Марцин Подлевский - Прыгун

– В этой каюте есть стазис-консоль, – объяснил Пальм, поспешно проходя мимо Машины и показывая на встроенное в стену устройство. – Раньше вас подключали на средней палубе, но, может, предпочитаете в каюте? Это тоже жесткий стазис, я вас разбужу.

– Когда прыжок?

– Скоро. Мы… летим на Тестер?

– Только на границу, – успокоил его Натрий. – До первого локационного буя. Опасаться нечего. Немного посканируем, и все.

– Не знаю, хватит ли нам энергии на возвращение, – пожаловался Типси, открывая ящичек со стазис-трубками. – Реактор подзаряжается, но, как я уже говорил, сразу после прыжка у нас может не оказаться даже парсека для следующего. Может, удастся прыгнуть внутри системы, если кому-то хочется совершить самоубийство в выжженном секторе, но не более того…

– Сканирование в любом случае займет какое-то время, – сказал Нат. – Как раз успеем автоматически зарядиться и прыгнуть обратно.

– Как скажете, – Пальм пожал плечами и закрыл крышку. – Ну так как? Хотите прямо сейчас в стазис?

– Я думал, еще есть время?..

– Есть, но я больше не забивал бы себе вами голову. Вам ведь все равно без разницы, – объяснил Пальм. – А мне придется немного потрудиться. Эту коляску нужно закрепить.

– Тогда закрепите ее и воткните мне трубки, – согласился Нат. – А стазис я введу уже сам.

– Уверены?

– Да, – ответил Натрий. – Время еще будет. Даже счетчик пока не запустился.

– Ладно. – Типси Пальм подошел к Нату и потянул за рукоятки, скользя креслом над полом каюты. – О, уже начинается, – добавил он, когда до их ушей донесся треск передатчика и нечто похожее на смесь удара гонга с фрагментом гатларкского гимна. – Сейчас будет тирада.

– Что?

– Тирада, – невозмутимо ответил механик, устанавливая коляску и закрепляя первый ремень. – Сейчас сами услышите. Тираду будет читать, красноречивый наш, – пробормотал он себе под нос, застегивая первую защелку.

– Уважаемая команда, – раздался в каюте, как и на всем «Пламени», полный достоинства, слегка дрожащий голос капитана. – Говорит ваш капитан. Начинаем приготовления к очередному глубинному прыжку. Мы отправляемся в погоню за сбежавшим из нашего космоса прыгуном, который похитил ценный технологический элемент из космоса Гатларка. Эта дерзкая кража будет показательно наказана, а украденный предмет передан властям Гатларка именем его высочества герцога Ибессена Сектама Гатларка, Властителя Систем, Отца Рода и кавалера Зеленой жемчужины.

«Многовато титулов для обычной речи, – подумал Нат. – После такого вступления наверняка стоит ожидать какой-нибудь бомбы».

– Не стану скрывать – наша миссия не из простых, – голос Кайта Тельсеса внезапно обрел резкость и жесткость. – Похитители сбежали в возможно известный вам сектор 32С в Рукаве Лебедя, – в громкоговорителе послышался задумчивый вздох, тут же сменившийся по-прежнему решительным голосом. – Стрипсы называют его Тестером, поскольку считают, что прибывающие туда корабли и их команды проходят своеобразный тест на выживание. Те, которым это удается, получают, по мнению стрипсов, шанс на «технологическое спасение», которое порой бывает навязано силой. Для них не имеет значения, оказался ли корабль в их регионе случайно и хотела ли его команда проходить этот самый «тест». С точки зрения стрипсов, само появление в Тестере – добровольный акт, целью которого является вступление в их ряды.

– Тирада-обсирада, – пробурчал себе под нос Пальм. Но капитан еще не закончил.

– Однако нам незачем опасаться ни этого сектора, ни даже стрипсов, – голос его теперь звучал намного теплее. – Во-первых, мы летим на безопасную границу сектора 32С, в отмеченный стандартным локационным буем участок. Во-вторых, секта стрипсов в силу нашего близкого соседства поддерживает с Гатларком хорошие дипломатические отношения. Стрипсы также знают «Пламя» и, по не вполне понятным мне причинам, не заинтересованы в спасении людей нашего возраста, – Кайт Тельсес позволил себе легкий смешок. – Говорю вам об этом потому, что с нашими похитителями дело обстоит совершенно иначе. Поэтому наша главная цель по прибытии в безопасные границы сектора – быстро найти команду прыгуна, которую стрипсы наверняка захотят спасти, или установить контакт с Флотом Зеро с целью перехвата беглецов. Это все. В ближайшее время будет запущен счетчик. Слава Гатларку и нашему герцогу!

Речь завершилась. Прозвучал гонг, а за ним гимн, оборвавшийся столь же быстро, как и начался.

– Алеа иакта эст, – пробормотал Нат. Механик оторвался от стазис-консоли и удивленно поднял брови:

– Что вы сказали?

– Ничего особенного. Старая поговорка на машинном языке, – вздохнул Нат. – Она означает: «Кости брошены».

– Красиво, – похвалил Типси. – Но, честно говоря, я лично надеюсь, что мои кости останутся на месте, то бишь в этом старом низкорослом кожаном мешке. Благодарю покорно, но у меня нет никакого желания, чтобы кто-то их куда-то бросал.

Тартус Фим плавал в волнах моря, которым была Цара Джейнис.

Она сделала все, что ему обещала, и даже больше. Приходя в себя, он видел, как она сидит верхом у него на коленях, обнимая его руками. От нее пахло смолой и пенящимися волнами, покоем и дождем. Она прижималась к нему, словно желая оставить его рядом с собой навсегда, и от этого у него путались мысли. Он полностью забыл о том, что неподалеку – у стены каюты – стоит взирающий на его падение Малькольм Джейнис. Наемник, правда, больше внимания уделял не ему, а своим рукам, критически разглядывая криво подстриженные когти.

Фим не сомневался, что ему ввели какую-то дрянь. Он чувствовал боль, если ее ему причиняли, но скорее как предвестие того, что может случиться. Хуже было, когда ангел оказывался рядом, окутывая его серебристыми крыльями и шепча, что он, Тартус Фим, может получить все, что пожелает, – достаточно лишь ответить. И он отвечал, порой давясь собственным языком. Он выплевывал из себя все полулегальные и легальные контракты, контрабанду, скупку краденого и торговлю запрещенными веществами. Он признался в полутора десятках пиратских нападений, во время которых растерзал небольших беззащитных прыгунов, высасывая из их грузовых отсеков животворящие продукты, подобно средневековому вампиру. Но ангел хотел знать вовсе не это.

Цару не интересовало болезненное прошлое Фима, его изгнание из Космической академии, одинокое детство на орбитальных станциях, купленная любовь или мелкие и крупные преступления. Ее интересовал только Миртон Грюнвальд и его прыгун, а когда ответ ее не удовлетворял, она причиняла ему боль, странным образом ассоциировавшуюся с удовольствием.

– «Дракониха»… – бормотал он, – я познакомился с ним, когда он летал на «Драконихе». У него была идея заняться бизнесом, артефактами. Он скорешился с каким-то коллекционером. Не с элохимами, не с Научным кланом. Не знаю… не знаю, с кем!