Ольга Ворон - Ангелы: Анабазис

— Это как? — поинтересовался Юрий.

— Под прощением они понимают наказание или самонаказание, — с готовностью отозвался раверсник. — Простил по-настоящему тот, кто ударил. Тот, кто отпустил грехи и не обиделся — не простил. Милосердие — это, по их мнению, сумасшествие, которого нельзя допускать, поскольку милосердие немотивированно. Благодарность — это та ещё штучка! «Спасибо» или не говорят вообще, или, если сказали, то считают себя уже вполне свободными от каких-либо обязательств. «Долг» для них понятие несуществующее. Они просто не понимают, что это такое. По их мнению, они никому, кроме себя, ничего не должны. Даже маме с папой…

«Ну, с прощением всё понятно… — подумал Медведев, — одна из прелестей Закона Джунглей и состоит в том, что с наказанием кончаются все счеты. После него не бывает никаких придирок. Но вот вопрос благодарности и долга… это серьёзно».

— А чем эти Тэра мешают? — Смотря в землю, спросил Якоби. Его заметно потряхивало — вечерний холодок да плюс лихорадка от ранения. Клинок тэра был остёр. Судя по состоянию — зацепил-таки кость.

Полынцев помолчал, прежде чем ответить. Потом заговорил медленно, с остановками. Момент восхищения способностями тэра прошёл, и снова вырвалась задавливаемая сильной волей организованного сознания ненависть:

— Тэра — паразиты. Именно так. Вирусы. Глисты. Они паразитируют на человечестве. Неразбуженные — сами того не понимая, собирают силу с окружающих людей, а разбуженные… это другая сторона медали. У тэра своя структурная сеть вот уже веков тридцать. Храм Солнца. Действует по всей планете. Тайно-тайный союз.

Михаил задумался: «Тайно-тайный? Это из классификаций иезуитов. Союз, о котором даже догадываться не должны. Свидетели и особо думающие уничтожаются. Тайна — превыше всего. Неужели до сего дня сохранились такие организации? При нынешнем-то уровне работы СМИ, демократии, плюрализме и свободе слова, когда любой гадкий утёныш, мечтая стать соловьём, поёт обо всём, что знает, чего не знает и о чём догадывается? А тэра до сих сохранили и тайну своего существования, и развитую сеть».

— Этот союз активно вмешивается в жизнь людей, перестраивает общества и меняет политику государств. Всё, вроде бы, по мелочи работают, но всегда в точку. Там человек не успел на встречу, здесь письмо глупое затерялось, а в результате — война меж странами или падение урожая на полях государства… Тонко работают. Держат нас, человечество, в узде. Направляют уколами стимула в полупопия — направо, налево, направо! Войны — их механизм нашего сдерживания.

— Угу, — протянул Анатолий Якоби. — То, в чём раньше евреи и масоны были виноваты, теперь, в свете последних инструкций правительства, положено сваливать на этих…, етит их душу,… тэров!

Медведев в душе взвыл. Предки Якоби ухитрились пострадать в прошедшем веке от всех правительств России — от временного до первопрезидентского. Теперь Анатолий, взятый в «Тайгу» только благодаря прошению капитана, тихо точил зубы на гонителей рода. И под негласным надзором и мягкой опекой Юрия стачивал их.

Полынцев высказывание Якоби проигнорировал. Словно его и не было. Только Медведеву не нужно было объяснять, чем дело кончится. Такую реплику особист не забудет. «Эх! — думал Медведев, — Щенок готов утопиться, лишь бы укусить луну в воде… Вот и Толька, как тот щенок. Укусил-таки луну в воде».

— Самое нехорошее, что нас ждёт, господа, это время, когда такие, как этот, — Полынцев кивнул в сторону пленника, — смогут полноценно раскрыть себя. Сеть Храмов стремится к мировому господству, к диктатуре по расовому признаку. Это внутренний враг, имеющий потенциал стать внешним. Человечество будут ждать тяжёлые дни, если мы не сможем остановить их. Пока же у нас ещё есть время для действий. На нашей стороне то, что они фактически не отличаются от людей, пока их способности не разбужены. А значит — уязвимы, как мы. Это нас спасает. Иначе бы уже давно они смогли организоваться и поработить род человеческий…

— Ну, блин, понятно дело! — Опять вклинился Якоби. — Значит, сильный враг. Уважим пулей в лоб?

Полынцев тонко усмехнулся:

— Ваше предложение не…

— А я не предлагаю. Я, етит твою душу, настаиваю, — усмехнулся Якоби.

— Толя! — одёрнул Михаил.

Но было поздно — Батон взорвался:

— Какого черта мы тащим его по лесам? Куда должны были довести? До лысого склона? И где он, твою дивизию!?.. Мы здесь, может, ещё год топтаться будем! И возможно — из-за него же! Завёл, тварь чёртовая, не выберемся! Всё, нафиг, задолбало! Это в вашем управлении садомазо распространённо, а мне не в кайф, когда за здорово-живёшь калечат! Нам его не вывести, самим бы выбраться! Не можем довести — пристрелить к чертям собачьим! Пишите потом — при попытке к побегу. Нефиг мужику маяться беспричинно, а нам тут ковыряться! А не могёте своего суженного-ряженного сами кончить, так за этим не постоит!

Медведев стиснул кулаки: «Йок! Зная Полынцева, Батону светит очень нехороший приём дома. А с его-то личным делом… Эх. А если я влезу — тоже ничего хорошего…. Вот, ведь, блин — Батон…»

А Батон, упруго поднявшись, двинулся в сторону пленника. Двое «раверсников» мгновенно оказались на его пути. Походка Анатолия стала пьяной, раскачивающейся, не предвещающей ничего хорошего, а у костра рывком поднялись таёжники.

Время потекло вялым киселём, обтекая тренированные сознания, готовые к бою.

Командир «Тайги-2» сжал кулаки. В голове заметались мысли, вихрем пролетая за мгновения, требующиеся на принятие решения: «Ну ситуёвина, блин. Ну, Батон подкузьмил! Если не влезть — потом на нём отыграются. А влезу — всех рикошетом зацепит…».

Медведев начал подниматься, сам толком ещё не решив, что делать, как заметил, что общее движение не затронуло Полынцева — тот продолжал сидеть возле костра и хмуро смотреть на… На него. Капитан «Р-Аверса» не смотрел в сторону Якоби, не глядел на впрягающихся бойцов, он в упор смотрел на командира «таёжников» и ждал его действий. Потому ли, что столкновение на уровне людей — это столкновения на уровне ответственных руководителей? Нет, было в этом что-то особенное. И оттого опасное даже выше, чем думалось. Это ощущение опасности, равное тому, что испытывал уже не раз в горах на сложных маршрутах, скрутило под грудиной и заставило лихорадочно решать.

«…А Наташка говорила, что малого хочет. Может быть, и ждёт уже — что-то загадочная в последние недели ходит… А я получается и хлеба с маслом достать не могу. Всё из-за своего чистоплюйства. Думал хорошеньким остаться с такой-то работой?! Твою душу! Свинство и так, и так… Это и называется — дёргать смерть за усы!», — со злой бесшабашной удалью подумал Медведев.