Андрей Кузнецов - Последние звёзды (СИ)

Парни задрали брезент, осветили фонарями.

— Ящики… здесь клеймо и печать. Новосибирск!

Кто-то заглянул в лица водителям, узнал беглых соратников — ничего не доказывает, но подозрения вызывает. Игорь усмехнулся, всё по плану. Последний штрих за Сёминым. Его слова Игорь расслышал через завывший сигнал тревоги.

— Я всё знаю! Нас обманули, в тот день не было военных…

В цель. Каждый понял, о чём речь, непричастных вокруг не было.

Ночь ещё не выпустила город из объятий. Лейтис приказал лететь прямиком в Кемерово, дать круг над городом — посмотреть на реакцию. Таковой не дождались, но в утренней дымке разглядели машины у восточной стены — ровно три грузовика.

— Ниже!

Лётчик послушно завалился на вираж. На одной из крыш увидели человека, он машет руками.

— Зависай, оружие к бою, чёрт его знает…

Вертолёт спустился, не касаясь земли, бойцы спрыгнули, и сразу врассыпную — не быть одной мишенью. Вертолёт взмыл обратно, из дверцы высунулся пулемёт.

Военные в две шеренги с автоматами на груди двинулись к повстанцам неспешным уверенным шагом. Выстроились полумесяцем, не дойдя десяток метров.

— Хотят говорить, пускай выходят, — процедил Лейтис.

Из кабины вылезли двое.

— Прошу сюда, господа офицеры, — один наклонил голову.

Лейтис задышал чаще, обернулся на Макса — тот вперил взгляд, пыльцы на цевье побелели. Ошибки быть не может. Лейтис подошёл с Ванюшкиным и двумя сержантами, остальные замерли наготове.

— Это ваш груз? — второй, видимо, главный показал содержимое кузова.

— Да, но этого мало. Машин было до восьми, по словам свидетелей.

Крутов откинул брезент со второго кузова — четыре мёртвых человека.

— Это глава администрации города Альберт Сёмин и три водителя. Его ваши опознают.

— А толку? Он разучился говорить.

— Товарищ капитан, — вмешался Игорь. — Какова Ваша задача? Найти виновного? Вот он, других нет. Докладывайте смело, а там разберутся, — сказал и стоит улыбается, наглый, как всегда.

Лейтис принял решение.

— Эти, — ткнул в каждую машину, — оставьте себе пока. Двухсотых грузим к нам. И нам нужна жертва — кто будет языком молоть.

— Давайте я, — вызвался Игорь.

— Что, достаточный вес имеешь? — покосился Ванюшкин.

— Скорее массу.

Лейтис просигналил вертолёту спускаться.

— Ищите груз, очень вам советую.

Макс, всё это время не шевелившийся, на деревянных ногах последним подошёл к вертолёту. Он будто разделился: почему-то видит всё ещё и сбоку, со стороны, и звуки долетают через преграду.

— Что ждёшь?

Запрыгнул. Игорь отвёл взгляд, значит заметил сразу. Сидит в другом конце салона, если откинуться на спинку, его не видно. Макс наклонился вперёд. Всё-таки он жив.

Игорь мазнул щекой по плечу — стёр что-то. Он представлял эту встречу по-разному, и сегодня даже не удивился, по крайней мере, ничем не выдал. Только сердце ещё колотится. Они же родились в соседних палатах, ходить вместе учились. Нет, ходить Игорь начал раньше, он всё делал раньше. Но мимо училища чуть было не пролетел — плакал и не хотел жить без родителей. Передумал, когда узнал, что Макса уже приняли.

Когда их пути разошлись? Да наверное, с первого вдоха. В стенах казармы разница сглаживалась, потом прорвало. Скорее всего, точка невозврата случилась в семнадцать: он бегал за забор к бродягам, а через три недели те попали под зачистку.

