже тела не выдадут. Зароют под табличкой с номером, безо всякого почтения и панихиды. Усек?

Беглец, проникшись описанными перспективами, медленно кивнул.

Солдатиков накормили, вернули пустой автомат и показали направление к дороге.

– Только не делайте больше глупостей. Ваш лимит везения исчерпан. Ну и, самое главное, про нас там не трепитесь. Вы нас не видели и не слышали. А патроны расстреляли, на зверей охотясь, – в качестве напутствия сказал им Сухой. – Все, дуйте отсюда, и чтоб я вас больше никогда не видел.

Артельщики тщательно обыскали пионерлагерь. Увы, удача им не улыбнулась: не удалось найти почти ничего ценного.

– Во! – Кучер поставил на подоконник корпус старого телефонного аппарата. Хрустнул пыльный пластик, в глубине жалобно тренькнула чашечка звонка.