Мстислав Коган - Операция «Возвращение». Том 1

Мимо медленно проплывали темные силуэты домов. Тоскливо подвывал ветер, мечась по пустым, мертвым проулкам. Щелкали зубами голодные хищные твари. Они уже полностью сформировались. Обрели плоть. Бледную и изнеможённую, словно у людей, погибших от голода. Но в то же время невероятно сильную, способную грызть и рвать.

Следовавшие за мной бойцы догнали и пошли рядом, прикрывая меня своими бронированными фигурами. Видимо им передались мои ощущения грядущей опасности. А может и сами почувствовали. Сложно сказать. Но сделали они это удивительно вовремя. Потому, что в следующий момент твари не выдержали.

Один из парней отшатнулся в сторону, чуть не сбив меня с ног. На нем сверху, будто наездник, сидел бледный, сгорбившийся силуэт, с горящими фиолетово-белым огнем глазами. Задними лапами он уперся ему в спину, а передними обхватил шлем и пытался его сорвать. Я попытался было кинуться на выручку, но тут еще одна тварь сбила с ног уже меня. Сбила, повалила на землю и распахнула свою клыкастую пасть. Где-то рядом прошипела Шелька. Прошипела и попыталась вцепиться уроду в загривок, но тот одним взмахом руки отбросил зверушку куда-то в сторону.

И все? Ради этого я старался? Ради этого столько шел? Боролся с самим собой? Собирал жизнь по крупицам обратно? Чтобы все это просто исчезло в черном провале голодной пасти, обрамленной кривыми, наполовину сгнившими клыками?

Морда твари исчезла. Кто-то схватился за нее бронированной перчаткой, приподнял над землей и отшвырнул в сторону. А затем этот же человек протянул мне руку. Я присмотрелся к тому, кто скрывался за очередным бронестеклом. Присмотрелся и застыл, на несколько мгновений, не в силах поверить своим глазам. Это была Ани. Она протягивала мне руку. И она же была последним человеком, кто стоял сейчас на ногах. И единственным, кто мог мне помочь продолжить путь.

Это было очень похоже на привязанность. Ту, которую я испытывал к Шельке. Но в то же время и отличалось от нее. Тут было немного и от надежности, которую мне давали боевые товарищи. И от злости. На нее. На себя самого. На обстоятельства, которые постоянно вклинивались между нами. И от благодарности. За то, что терпеливо ждала. За то, что пыталась поддержать в самые трудные моменты. Пусть не всегда умело, пусть не всегда к месту. За то, что не разочаровалась в конце-концов. Последним чувством была любовь.

Я схватился за руку Ани. Она не медля ни секунды, рывком подняла меня на ноги. Смерила взглядом, а затем вырвала из кучи борющихся тел и швырнула вперед. Во тьму, в которой тут же растворился окружавший меня мир.

Исчезли твари, парни, Ани, Шелька. Утонули в черном, клубящемся тумане силуэты покинутых небоскребов. Пропала улица. И даже мое собственное тело перестало существовать. Лишь на мгновение. Потому, что в следующую секунду я открыл глаза.

У тьмы были бездонные черные глаза, смотревшие прямо на меня. И маленький мокрый нос. Который, тут же отпрянул назад, стоило мне попытаться сконцентрировать на нем свое внимание. Обнажились белые клыки, выгнулась спина, черный пушистый хвост встал трубой. А до ушей донеслось тихое, угрожающее шипение.

В следующее мгновение тьма исчезла, а по глазам больно резанул нестерпимо яркий, зеленовато-белый свет. А затем в моей раскалывающейся от боли, тонущей в каком-то странном, густом и вязком тумане, голове, раздался голос.

— Эй! Глядите! Он пошевелился!

— Алекс! Я так испугалась. Больше…

— Ани, отойди от него! Это уже не наш командир, а одна из местных тварей! Посмотри на его глаза!

— Показатели, как у трупа. Почти. Есть слабый пульс, небольшое давление, температура всего двацать пять градусов. Товарищ командир, Декар прав. Это больше не человек.

— Да говорил же. Пристрелить эту тварь надо. Чтобы память об Алексее не оскверняла. Думаю, он бы…

— Я сама тебя пристрелю, если попытаешься с ним хоть что-то сделать. Слышишь? Ствол в жопу запихаю и все внутренности иглами провентилирую!

— Отставить разговорчики! — голос Леннара оборвал этот тяжелый, сумбурный гомон, доносившийся до меня откуда-то издалека, — Арнет, Декар — обезоружить и обездивжить. Выполняйте.

— Есть! — рявкнули бойцы, а в следующее мгновение правую руку что-то сильно рвануло в сторону. Кисть рефлекторно разжалась, выпуская на волю какой-то твердый и увесистый предмет. Пистолет. Да, когда я упал, он ведь был все еще при мне. Тяжелые стальные клешни экзоперчаток сомкнулись на плечах, намертво вдавив мой костюм в землю. Перед глазами замаячило расплывчатое лицо капитана.

— Три вопроса, — сверля меня взглядом, медленно произнес он, — Какое сегодня число? Кто я такой? Где мы находимся? И какого хера мы тут делаем?

— Это уже четыре, — слабо улыбнулся я, с трудом балансируя на грани небытия. Капитан ничего не ответил. Лишь демонстративно снял винтовку с предохранителя, перевел ее в автоматический режим и направил дуло мне в лоб. Да уж, стоило, конечно, выкарабкиваться с того света, чтобы свои же практически сразу отправили меня обратно. Зараза.

— Сегодня 29-е число Венуля, 3139-го года по общепринятому календарю Директората. Ты — капитан армии Союза Независимих Миров, Леннар… — из глотки вырвался сухой, обдирающий небо кашель, — Мы сейчас на Вальморе-2, проводим высадку на планету. Вернее уже произвели, и сейчас занимаемся перегруппировкой войск в точке «Дельта 4».

Командир отряда как-то нехорошо сощурился, но затем отступил назад и отдал команду бойцам.

— Порядок. Парни, помогите ему встать, — руки, прижимавшие бронекостюм к земле, аккуратно подняли меня и поставили на ноги. Перед глазам все снова поплыло, а мерзкий, вязкий комок подкатил к горлу. Я задержал дыхание на несколько секунд и кое-как подавил рвотный позыв. Затем помотал головой, пытаясь хоть немного прийти в себя, — Товарищ Адмирал, не знаю, как вам это удалось, но с возвращением на этот све…

Он не договорил. Его перебила темная, закованная в бронесталь, фигура, в следующее мгновенье бросившаяся ко мне на шею и чуть было не повалившая меня обратно на землю. Девушка забыла, что на ней экзоскафандр или ей было просто уже наплевать.

— Алекс, я… — сбивающимся, дрожащим голосом прошептала она.

— Знаю, — голос почему-то мне показался сухим, безжизненным и как будто чьим-то чужим, — Я все знаю, — сказал я и прижал девушку к себе. Она перестала сдерживаться и зарыдала. Вот только сейчас это были хорошие слезы. Слезы облегчения. Ей надо было как-то сбросить всю ту бурю эмоций, которые она пережила за те десять минут, пока я пытался выбраться из замирья.

— Эмм, Шеф, — в ушах раздался до боли знакомый голос, — Я, конечно, понимаю, что вам сейчас не помешала бы каюта или номер на худой конец, но нам бы убраться отсюда, пока твари всем нам концы не поотрывали.