Михаил Баковец - Крепость на реке [litres]

После ухода основной части бойцов была сделана еще одна попытка прорыва золотокожих из задымленного и горящего здания, но как и в предыдущих случаях, они все погибли на ступенях и в проходе, ни один даже не смог отойти от здания на несколько метров.

– Дрона надо убирать, а то сгорит нафиг вместе с амулетом, – озабоченно сказал тезка. – Как думаешь, мы их всех положили?

– Да разве сосчитаешь их там? – пожал я плечами. – Но огонь изнутри пышет хорошо, как минимум сильные ожоги и отравление угарным газом оставшимся живым обеспечено, но весь вопрос вот в чем: им хватит этого, или после отключения амулетов они тут же регенерируют?

– Мля! – выругался Макс и плюнул в сторону пылающего здания. – Будем ждать.

– Парни, пройдите вдоль стен и закиньте в окна гранаты подальше к дальней стороне, – сказал я гранатометчикам и паре стрелкам. – Возьмите штук по пять у товарищей и вперед.

Те кивнули, хотя было видно, что мандражируют и меньше всего желают выходить из общего строя, терять чувство плеча.

Пока я смотрел за горящим зданием, за моей спиной разгоралась перестрелка у ворот в эту часть города, точнее, у двух ворот. В рации тезки то и дело раздавался мат вперемешку с радостными криками, предупреждениями, просто возгласами, в которых ничего членораздельного не было. Взрывы гранат, заброшенных бойцами через окна, среди этой какофонии едва различил.

Кеметянам (точнее, золотокожим – гвардия или дворяне, – так как к расе кеметян относились и жители города, и армия в палаточном городке) сильно не повезло со зданием казармы. Сложенное из мраморных блоков и с небольшими узкими окнами под потолком, оно стало для них ловушкой. Будь стены из кирпича-сырца, то шанс проломить ее с противоположной стороны от входа у них был, или ее разнесло бы выстрелами из пушек, палящих едва ли не в упор, и только использование картечи почти при всех залпах спасало нас от дружественных осколков. Еще и отсутствие запасного выхода сыграло с ними дурную шутку, противникам приходилось бежать прямо под наш свинец.

Наверное, точно так же происходили сражения ацтеков и небольшого отряда конкистадоров Кортеса. Деревянные мечи и копья, ритуальная раскраска и звериные шкуры против стальных кирас, пушек, мушкетов и ударов немногочисленной конницы.

– Всё, теперь там точно всем хана, – сказал тезка, берясь за джойстик управления дроном, когда из окон здания с гулом вырвались языки пламени и повалили клубы удушливого дыма. – Я убираю амулет, пока мы не остались без него. Да и самих уже припекает.

– Блин, Ро же просил ему один трупешник доставить! – воскликнул Лешка и сделал несколько шагов вперед, но тут же остановился. – Ну нафиг, сам зажарюсь или угорю.

– Он нас сожрет, если не притащим ему экспонат для разделки, – вздохнул я и посмотрел на шши. – Сильфея, не достанешь нам тело жреца, которое самое целое?

Не хотелось вот так пользоваться девушкой в столь грязном деле, но любому другому будет крайне тяжело достать тело рядом с горящим зданием, на ступенях которого грудой лежали растерзанные тела.

– Я сделаю это, тронк’ра.

Девушка сорвалась с места и через несколько секунд оказалась рядом с трупами и огнем. Не обращая внимания на клубы дыма, то и дело окутывающие ее, и жар пламени, которые даже мы ощущали на своем месте, она откинула несколько тел и вытащила за ногу жреца. Его белое одеяние было красным от крови, а вместо головы бесформенное месиво, словно та оказалась сделана из сырой глины и по ней несколько раз приложились кулаком. Через десять секунд изуродованный мертвец лежал у моих ног.

– Спасибо, Сильфея, – улыбнулся ей, – что бы я без тебя делал!

– Это мой долг – служить тронк’ра, – серьезно ответила та.

– Зараза, – рядом воскликнул Макс, который только-только опустил рядом с собой дрон. – Тут половина камней в труху превратились! Что скажешь, он теперь не станет работать?

Обратился тезка ко мне, но ответил ему Потап.

– Работает еще, – мерзляво повел парень плечами. – Мне мой Дар не подчиняется, как будто я стал прежним или камни все закончились.

– А так? – бывший мой главхран провернул в обратную сторону ключ и потом совсем вытащил его из гнезда.

– Все ок! – и Потап показал ему большой палец.

– Тогда на площадь двинули, нужно нашим помочь.

Но на площади никому помогать не пришлось – все справлялись и без нас. Проходы в воротах и брусчатка перед ними были завалена телами убитых и раненых, слышались стоны и крики боли. К счастью, как бы жестоко это ни звучало, но кричали только чужаки, у нас не было даже раненого.

– Как у тебя тут, Федь? – спросил я у воеводы, отыскав того на вершине пирамиды.

– Воюем. Знаешь, мне даже не по себе от того, с какой легкостью мы тут десятками укладываем этих уродов, – передернул он плечами вместе с ответом мне. – Они прут и прут, а мы стреляем и стреляем. И иные их то жгут, то ветром по стене размазывают.

– Они первые начали, – со злостью почти выкрикнула Олька. – Не мы – они! Если сам слабак и твои люди такие же, то давай я встану у пушки, у меня рука не дрогнет!

– Эй, эй, красавица, спокойней! – выставил он правую ладонь вперед, словно отгораживаясь от моей девушки. – Поменьше экспрессии! Сами справимся, никто тут гуманностью так резко не заболел. Да и должок у меня к этим гадам за моих парней.

Через несколько минут два орудия, над которыми поработала Стальная, стали бить через головы и стены, в сторону палаточного городка. Корректировали огонь через дронов.

– Перелет примерно на двести метров!

Потребовалось еще два залпа, пока Стрелец не сказал удовлетворенно:

– Есть накрытие! По три гранаты беглым огнем!

После чего показал мне планшет, где на черно-белом экране (функция съемки в темное время суток) несколько сотен людей построились в квадраты и колонны и чего-то ждали, застыв на поле между палаточным городком и городскими стенами. Гранаты с ударным взрывателем (все-таки Федька сумел сделать их в минимально кратчайшее время) поднимали фонтаны земли и дыма прямо среди рядов воинов, оставляя чудовищные бреши в рядах противников. После десятого взрыва кеметяне не выдержали и стали разбегаться, бросая оружие и щиты и стремясь как можно скорее оказаться подальше от города, из которого на их головы летела грохочущая смерть.

– Спеклись, карапузики! – оскалился Федька. – Им этого надолго хватит теперь, а напуганный солдат уже солдат наполовину! Уходим!

К этому времени атаки со стороны города прекратились. А в самом же бедняцком квартале в нескольких местах разгорались пожары.

Пока же шло сражение или избиение, как сказали бы всяческие либералы и гуманисты, несколько человек из бойцов возились рядом с постаментом портального кольца. Кирками и ломами они выдернули камни брусчатки вокруг, бензиновым земляным буром пробурили шурфы в полтора метра глубиной – ровно восемь штук, закинули туда мешочки с порохом, снабженных фитилем, пропущенном через трубку, чтобы его не замяло и не засыпало, и затрамбовали все это камнями из брусчатки.