Алексей Платковский - Хомяк расправил крылья

Танец-топтанец по силам даже мне: беру ладонь девушки в левую руку, правой обнимаю за талию, ноги в шахматном порядке, начинаем плавно покачиваться из стороны в сторону. Её лицо напротив моего, глаза, кажется, смотрят прямо в душу. Весь мир исчезает, мы остаёмся только вдвоём. Горячее упругое тело прижимается ко мне с такой силой, что ещё чуть-чуть, и мы станем единым целым. Улыбка расползается от уха до уха, я не контролирую свою мимику. В её бездонных глазах я вижу отражение своего счастья, жар страсти, пламя похоти. Рука соскальзывает чуть ниже, пальцы останавливаются на ложбинке над ягодицами - нет, определённо, она сегодня без белья. По её хитрой улыбке вижу, что она знает, что я это знаю. Кровь отливает от головы и скапливается чуть ниже живота, в плохих комедиях в таких ситуациях шутят "это твой пистолет в меня упирается, или ты так рад меня видеть?", но эта женщина никогда не испортит момент подобной банальщиной. Она слишком идеальна для такого. Она - само совершенство, сама Вселенная, со всеми её тайнами и загадками, бескрайностью и бесконечностью. Всё, что я сейчас желаю, это чтобы музыка не кончалась никогда...

Зрачки Евы расширяются, в следующий миг чья-то рука грубо выдёргивает меня из Нирваны. Не успеваю повернуть голову, как в лицо прилетает кулак, из глаз брызжут слёзы и звёздочки, а я отлетаю куда-то в толпу танцующих и, не удержавшись на ногах, падаю на пол. Вокруг начинается мельтешение каблуков и дорогих туфель, кто-то истошно визжит. Перекатываюсь на спину, сажусь - не хватало, чтобы меня в этой давке затоптали.

Перед глазами сплошной калейдоскоп, разноцветные круги, но я скорее чувствую, чем вижу, что кто-то пытается с ноги ударить по моей бестолковки. Вскидываю руки в примитивном блоке, запястья пронзает боль. Но лучше уж они, чем голова. Перекатываюсь влево, упираясь руками, встаю на одно колено. Тут же кто-то врезается в бок, летим кубарем на пол. Противник сверху, обхватывает мою голову, резко опускает вниз. На инстинкте, как учили на секции дзю-до, прижимаю подбородок к груди, так что о пол бьются только плечи. Подтягиваю левую ногу к подбородку, упираюсь ступнёй в живот противника и начинаю распрямлять ногу, одновременно хватаю за лацканы пиджака и тяну их себе за голову. Неизвестный улетает куда-то за меня.

Вновь делаю попытку встать, на этот раз никто не мешает, и спустя какое-то время я на ногах. В глаза бьёт яркий свет - кто-то всё таки догадался щёлкнуть рубильником и осветить танцпол. Охрана проталкивается сквозь толпу, но растаскивать дерущихся уже не надо: на ногах только я и Антон, вокруг - полдюжины тел в разной степени помятости.

- Прекратить драку! - по инерции гаркает самый звероподобный секьюрити, размахивая шокером. - Руки, мать вашу! Покажите ваши руки!

Вяло поднимаю культяпки: каждое движение отдаётся болью по всему телу.

Пол начинает предательски вращаться, последнее, что помню - как меня всё таки кто-то успел подхватить до того, как я пополнил ряды "отдыхающих".

Год 27, утро 14 апреля, суббота, Нью-Мехико

Финал вчерашнего вечера помню смутно: кажется, сперва приехала полиция, наказала непричастных, похвалила виновных... Или наоборот было?

Затем была скорая. Пожилая фельдшер вколола налепила мне на рассечённую бровь здоровенный пластырь, оказала первую медицинскую всем несправедливо пострадавшим, а затем укатила в местную клинику, прихватив меня с собой. Уже там сбрызнула лоб заморозкой и наложила швы.

- Через неделю придёшь снимать. Ну, или снимешь сам, там ничего сложного нет, и ребёнок справится.

Со швами - может и справится, а вот с дорогой до палаты и койки - понадобилась помощь. Фельдшер, тихо матерясь, помогла моему бренному телу дотащиться до искомого, и даже немного раздеться: спать в брюках ещё терпимо, но вот в носках!

Утро началось с резкого и подлого, словно вчерашний удар, опаляющего и всевыжигающего света.

- Проснись, красавица, и пой, - с этими словами Антон распахнул жалюзи, впустив безжалостное эдемское солнце в палату.

Даже сквозь закрытые веки слепило так, что голова вновь закружилась.

- Ладно-ладно, был не прав, - парень, видя мои тщетные попытки закрыться подушкой, чуть прикрыл жалюзи. - Так нормально?

- Жить можно, - в горле было сухо, словно в Сахаре. - Пить.

- Воды?

- Лучше сока. Томатного, - внезапно для самого себя заказал я.

- А, ну да, ты ж вчера крови потерял мама не горюй. Как себя чувствуешь? - Антон прошёлся по палате к ночному столику, набулькал из графина стакан живительной влаги и протянул мне.

- Словно меня стадо слонов перебежало, и каждый считал своим долгом оттоптаться по моей голове, - я с жадностью вылакал воду в три глотка. - Ещё.

- На буржуйском общаться сможешь? - наливая второй стакан, поинтересовался наёмник.

- Более-менее, - попробовал я качнуть головой, и та немедленно отозвалась ноющей болью.

- Поменьше телодвижений, тебе вчера здорово досталось, - Антон направился к двери. - С тобой хочет побеседовать шериф, Керриган. Сейчас позову её.

- Кто это был? - уже в спину спросил я.

- А ты как думаешь? Влад и его отморозки, - парень вышел из палаты.

Через минуту в дверь постучались и тут же вошли.

- Доброе утро, мистер Северов, - Керриган было около тридцати, плюс-минус. Точнее сложно сказать, кожа вроде без морщин, волосы, собранные в конский хвост, пышут здоровьем, макияжа минимальный минимум, но при этом лицо свежее и по своему красивое, хоть сейчас на обложку какого-нибудь журнала про стреляющее железо, в бикини и без фотошопа.

Но глаза... Холодные, цепкие, серьёзные, даже когда она дежурно улыбалась - они оставались двумя бесстрастными видеофиксаторами всего происходящего. Казалось, что её взгляд проникал даже под кожу, и долго там копошился, стараясь найти зацепки, улики и факты.

- Доброе, - робко, словно первоклашка перед своей первой учительницей, поздоровался я.

- Как ваше самочувствие? - она не моргая смотрела прямо в глаза, и я был не в силах отвести взгляд.

- На беседу сил хватит, - я прямо кожей почувствовал, как атмосфера в палате потеплела на добрый градус.

"Фух, правильно ответил!" - мелькнула мысль.

- Тогда не будем тратить время. Вы знаете этого человека? - Керриган сунула мне под нос планшет, с которого на меня смотрел молодой, лет двадцать пять, парень. Синяк вокруг носа, красные глаза невыспавшегося человека, мятая рубашка со слегка засаленным воротником.

- Вижу первый раз, - честно признался я.

- А этого? - ногтем, покрытым бесцветным лаком, свайпнула изображение шериф.

Второй чуть старше, такой же помятый, только в этот раз ссадина на левой щеке, уходит куда-то за ухо.

- Нет, - я хотел было отрицательно мотнуть головой, но вовремя вспомнил о сопутствующем эффекте, и ограничился лишь словами.