Андрей Васильев - «Золото мертвых»

— Я не у вас, я сам по себе.

— Ершистый ты, Валерий. Прямо порох, а не человек, — заметил князь. — Но это ничего, это со временем пройдет. При условии, что это время у тебя будет. Нет — нет, не вскидывайся, никаких намеков, просто жизнь человеческая хрупка и непредсказуема, а если человек этот живет в тенях, как ты теперь, то вдвойне. Ты еще очень мало знаешь о том мире, который теперь стал твоим, Хранитель. Ты только — только приоткрыл завесу, не более того. Не все здесь, в Ночи, живут разумом, среди местных обитателей есть и те, кем правят инстинкты. Они даже не поймут, кому именно свернули шею, вот какая штука. И за что их потом убили, тоже не осознают.

— Приободрили, — поежился я. — Умеете.

— Сказал правду, — усмехнулся вурдалак. — А она редко бывает радостной или приятной. Но наш мир лучше, чем тот, в котором ты обитал раньше. Он честнее. Если на тебя напали — ты можешь защищаться, причем любыми способами. Ну а дальше, как судьба и опыт управят, — либо ты, либо тебя. И закон тут един для всех, нет у нас неприкосновенных.

А в этом что — то есть. Нет, правда. Прав вурдалак — так ведь честно выходит. Справедливо. Вот только если какая — то дикая тварь из дикого города мне шею свернет, много ли радости от той справедливости будет?

— Пришли, — буднично сообщил мне Ростогцев, остановившись на краю аллеи, а после тростью указал на раскидистый вяз, одиноко стоящий неподалеку от нас. — Клад лежит между корней вон того дерева. Иди и возьми его для меня. Лопату!

Мускулистый парень протянул мне «фискарзовский» инструмент.

— Э, нет. — Я огладил себя ладонями. — Нынче влажно, а костюм у меня дорогой. Имейте совесть! Пусть этот крепыш лопатой помашет, а все остальное — за мной. И все — таки — что это за клад? Кем положен, почему вам не дается?

— Тебе какая разница? — не выдержал один из спутников Ростогцева. — Вон вяз, там лежит сокровище, что еще — то? Иди, делай свою работу.

Я даже отвечать ничего не стал, просто стоял и смотрел на князя.

— Старое золото, — наконец ответил он. — Старое. Века четыре ему, не меньше. Положили его с заговором от лихого, жадного да случайного человека, а после в список еще и нежить с нечистью добавили, потому и не забрал его никто до сих пор. А как? Хоть всю землю вокруг этого вяза перерой, все равно шиш что выкопаешь. Он в руки дастся либо наследникам того, кто его положил в сыру землю, либо тому, кто талант особый имеет. То есть — тебе.

— Тонко придумано, — признал я, раздумывая, сколько в сказанном вурдалаком правды содержится. — Ладно, пошли поглядим на ваше старое золото. Ну, что ты встал, родной? Лопату в клыки — и за мной.

Что приятно — клад оказался не из молчунов. Более того — он так рявкнул басом фразу «Пришел наконец — то!», что я даже подпрыгнул, чем немало удивил топающего за мной кровососа.

— Правду говорят — ты на всю голову ушибленный, — проворчал тот.

— Есть такое, — не стал спорить я. — А теперь — помолчи.

Вурдалак выполнил мою команду, а я тихонько произнес про себя:

— Пришел!

— Заждались уж! — возмущенно сообщил мне клад. — Кой годок тут сидим!

— Это Степанида виновата, — влез в беседу сварливый старушечий голос. — Жадна была да торовата, вот мы по ее милости здеся бедуем!

— А Степанида — она кто? — уточнил я.

— Хозяйка наша, — как бы поражаясь моей тупости произнес бас. — Кто ж еще? Ведунья она была, ага. Вы с ней, конешно, не родня, то я чую, но оно не беда, все одно ты в своем праве. Давай, отпушшай нас и владей ее добром. Только сразу совет дам — остерегись, парень, остерегись. Тут вот обручье есть, и перстень, и венец головной, так они…

— Нишкни, — велела старуха. — То не наша печаль, а его. Раз берет — значит, так и надо. А там как Мокошь управит!

Спасибо, что предупредили, я теперь свою долю монетами возьму. И камнями, если такие есть. А с проклятыми вещичками пусть Ростогцев разбирается, тем более что его и не жалко.

Где именно лежит клад, я понял сразу. Там, где почти над землей переплелись два могучих корня вяза, стояло такое сияние, что при нем читать можно было.

— Копай, — показал я на это место вурдалаку. — Только поаккуратнее, землю не разбрасывай особо. И не уродуй ты так верхний слой! Подруби корни травы аккуратно, и прямо куском снимай. После обратно сверху уложим.

— Раз такой умный — сам рой! — не выдержал парень. — Вот, держи лопату!

— Поговори еще, — пригрозил ему я. — Тебя мне в помощь придали — вот и помогай. Копай, говорю!

Ну а чего с ним церемониться? Пехота — она и есть пехота.

В какой — то момент штык лопаты скрежетнул по металлу, а чуть позже изрядно перемазанный землей вурдалак выволок из ямы довольно вместительный сундучок.

— Тяжелый, — сообщил он мне. — Уф!

— Вот и хорошо, — бодро ответил я. — Вам же лучше, надолго хватит. Передохнул? Закапывай яму обратно. Не так же ее оставлять?

— Убить бы тебя, — мечтательно произнес парень. — Жалко, нельзя. Князь запретил.

— Потому что умный челов… — Я запнулся. Так Ростогцева ну никак нельзя было назвать. — Умный он. Потому и князь! Закапывай, закапывай. Этику кладоискателя не просто так придумали, она для нас, как для вас Покон.

Странно, но замка на сундучке не имелось. Как видно, Степанида верила в силу своего заговора, и, ради правды, не зря. Вон четыре сотни лет пролежало добро, и никто его не взял, хоть и лежало на самом виду.

И еще — я никого не увидел. В смысле — не было хроники событий, сопутствующих судьбе клада.

Странно это. Может, дело в том, что его спрятал не разбойник и не купец, а ведунья? Вернее — ведьма, чего лакировать действительность.

— Давай ужо! — потребовал бас. — Чего медлишь?

— Истомились, — подтвердила старушка. — Охти мне!

Я откинул крышку, с удовлетворением убедился в том, что помимо украшений, тускло посверкивающих негранеными камнями, внутри имеется изрядное количество разнокалиберных золотых и серебряных монет, и произнес вслух:

— Вы свободны. Идите туда, куда пожелаете, я вас отпускаю.

Старушка радостно взвизгнула, вокруг моей головы крутанулась ярко вспыхнувшая искра, которая секундой позже исчезла в густой листве.

— Остерегись, парень, — напоследок крикнул мне ее сосед по сундуку. — Остерегись…

Он закладывать петли не стал, рядом с ухом что — то свистнуло, шевельнулись ветви вяза, и наступила тишина, только знай чмокала сырая земля, отправляясь обратно в яму.

— Ну и славно. — Я захлопнул крышку сундука. — Так, приятель, мне пора, а ты, как зароешь яму — приходи. Я тебе на память пару монет из своей доли подарю.

— Да пошел ты, — проворчал грязный как свинья вурдалак. — Тьфу!

Сказано — сделано, я подхватил сундучок и неторопливо пошел к так и стоящему в тени деревьев князю. Неторопливо не по причине позерства, а исключительно потому, что груз действительно оказался довольно увесистым. Да еще и грязным, а запачкать пиджак или брюки мне не хотелось. Мне на самом деле понравился этот костюм.