Макс продолжил выполнять приказы, отдавать честь и лучше всех выполнять задачи. Он молодец, он хотел помочь, беспокоился и спрашивал, но не понимал. Он всё такой же, сидит с умным лицом. Как прошла их операция? Успешно, раз он снова в деле.

Совсем забыл про Лейтиса! Он ведь, кажется, всю жизнь нянчил курсантов, а вон — бравый командир на задании. И конечно он вспомнил своего сержанта.

— Посадка, — просигналил пилот, все взялись за ручки и сиденья.

Прям от вертолёта группа разделилась: Игорь, пошатываясь, пошёл за Лейтисом, за ними увязался конвой, латыш отмахнулся.

— Как ты, Васильев?

Игорь ответил, заикаясь, смущённо.

— За… всё хорошо, товарищ капитан. Наши как?

— После вас других сержантов разослали во все концы, на боевое крещение, так сказать. Со Смирновым тяжело, все погибли или пропали, натерпелся.

— Мне жаль…

Лейтис вскинул бровь.

— Себя пожалей.

На этот раз кабинет почти пуст: президент, генерал и молодой министр — все. Выслушали капитана, президент кивнул, генерал знак идти. Игорь, всю дорогу настраивавшийся, так и не сел, только стиснул колени, чтоб не дрожали.

— Допустим, сейчас опознают тело. Что дальше? — президент осматривает с головы до ног, подбородок положил на сплетённые пальцы.

— Это доказательство.

— Чего? Мне доложили, что в машинах нет и половины.

Игорь пробежался глазами по двум другим лицам, ища поддержки… глупо.

— В городе их нет. Сёмин имеет власть, мог переправить куда угодно.

Президент покивал, сменил позу: расправил плечи, склонил голову.

— Я больше не могу вам верить.

— Но…

Президент вскинул ладонь.

— Мне не нужны союзники, которые не могут уследить за кем-то из своих же, — развёл руки в стороны. — Я тоже не могу, но у меня аппарат, который работает, которому я верю.

— Поэтому вы здесь втроём? — Игорь еле сдержался, чтобы не зажмуриться.

Президент рассмеялся, дважды хлопнул по столу.

— Это патовая ситуация, вы не выжмете из меня больше того, что есть, — осмелел Игорь.

— И не буду пытаться, ладно уж. Кемерово и Томск не принадлежат мне, а теперь я не считаю их союзниками. Отработайте долг, верните топливом взамен, подумайте о мирных жителях. Антон Валерьевич, — президент перевёл взгляд, Гловацкий подобрался, — Вы всё затеяли, Вы и контролируйте.

Министр встал, кивнул и вышел, не оборачиваясь.

— Гловацкий, — представился он Игорю в коридоре. Следующую фразу произнёс только в своём кабинете, закрыв дверь. — Поздравляю, сработал чисто.

— Так и знал, что это ты.

— Неужто?

— Не генерал же.

Гловацкий усмехнулся.

— Не оскорбляй способности наших военных… Хотя имеешь право, мне сказали, откуда ты взялся.

— Тебе не кажется, что загоняешь себя? Еле успеваешь реагировать.

— Я ловлю волну, а не гоню её. Что могу — делаю, — пожал плечами Гловацкий. — А теперь я объясню, ради чего вы все, бедные, страдаете. И ты меня похвалишь.

Осевшая на континенте радиация превратила земли в пустоши, убийственные для живого. Они отмечены на всех картах чёрно-жёлтым штрихом. Некоторое время назад повышенный фон зафиксировали в Екатеринбурге. Президент запретил огласку и распорядился продолжать замеры. Через пару месяцев стало ясно, что заражённая площадь растёт.

Не известно, что спровоцировало движение частиц, которые давно должны были уйти под землю. Факт: радиация ползёт с запада. В тайном порядке готовится переселение. По расчётам столицу придётся перенести восточнее, а Новосибирск оставить беженцам. Придётся перемещать всё производство и запасы — масштаб огромен. И как назло, на востоке появились повстанцы.