Елена Гусарева - Теломерон. Таблетки от бессмертия

Перед его глазами плыли неясные образы прежней, размеренной, понятной реальности, так внезапно соскользнувшей в прошлое. Ник всегда знал, чего хочет и к чему стремится. Он планировал далеко вперед, и планы его обычно осуществлялись. Он редко колебался и всегда был спокоен. Валю это нервировало. Та сомневалась в каждом сделанном шаге, в каждом вздохе. Получив желаемое, она тут же забывала о том, к чему стремилась. На горизонте ее сознания уже маячила новая безумная идея, требующая немедленного воплощения. Ник потакал ее капризам, понимая, что сам он скучен, как стоячая вода. Валя, с ее беспорядком в мыслях и поступках, вносила в жизнь то необходимое разнообразие, которого природа в нем самом не предусмотрела. Вали не стало, и жизнь, казалось, остановилась навсегда. Но на деле, она всего лишь притормозила перед крутым виражом, чтобы в безумной пляске пуститься навстречу чему-то, что и вообразить невозможно.

Ник улыбнулся своим мыслям. Ему так хотелось рассказать Вале об этой странной девчонке с синим «ёжиком» на голове, которая каждую секунду подвергала его жизнь смертельной опасности и изменила его.

«Вот бы она увидела меня в этой нелепой шапке, — думал он, — протискивающегося в трубу мусоропровода, ворующего вещи в супермаркете, едущего зайцем в гиперлупе … Когда в последний раз я выезжал за пределы своего City, если только не навестить мать? Да я даже в соседних округах ни разу не был.

Валя, наверное, я бы понравился тебе таким. Может быть, ты бы даже ревновала и впервые поняла, каково было мне осознавать свою ущербность рядом с тобой. Кажется, теперь я тебя достоин…»

Никита вдруг понял, что Валя была права. По-настоящему его занимали лишь гробы. Он не замечал мира вокруг, разговаривал с мертвыми вместо того, чтобы интересоваться, чем живут люди, у которых горят глаза и бьются сердца. Да что там, он не удосужился узнать, чего на самом деле хочет любимая женщина — самый близкий, самый родной человек. Он не слышал, и не слушал, не пытался прислушаться! Подготовил уютную клетку, рассчитал и запланировал будущее, не понимая, насколько противен Вале и сам он, и все, что его окружало. А ребенок? Хотел ли он ребенка на самом деле? Или всего лишь стремился купить себе женщину?

Нет, он не настолько мелочен. Он просто пытался наладить, вернуть… восстановить утраченное равновесие, потерянное со смертью отца. Ведь у него, Никиты, когда-то была настоящая семья, а потом отец заболел и умер, а мать навсегда потеряла душевный покой, закрылась в себе, растворилась в горе и оставила его одного. Тогда впервые он почувствовал себя бесконечно одиноким, искалеченным. А потом, когда уже совсем сник, неожиданно появилась Валя, и он поверил, что может начать все с начала с женщиной, которую любит. Он сам сможет стать отцом, каким был его отец, — фундаментом, основой. Вот только Вале оказалось этого не нужно.

Через полузакрытые глаза Никита взглянул на Лу.

— Дохлая рыба, — выругалась та.

Она сидела напротив, обхватив колени, и не помышляла о сне. Ее, искусанные в кровь губы шевелились. Казалось, она спорит с кем-то.

Никита открыл глаза пошире.

— Что будем делать, дохлая рыба?

— Я не знаю, — устало бросил Ник. — А нужно что-то делать?

Лу шумно выдохнула.

— Он еще спрашивает! Мы в полной заднице! Ты вообще понимаешь, что происходит?

— Нет, — он потер ладонями глаза. — Точнее, что в заднице — да, а вот насчет, что делать — понятия не имею. И если честно, как-то уже… на-с-ра-ть!

Лу подскочила и накинулась на Ника:

— Человек из-за него погиб, а ему насрать! — орала она и колотила куда попало.

Ник попытался прикрыться руками, но девушка превратилась в настоящую фурию. Тогда он скрутил ей руки и прижал спиной к себе.

— Перестань, — спокойной сказал он. — Успокойся.

Лу билась и брыкалась, но Ник держал крепко.

— Нас услышат, — зашипел он. — Тихо! Ну, чего ты от меня хочешь? Я просто устал…

— Ты — дохлая рыба!

— Да, я дохлая рыба, — согласился Ник.

— Все из-за тебя! Все, все, все!

— Хорошо, — опять согласился он.

— Тебе совсем не страшно? — Лу вывернулась и взглянула ему в глаза.

— Да… нет.

— Ты не боишься потерять жизнь?

— Смотря, что считать жизнью. В моем понимании, ту жизнь, что у меня была, я потерял еще до того, как встретил тебя. Вся эта ситуация — лишь логическое завершение.

— Ну уж нет! — Лу опять сжала кулаки. — Я, в отличии от тебя, собиралась жить вечно.

— Так тебе все еще нужен билет? — улыбнулся Ник. Он отпустил Лу, порылся в карманах и извлек лотерейку. — Держи.

Лу растерянно посмотрела на Никиту.

— Теперь даже не знаю, что с ней делать, — она протянула руку и опасливо приняла билет. — Почему сразу не отдал? Ничего этого не было бы.

— Думаешь? А мне кажется, все случилось так, как должно было.

Лу отвернулась и спрятала карточку. Она села на пол в темный угол, куда не проникал свет.

— Я есть хочу, — вдруг сказал она.

— А я-то как хочу! Кишки скручивает. Слушай, — продолжил Ник, — тут в Юго-Западном City живет мой приятель, как раз недавно переехал. В последнее время я был c ним не слишком любезен, но думаю, он поймет. По крайней мере, ночь перекантуемся, а там посмотрим.

……

— Нда… Кудряво ты живешь, штрих, — Хавецкий наблюдал, как Никита и Лу уничтожают его недельный запас еды. — А знаешь, я думал ты того… откинулся. Все ждал, когда подвезут на разделку.

Ник оторвался от куска синтезированной курятины и ухмыльнулся:

— Еще успеешь.

— Так это всяко! — как-то натянуто заржал Хавецкий. — Красава! Бабу себе зачетную отхватил. Была розовая, теперь синенькая…

Лу брезгливо сморщилась, но промолчала, старательно пережёвывая тостовый хлеб с маслом.

— Хавецкий, уймись давай, — Ник вгрызся в кусок мяса.

В гостях на новой квартире приятеля он был впервые и теперь украдкой удивлялся благоустроенности и уюту, которыми тот себя окружил. Все по последнему слову техники, даже универсальный домашний робот, повсюду милые мелочи — статуэтки, картинки, антикварные пепельницы. Совсем не похоже на их с Валей аскетичное жилище, где было только самое необходимое. Да и обитает приятель, как оказалось, не в стартовой жилой ячейке и уж тем более не в экокапсуле, а в настоящих апартаментах кондо.

— Так че делать собираетесь? Я смотрю, оторвались вы, — Хавецкий схватил Лу за запястье, где должен был быть браслет.

Лу возмущенно фыркнула и рванула назад руку.

— Он всегда такой? — обратилась она к Никите.

— Ага, — улыбнулся тот. — Ты не обращай внимания, он беззлобный.

— Иди ты знаешь куда! — Лу сгребла со стола яблоко и кусок курятины и ушла в комнату.

— Деловая, — разулыбался Хавецкий. — Ничетакая. Бойкая. Так ты теперь с ней?