Григорий Елисеев - Лики Януса [litres]

А затем все закончилось, и, проломив собой молодые деревца и разметав в стороны ветки, джип вылетел из-за стены леса. Автомобиль вновь заскользил по разбитой грунтовке, которая неожиданно приобрела уклон. Приподнявшись на сиденье, Бурый выдохнул. Дорога уходила вниз с холма, упираясь у его основания в разбитый бетонный пирс и широкий автомобильный мост с обломанными ограждениями. На его середине замерла колонна из пяти ржавых машин. Стоявший первым армейский «Урал» на треть свешивался с моста, его колеса висели над мутными водами реки. Возможно, сталкеру показалось, но он различил лежащие на земле скелеты в истлевшей зеленой униформе и ржавое оружие.

На дальнем крутом берегу реки из леса выступали два серых дота. Из черного зева бойниц росла сорная трава. А дальше за деревьями уже виднелись крыши панельных домов и высокие фермы Сжигателя Разума. Припять. Мертвый город.

– Шекс! Впереди мост! – крикнул Бурый, утапливая педаль газа в пол.

Если им удастся добраться хотя бы до заброшенных окраин, то будет шанс стряхнуть преследователей в заполненных аномалиями узких проулках и дворах.

– Чего?

– Чавочка с хвостиком, мля! Мост, говорю, впереди!

– Давай по нему!

– Уверен?

Ответа не последовало, военный просто снова разразился отборным матом, в котором угадывалось «А куда еще? Ты тут другую дорогу видишь? Веди давай». Бурый выругался и дал по газам, скатываясь вниз по крутому спуску и направляясь к шаткой переправе.

Последний мотоцикл вновь пошел на сближение, его водитель отправил оружие за спину и, припав к седлу, вытащил из подсумка широкий железный диск с рукояткой. Магнитная мина, догадался Шекспир, когда устройство, взведенное бойцом «Обсидиана», мигнуло окошком дисплея.

– Черт, черт, черт! – забормотал военный, наводя пулемет на приближающегося мотоциклиста.

Оружие неожиданно словно стало весить тонну и разворачивалось нарочито неспешно. Наконец перекрестие прицела наползло на грудь человека в черной униформе, и Шекспир, не задумываясь, вдавил гашетку. Пулемет задрожал, выплевывая свинец, и широкая очередь пролегла между джипом и мотоциклом. Трассирующий хлыст ударил по мокрой грязи, взметнув в воздух фонтаны брызг и комья земли, а затем перескочил на мотоцикл, разрывая металл. Несколько пуль впились в тело бойца «Обсидиана», и тот покачнулся в седле. Голова человека в форме упала на грудь, по которой начало расползаться кровавое пятно, и труп отклонился назад. Однако руки мертвеца продолжали крепко сжимать руль и рукоятку мины. Этого хватило, чтобы мотоцикл потерял равновесие и, завалившись набок, опрокинулся. Ездока вышвырнуло из сиденья и, впечатав в землю, потащило вниз по дороге лишь для того, чтобы шедший следом джип проехался по нему, перемалывая кости товарища под тяжелыми колесами. Это и стало роковой ошибкой.

Воображение военного дорисовало характерный «дзинь», с которым мина прилипла к днищу автомобиля, и Шекспир едва успел припасть на колени, укрываясь в люке. На мгновение ему показалось, что он увидел изумление в глазах водителя, а затем черный «Рэндж Ровер» взлетел в воздух. Из-под джипа во все стороны хлынула волна пламени, запекая сырую грязь и поджигая траву, росшую посреди дороги. Задние колеса машины оторвались от земли, лязгнула оторванная подвеска, а кричащего что-то нечленораздельное пулеметчика вышвырнуло из люка. Фигурка в униформе нелепо замахала руками и, проиграв гравитации, рухнула вниз, с характерным шлепком уйдя в одну из придорожных аномалий. По глазам резанул яркий красноватый свет, и над тем местом, куда упал солдат организации, осталась лишь алая взвесь.

Джип тем временем с глухим скрежетом опустился обратно, но из-за поврежденной подвески оказался неуправляем. Водитель пытался вращать руль, но безрезультатно. На следующем же ухабе машину занесло, и она, вращаясь вокруг своей оси, слетела с дороги в кювет. Раздался плеск, взметнулись брызги грязной воды, и авто до половины ушло в мутную жижу, заполнявшую дно обводной канавы. Над краем насыпи теперь торчала только дверца багажника, а откуда-то снизу тянулся легкий дымок.

В этот момент Шекспира слегка подкинуло в люке, заставив схватиться за поручень: их угнанный джип прогрохотал по ржавому металлическому пандусу и выехал на бетонный пирс, направляясь к въезду на мост.

Внизу, огибая опоры, бурлил поток мутной воды, на бетонные сваи периодически летели шипящие брызги.

– Держись там! Мы почти вырвались! – крикнул с водительского сиденья Бурый, объезжающий колонии ядовитого грибка, въевшиеся в сухой цемент.

Снаружи они походили на широкие пласты безобидного мха, и это стоило жизни многим неосторожным ходокам: достаточно было лишь прикоснуться к ним или еще хоть как-то потревожить, и в воздух взметалось целое облако ядовитых спор, вызывающих сильнейший химический ожог кожи. А уж если человек оказывался в облаке без противогаза, то медленная и мучительная смерть была обеспечена. Добравшись до легких, грибок начинал прорастать в них, пока жертва не умирала, захлебнувшись собственной кровью.

Шекспир выругался и на всякий случай поднял на лицо дыхательную маску. Последний преследователь не отставал, но при этом держался на почтительном расстоянии. «Достаточном, чтобы я не смог нормально прицелиться», – понял военный.

Выкрашенный черной краской джип тем временем выехал на пирс и неожиданно замер. С бортов упали дополнительные упоры, вгрызшиеся в бетон, а длинноствольное орудие на крыше медленно повернулось, вздрагивая так, как если бы оно проходило по сегментированной направляющей. В воздухе отчетливо послышался нарастающий гул генераторов. Закрепленные на корпусе оружия катушки пришли в движение, ощутимо запахло озоном. Военный успел различить, что на голове бойца «Обсидиана», сидящего рядом с водителем, надет тяжелый металлический шлем со множеством красных бусинок-визоров. Стрелок провел рукой в воздухе, оперируя одному ему видимой панелью управления.

– Бурый, жми! – закричал Шекспир, понимая, что сейчас произойдет, но было уже поздно.

Оружие на основе артефактов практически всегда нарушало законы физики, коверкая реальность и искривляя пространство и время. Пушка, установленная на джипе «Обсидиана», не была исключением.

Орудие содрогнулось, ствол ушел в глубь корпуса, а наружу вылетел поток трещащей энергии. Воздух словно закручивался в узкую воронку, искажая силуэты всего, что находилось позади. Горящий луч ударил в центр моста, прочертив опаленную борозду в бетонном покрытии. Секунду ничего не происходило, а затем раздался оглушительный грохот взрыва. Ослепительная вспышка заставила Шекспира зажмуриться, последнее, что он успел различить, был яркий свет, испаряющий центральный пролет, и подлетающие в воздух ржавые грузовики. Военные машины казались черными тенями на белом фоне.