Макс Мах - Вижу цель [litres]

– На той стороне?

– Именно! – кивнул Эрик. – Там сохранилось чуть больше знаний по генетике. Но я о другом. Нас – я имею в виду таких, как ты и я – теперь пятеро.

– Кто пятый? – заинтересовалась Ирина.

– Пятая – моя дочь.

– Я так понимаю, что речь идет не об Эсме.

– У меня появились дети, – Эрик не собирался рассказывать Ирине всю эту историю от начала и до конца, но кое-что сказать был все-таки должен. – Кто, что – не важно. По факту, шестимесячные близнецы. Мальчик обыкновенный, хотя, скорее всего, когда вырастет, станет точной моей копией. А вот девочка такая же, как мы с тобой. Я ее чувствую.

– Невероятно!

– Еще как! – подтвердил Эрик. – Нашлись мои родственники, но это отдельная история. А сейчас главное – я похож на своего отца, сын похож на меня, дочь похожа на мою мать…

– Ты нашел родителей? – Прищурилась Ирина.

– И да, и нет, – криво усмехнулся Эрик. – Они погибли, когда я был совсем маленьким. Но вот что важно. Мой род ведет начало от двух ученых-генетиков, работавших на Старой Земле. Их звали Ирина Вилкова и Борис Фокин. И еще одно имя – Стефан Мозес. Он тоже был ученый и, по-видимому, занимался репродуктивной медициной. Все это происходило больше четырехсот лет назад. Могу назвать также два адреса: Международный Институт Биологических Исследований в Женеве и Институт Генетики Петербургского университета. Это, если ты не в курсе, тоже на Старой Земле. И Петербург – это город в Древней России. Если учесть, что вы трое происходите из одной и той же русскоязычной общины, а мои предки тоже явно были из России… Дальше думай сама.

– Это прорыв! – подвела итог своим размышлениям Ирина Ма. – Теперь мы хотя бы знаем, где искать!

– Есть еще одна идея, но она тебе не понравится.

– Излагай.

– Если бы ты или Алена, а еще лучше обе сразу родили от Павла…

– Думаешь, получился бы супермен?

– Мои родственники этим делом занимаются на полном серьезе, – объяснил Эрик. – Пытаются, я так понимаю, возродить наш вид.

– Вид?

Идя к Ирине, Эрик четко знал, где проходят границы возможного. Он не собирался рассказывать ей о своих догадках относительно «технологического клада», как не собирался и посвящать ее во все тонкости своей генетики. Сибирь ему не родина. А Эрик даже не был уверен, что захочет сообщить свои тайны империи или Холоду. Про троих-то с Сибири он никому не рассказал. Но, с другой стороны, могло так случиться, что сибирская троица – это его народ. Его племя или раса, если, конечно, Бреда ему не наврала. И совершенно очевидно, что, по крайней мере, на данный момент сибиряки – его союзники.

– Они про вас троих не знают, – сказал он вслух. – Я им не рассказал, но про меня предполагают, что я потомок каких-то искусственно выведенных «новых» людей: не Homo sapiens, а Homo ingeniosus – Человек талантливый.

– Так это они что, под тебя кого-то подложили в целях правильного спаривания?

– Да.

– Вот же… экспериментаторы! Но спасибо. Информация ценная, да и предложение твое звучит заманчиво. Жалко только, что Павел с женщинами не спит. Впрочем, можно экстракорпорально…

– Нельзя, – покачал головой Эрик. – Не знаю уж зачем это было нужно древним, но там существует какой-то встроенный механизм в этих генах. Типа биологического замка. Так что размножение возможно только естественным путем. Но на меня не рассчитывайте! – остановил он Ирину, мысли которой склонялись к наиболее рациональному решению проблемы. – Мне еще за прошлые грехи перед своей девушкой каяться придется, так что от новых пока воздержусь.

– Ладно, мы тебе и так по гроб жизни обязаны, – отмахнулась Ирина. – Есть еще что-то или это всё?

– По поводу нашего происхождения, увы, всё, но есть кое-что еще, что тебе следует знать. Там и тогда, где и когда создавался наш генотип, много всего умного насоздавали. Наука была на подъёме.

– Это, Эрик, я и без тебя знаю. У нас на Сибири остались кое-какие записи, но, увы, ничего конкретного. Только описания…

– Ну, а у моих родичей на Холоде сохранились и кое-какие технологии, и среди прочего сохранился такой аппарат, с помощью которого можно сначала сделать слепок с чей-нибудь памяти, а потом другому человеку «пересадить» такую память прямо в мозг.

– Я о таком читала, но самого аппарата у нас нет.

– А у моих родичей есть, но закавыка в том, что переписать чужую память можно отнюдь не в каждый мозг. Мозг не выдерживает. Но они таких людей, которые способны принять чужую память, умеют как-то определять, но вот кто совершенно точно подходит для записи, это я. Ну, и вы трое, наверное. Предположительно.

– Что они тебе записали?

Эрик высадился на Фронтир в штатском. Их с Эсме доставил прямо в Остин бронекатер с крейсера, ну а дальше они добирались до посольства на такси.

– Кто командует флотом Холода, знаешь?

– Да, разумеется. Адмирал Шлезингер. Мы с ней еще с того времени знакомы.

– У нее в подчинении три эскадры.

– Знаю, – кивнула заинтригованная словами Эрика Ирина. – Нам сообщили с имперской базы. Девятая, сорок третья и тридцать седьмая эскадры.

– Тридцать седьмой эскадрой командую я, – усмехнулся Эрик.

– Значит, вице-адмирал Мориц Вильф – это ты?

– Выходит, что так…

Канал связи открылся без четверти двенадцать. Практически в полночь. Эрик только что отправил Эсме в постель и успел переговорить со своим начальником штаба. Хотел еще связаться с адмиралом Шлезингер – было у него несколько вопросов, которые следовало обсудить, – но не успел. Пиликнул коммуникатор, и узел связи на станции «Конкорд» сообщил, что лейтенант Вера Мельник находится в пределах доступа.

– Соединять? – Запрос узла связи.

– Да, – подтвердил Эрик свой вызов. – Соединить.

– Соединяю.

И сразу же на виртуальном дисплее возник список станций подключения. Последней из них оказался ФР-3 – третий флотский ретранслятор в системе Эно.

– Здесь лейтенант Мельник!

Флотский трафик – это лучший вариант межсистемной связи из всех возможных, но ребята с «Конкорда» постарались от души, включив Эрика в приоритетный список первой категории. На самом деле, как командующий союзной эскадрой, по официальным каналам он мог получить даже высший приоритет, но не хотел выставлять свои отношения с Верой на всеобщее обозрение. Однако первая категория оказалась ничуть не хуже. Слышимость была идеальной. Запаздывание сигнала – совсем небольшим: всего семь секунд. Так что, немного приноровившись, говорить можно было, как если бы разговор происходил в режиме реального времени.

– Здравствуй, Вера. Это…

– Эрик?!

– Так и есть. Ты на Эно?

– В системе.

Вера говорила сухо и как-то отрывисто, что могло быть плохим признаком, но, возможно, она просто нервничала.