Мира Грант - Чужой: Эхо [litres]

Немного поколебавшись, она кивнула. Что ж, пришло время двигаться дальше.

И мы пошли к ней домой.

Ходить по улицам колонии с кровью на лице и в волосах мне еще не доводилось. Я привыкла что меня не замечают, но теперь повсюду – испуганные взгляды. Пришлось ускорить шаги. Никто не рискнул подойти. Никто не предложил помощь и даже не поинтересовался, в порядке ли я. Быстро же они забыли все свои идеалы. Видно, я не вписывалась в их картину мира.

Но Кора круче их всех. Кора держала меня за руку, пока мы брели по улицам, где, как назло, полно народу. Она ничуть не стыдилась меня и всем своим видом давала окружающим понять, что у нас нет времени останавливаться и объяснять, что с нами такое стряслось.

Да никто и не ждал объяснений. Думаю, мое лицо и так достаточно красноречиво. Люди глазели на нас, видели кровь и быстро отворачивались.

Мы очутились у лестницы дома, где Кора жила вместе с матерью, и остановились перевести дух. Мое предательское сердце забилось немного быстрее, чем положено.

Адреналин, как я знаю, способен вызывать самые разные биологические реакции – так вот, шел бы он к черту, этот адреналин! Мои родители мертвы, сестра пропала, ну а я волнуюсь перед тем, как первый раз зайти в дом подруги. Фигово, Оливия. Очень фигово.

Кора улыбнулась мне, но глаза у нее испуганные. Она будто боялась того, что поджидало ее там, в конце этой лестницы. Хотела бы я принять это на свой счет, да не могла – ведь если ее мать знала обо всем заранее…

– Моя мать… она моя мать, – проговорила Кора, будто в этих словах был какой-то смысл. – Она не могла сделать это нарочно. Просто не могла. Ты поймешь, когда ее увидишь. Это все – просто недоразумение, вот что я скажу. Она сможет все исправить.

Не уверена, что ее мать сможет исправить гибель трех человек – четырех, если считать Мишеля, и еще незнамо скольких, поднявшихся на борт исследовательского судна и погибших там. Но я этого вслух не сказала – просто кивнула и заставила себя изобразить хотя бы тень улыбки в ответ. Мы стали подниматься по лестнице.

Проделав половину пути, мы миновали дверь и очутились в помещении под самым куполом колонии, за еще одним барьером между нами и внешним миром. Я ощутила что-то похожее на клаустрофобию: чувство такое странное, будто меня отлучили от чего-то жизненно необходимого. Кондиционер работал на полную мощность. Я вздрогнула, на голых руках и шее выступили мурашки. О, если бы не Мишель, хотя бы шею сейчас закрывали волосы. Первый раз в жизни мне их не хватало.

Коре, похоже, все нипочем. Она – тепличный цветок. Привыкла жить в условиях, где температура не зависит от климата, а устанавливается вручную. Мы продолжали идти вверх, и наконец остановились у бордовой двери – цвета запекшейся крови. От этого сравнения меня чуть снова не стошнило, и даже сама Кора смутилась, будто поймала мою мысль. Наконец, взяв себя в руки, она провела запястьем по замку, и тот, издав два коротких звуковых сигнала, открылся.

Дом Коры вполовину меньше нашего, но вдвое богаче убранством. Стены отделаны чем-то мягким, как кожица персика. Пол устлан толстым ковром, в котором тонул звук наших шагов. Окна сделаны из стеклостали, прозрачной, как вода, и покрытой светочувствительной пленкой, меняющей цвет в соответствии с освещенностью внешней среды. Сейчас пленка темная. Она превращала яркий солнечный свет в мягкие сумерки; искусственное освещение дополняло эффект.

Я попала в этакий законсервированный кусочек земной цивилизации, который может быть при желании размещен на любой осваиваемой планете, и он мне не по нраву, потому что можно смотреть в эти окна и притворяться, что все в порядке, все безопасно и просто, и беспокоиться не о чем. Все здесь – обман.

Люди так поднаторели во всем, что касается самообмана. Надо было отучиться лгать самим себе, прежде чем покидать Землю. Утомивший нас загрязненный и перенаселенный мир – единственное место, которое нам всецело подходит. А огромная вселенная за пределами этого мира не обязана нас терпеть.

В отличие от моего дома, где каждая комната была отделена от других, тут – открытое пространство. Прихожая перетекала в гостиную, гостиная – в столовую. В столовой пушистый ковер сменялся блестящей плиткой, а книжные полки и уйма шкафчиков уступали место кухонной утвари. В центре столовой – некое подобие стойки с овальной окантовкой, служившее, судя по всему, и как дополнительное рабочее место, и как разделочный стол. Именно за ним мы и застали мать Коры с планшетом в руках. Она лихорадочно прокручивала изображение на экране.

Кора, должно быть, больше похожа на отца, потому что ни капли от матери в ней как будто бы и нет. Делия Бёртон такая же бледная, как я, волосы всего на пару тонов темнее загрейского неба, собраны в пышный хвост сзади. Было в ней что-то аристократичное – она идеально подходила этому убранству и своему высокому статусу. Такую женщину не ожидаешь увидеть на Загрее – она совсем не сочетается с этим диким и суровым миром. Интересно, с момента заселения сюда она хоть раз бывала за стенами колонии? Что бы она подумала, как бы себя повела, попади туда?

Кора сделала шаг вперед, подтверждая мою мысль о том, что ковры достаточно толстые, чтобы заглушать все звуки. Она тихонько кашлянула и очень осторожно спросила:

– Мама? У тебя есть минутка?

Было что-то болезненно уязвимое в том, как она говорит «мама», будто Кора, вот так вот обращаясь к родительнице, посвящала меня в какой-то секрет, а заслужила я подобное посвящение или нет – не так уж важно в сложившихся трудных обстоятельствах. Но мне стало неловко.

Делия Бёртон оторвала взгляд от планшета, и тот упал на мраморную столешницу. Звук резко нарушил тишину резиденции. Краска ушла с ее щек, и теперь она больше похожа на восковую скульптуру или на труп, чем на живую женщину.

Одной мысли о смерти достаточно, чтобы заставить меня вздрогнуть и схватиться за шокер на поясе. Я успокаивала себя: шокер на месте, врасплох меня не застать, я не беззащитна. Окна теперь пугали меня гораздо больше, чем я могла бы себе представить. Окна можно разбить, а твари, свалившиеся на Загрей, все что угодно разобьют. Это не препятствие для них. Пусть это и крепкая стеклосталь – она нас не защитит. Более того, из-за темной поляризации мы попросту не сможем заметить надвигающуюся опасность.

– Кора! – Делия резко вскочила, хватаясь за стойку – ноги ее подводят. Меня она вроде как даже не заметила. Интересно – учитывая, что я вся перемазана кровью.

Хотя… Я взглянула на Кору и впервые поняла, как много моей крови на нее попало. И на руки, и на волосы. Различимый мазок на смуглой щеке. Кора не ранена, но по виду сразу понятно – потрепало ее изрядно. Неудивительно, что Делия перепугалась.