Макс Мах - Вижу цель [litres]

Пока его соединяли с коммодором Ха – командиром тактической группы дивизии тыловой поддержки королевства Гонконг, Эрик успел коротко побеседовать с флагманским навигатором контр-адмиралом Зюльденрустом.

– Сол, – сказал Эрик, подойдя к навигатору, находившемуся по случаю в ходовой рубке, – я знаю, что вас не надо подгонять, но…

– Можете не продолжать, командир, – кивнул Зюльденруст. – Я знаю, что поставлено на кон. Мои люди уже работают, я присоединюсь к ним буквально через несколько минут, но прежде хочу переговорить с навигатором гонконгцев. Они торчат здесь уже без малого месяц, не может быть, что не поинтересовались обстановкой.

– Отлично! Жду от вас сообщений.

Короткий разговор, но крайне важный. Любая планетная система – это сложной конфигурации «плетенка» из множества взаимодействующих между собой гравитационных и электромагнитных полей. Как результат, в различных районах пространства возникают крайне отличающиеся друг от друга физические условия. В общем случае состояние пространственного сегмента не слишком влияет на обычное пилотирование космических аппаратов. Во всяком случае, на коротких дистанциях, хотя многие маневры на высоких скоростях сильно зависят от взаимодействия полей. Однако подпространственный переход зависит от них всегда. От того откуда совершается прыжок, куда, на какой скорости и какой массой зависит сама возможность гиперпространственного перехода, безопасность корабля и выживаемость экипажа.

Попросту говоря, войти в систему обычно получается отнюдь не в любом месте, и то, куда вас вынесет после прыжка, в большой степени зависит от того, в каком состоянии пребывает в данный момент времени «плетенка» и какова ее конфигурация. Даже на известных маршрутах, в хорошо освоенных звездных системах это отнюдь не тривиальный вопрос. Что уж говорить о незнакомых местах! И ведь это еще не всё. Теми же самыми переменными – конфигурация трехмерной сети, в просторечии называемой «плетенкой», и ее состояние, – обусловлена также возможность внутрисистемных прыжков и то, куда и как далеко можно прыгнуть из данной конкретной системы. Этими вопросами как раз и занимаются навигаторы, и от их ответов на стандартные вопросы зависит тактика космического сражения. Поэтому, не зная точно, когда в систему Альфы Октопуса заявятся бёза, Эрик спешил разобраться в физике данного околозвездного пространства раньше, чем начнется сражение…

3. Первое сражение в системе Альфы Октопуса,

13 мая 2534 года

16–03 стандартного времени

Бёза появились только на третий день, и это была невероятная удача, потому что Эрику едва хватило времени, чтобы подготовиться к сражению. Накануне в систему Альфы Октопуса прибыло подкрепление, которое сумел найти для Эрика – все, что наскреб по сусекам – адмирал Лобанов: семь старых артиллерийских платформ в сопровождении трех не менее старых эсминцев. Тем не менее и старые корабли могли сыграть в будущем сражении свою немаловажную роль. Эти семь платформ – вместе со своим эскортом и легкими кораблями гонконгцев, переподчиненных Эрику властью адмирала Лобанова, – должны были сымитировать плотную орбитальную оборону единственной пригодной для органической жизни планеты. Сама же планета – у нее даже собственного имени пока не было – играла роль сыра в мышеловке, ну, а капкан на бёза Эрик построил со всей изобретательностью, на которую был способен. А способен он оказался, как выяснилось, на многое.

– Противник в системе! Передаю координаты.

Услышав голос дежурного офицера, Эрик развернул кресло и, убрав затемнение с перегородки, отсекавшей его кабинет от рубки, посмотрел на правый тактический экран.

«Сектор Е-8. Нам повезло!»

Как и следовало ожидать, прикрыть теми силами, которыми он располагал, все семнадцать потенциальных точек перехода, Эрик не мог. Вместе с тактиками крейсера и сотрудниками оперативного отдела штаба эскадры он просчитал все возможные варианты и пришел к выводу, что особо опасными являются три направления: Е-4, Е-8 и Е-9. В соответствии с этими предположениями он и определил позиции семи атакующих групп. При этом конфигурация засады была такова, что сектор пространства, обозначенный в плане развертывания как Е-8, находился на втором месте – с крайне незначительным отрывом от первого – по удобству контратаки.

«Нам неимоверно повезло!»

– Мне нужны подробности! – сказал он вслух, активировав коммуникатор.

Но подробностей пока не было и не могло быть. Слишком далеко. Едва ли не за границей системы, что, с одной стороны, было просто замечательно, так как увеличивало подлетное время эскадры бёза и позволяло холодянам без спешки разобраться в количестве вражеских бортов и их качестве. К тому же время, потребное противнику, чтобы пересечь практически всю систему, уменьшало вероятность сдвоенного или строенного удара, разнесенного во времени и пространстве. Но, с другой стороны, у бёза тоже появлялось время, чтобы разобраться в ситуации, и поскольку холодяне не знали, каковы технические возможности противника, длинная пауза могла сыграть с ними злую шутку. Если выяснится, что сенсоры врага лучше тех, которыми пользуются люди Эрика, бёза смогут увидеть то, что показывать им никто не хотел. Так ли это, станет известно только через несколько часов, в течение которых будет длиться выматывающая душу неопределенность.

«Деваться некуда, – вздохнул мысленно Эрик, – будем ждать!»

22–03 стандартного времени

Как и предполагалось, у бёза оказалось практически троекратное превосходство в количестве вымпелов. Сто двенадцать боевых кораблей – это много, но, к счастью, адмирал Лобанов оказался прав – похоже, противник действительно «не умеет» воевать. Действует прямолинейно и откровенно полагается на грубую силу. По факту такая «детская непосредственность» Эрику на руку, бёза идут одной колонной, нацелившись прямо на «сыр в мышеловке». Идут по кратчайшему пути, игнорируя игру гравитационных полей и теряя на этом значительное количество энергии. А их тактическое построение напоминает вытянутый вдоль продольной оси эллипсоид, но в чем сакральный смысл такого строя, умному человеку не понять: шаровой ордер или что-нибудь вроде имперского «копья» явно были бы эффективнее. Однако, как говорили на Старой Земле, хозяин – барин. Хотите творить глупости, господа, бог вам в помощь! Эрику же лучше.

Итак, пока холодянам везло. Бёза действовали, исходя из принципа грубой силы, и, поскольку появились в одной из самых удаленных, а следовательно, и удобных для обороняющихся опциональных зон перехода – практически вне периферии звездной системы, – идти им до редутов планетарной обороны достаточно долго. А значит, холодяне получили великолепную возможность хорошо рассмотреть противника и внести необходимые коррективы в заранее разработанную схему сражения.