Джеймс Лавгроув - Машина иллюзий [litres]

Удары прекратились. Зои зашаталась и осела на пол.

Ривер ослабила захват.

Стремительно, словно молния, Зои вскочила на ноги.

– Тебя так легко провести, – зарычала она и с невероятной скоростью три раза ударила Ривер в лицо.

Оглушенная, Ривер почувствовала, как ее выталкивают с мостика. Она пыталась сопротивляться, но все ее усилия оказались тщетными. Зои швырнула ее на пол коридора.

– Тут и сиди! – сказала она и стукнула по выключателю, который закрывал дверь.

Ривер быстро поднялась и побежала к двери, чтобы проскользнуть в нее, пока она не закрылась.

Слишком поздно.

На панели рядом с дверью загорелась красная надпись:

ЗАМОК АКТИВИРОВАН. ПРОХОД ЗАКРЫТ.

– Чжень дао мэй , – прошипела Ривер.

Она несколько раз ударила по двери кулаком, но с другой стороны донесся лишь презрительный смех.

Ривер прекрасно понимала, что доступ в сон Уоша ей перекрыли. Дверь это символизировала. И даже если Ривер снова прорвется внутрь, ей придется столкнуться с Зои, которая стала привратницей Уоша. Зои станет защищать его от дальнейших вторжений и будет противодействовать Ривер на каждом шагу.

У Ривер был только один шанс с Уошем, но ничего не вышло. Теперь разбудить его не удастся.

У нее не осталось выбора.

Придется разбудить кого-то еще.

Но кого?

Зои, привязанная к стулу, раздетая догола, кричала.

Она ненавидела себя за это и отчаянно пыталась сделать так, чтобы этот человек не видел ее слабость.

Но боль была слишком сильной, слишком всепоглощающей, и поэтому Зои могла только кричать.

Дерриал Бук, Мясник из Бейликса, отошел от нее. Предмет у него в руках, похожий на дрель, напоминал что-то из арсенала хирурга или стоматолога. Однако вряд ли медик воспользовался бы этим инструментом так, как Бук. Стальной корпус инструмента вращался, и сейчас от него во все стороны летели капли крови, кусочки мяса и даже крошечные осколки кости.

Зои дышала резко, прерывисто; воздух с шипением вырывался из ее легких. Она попыталась взять себя в руки. Ее лицо было залито холодным потом, ее тело болело в десяти местах одновременно. Зои не могла понять, какой источник боли самый свежий, она не могла даже взглянуть на свои раны – Бук привязал ее голову лентой к спинке стула.

Зои могла смотреть только на Бука.

– Итак, – сказал он. – Это была просто разминка, разведка, первые изыскания – чтобы узнать, из какого вы теста. Я уже вижу, что вы, мисс Эллейн, женщина крепкая, и продержитесь не меньше, чем ваши коллеги, а может, даже дольше. Но это только к вашему ущербу и к моей выгоде.

– Бэньтьеншэн де и дуэйжоу, – бросила ему Зои.

– Может, я в самом деле ублюдок и мясной мешок, – невозмутимо ответил Бук, – но ведь пытают сейчас не меня. И не я неутомимо преследовал офицеров Альянса до самых границ галактики, чтобы дать им роль в фарсе, который вы называете судом, или казнить. Такого поведения я не потерплю, мисс Эллейн. Эти люди – герои, герои войны, в которой мы должны были победить. Настоящие злодеи – те, кто вам платит, ваши хозяева на Лондинии, так называемое Правительство согласия, эта пестрая компания из бывших командиров «бурых». Думаете, они не творили что-то столь же мерзкое? Вы в самом деле верите, что ваша сторона менее запятнана, чем наша?

– Мы пытались воевать честно, – ответила Зои. – Возможно, время от времени мы совершали ошибки, но мы действовали во имя добра.

– А, старый довод «цель оправдывает средства». Но давайте его развернем. Что, если бы вы проиграли? Тогда финал совершенно не стоил бы принятых мер. До битвы в долине Серенити исход войны висел на волоске, и чаша весов склонилась в пользу сторонников независимости лишь по иронии судьбы. А если бы удача улыбнулась нам… ну тогда, по крайней мере, у нас с вами не состоялся бы этот потрясающий разговор.

– О, как бы я тогда расстроилась.

Бук улыбнулся, и у Зои вдруг возникло невероятно странное чувство. Ей показалось, что при других обстоятельствах он бы ей понравился. Возможно, она даже считала бы его своим другом.

Может, это еще одна из тактик ее мучителя – притворяться милым, добрым и разумным, даже когда он творит с тобой отвратительные вещи? Когда боль причиняет человек, который выглядит настолько симпатичным, она казалась гораздо более напряженной и унизительной.

– Да, это было бы в самом деле прискорбно, Зои. Могу я называть тебя «Зои»? «Мисс Эллейн» – это так официально, а ведь мы, кажется, довольно хорошо друг друга узнали, хотя и познакомились совсем недавно.

– Можешь назвать меня «Зои», а я тогда буду звать тебя «бэньтьеншэн де и дуэйжоу».

На этот раз Бук просто отмахнулся от оскорбления.

– Зои, дело вот в чем: мы, служившие в вооруженных силах Альянса, не можем допустить, чтобы ты и тебе подобные нас выслеживали. Мы не заслуживаем подобного обращения. Мы просто выполняли приказ, делали все, чтобы закончить войну как можно быстрее.

– Ага, точно. Какое благородство. И, полагаю, частью всего этого были твои допросы?

– Разумеется. Армия, если она хочет добиться успеха, нуждается в информации о противнике, а быстрее и проще всего ее можно добыть, допрашивая вражеских солдат. Я старался действовать как можно эффективнее и причинять минимальное количество страданий. Иногда, увы, для этого приходилось причинять максимальное количество страданий за кратчайший промежуток времени. Так уж устроен мир. Но с тобой все немного по-другому. У тебя нет нужных мне сведений, и поэтому у меня только одна цель – причинить тебе боль и унизить тебя. Я хочу сделать твои последние часы настолько невыносимыми и ужасными, насколько это возможно. Кстати…

Бук повернулся к своему рабочему столу, который – не случайно – стоял в поле зрения Зои. На столе лежали самые разные острые предметы: с зубцами, с лезвиями, с маленькими встроенными двигателями, длинные и заостренные предметы, устройства, которые уменьшались, устройства, которые увеличивались. Все они потемнели от времени, но было видно, что о них заботятся. Зои представила себе, как он, оставшись наедине, внимательно разглядывает их и с наслаждением вспоминает вопли и крики, которые каждый из этих предметов вызывал у его жертв, как он изобретает новые пытки.

– Ты должна понять, – сказал Мясник из Бейликса, – что отныне твоя жизнь измеряется только болью. Время потеряет для тебя всякий смысл, и останутся лишь периоды мучений, перемежающиеся интервалами для восстановления. Они станут для тебя днями и ночами. Ты будешь рыдать. Ты будешь звать мамочку. Ты опорожнишь свой мочевой пузырь и, возможно, еще и кишечник. Пожалуйста, не стесняйся этого – я к этому привык. Ты будешь мечтать о смерти и умолять, чтобы я тебя убил. Но моя цель состоит не в том, чтобы убить тебя, а наоборот, в том, чтобы как можно дольше сохранить тебе жизнь.