Александр Рудазов - Апофеоз

– А что насчет твоего послушника? – процедил Плацента, выкручивая ухо дрожащему парнишке. – Эй, носок, будешь говорить?!

– Я… я ничего не знаю!.. – ответил тот.

– Говори, – пробасил Мектиг, хватая его за лицо и чуть приподнимая над землей.

– Бф-ф-ф!.. м-мум!..

– Говори, – тряхнул послушника посильнее дармаг.

– А заклинания Криабала на антимагов действуют? – спросил Фырдуз, ища в книге Подчинение.

– Их учат противостоять чарам, – задумался Танзен. – Но Криабал есть Криабал – ему сложно противостоять. Попробуй. Если не на магистра, то на послушника уж точно подействует.

Но было поздно – не выдержав очередного удара Мектига, юнец закатил глаза и упал без чувств. Он был жив, он дышал, но лежал в глубоком обмороке. Плацента принялся лупить его по щекам, но антимаг не реагировал.

– И вы называете себя служителями богов?.. – с отвращением спросила антимагесса, переводя взгляд с Дрекозиуса на Массено.

Жрец только развел лицемерно руками. А Массено тихо сказал:

– Мне неприятно в таком участвовать, сударыня. И потому я молю вас прекратить это. Я вижу, что у вас есть принципы и убеждения, и не могу не выказать вам свое уважение. Но прошу вас задуматься, верной ли дорогой вы идете. Мы здесь, чтобы спасти миллион жизней и не дать миру погрязнуть в пучине хаоса. А вы здесь для прямо противоположного. Это вы участвуете в массовом убийстве. На ваших руках будет кровь невинных душ.

– Только очень наивный человек может называть так волшебников, – ядовито произнесла антимагесса.

– Мне известны основы учения вашей организации. И я понимаю, насколько слабы будут любые мои аргументы в сравнении с тем, что вы впитывали долгие годы. Но вот великий антимаг Сабрегон, с которым я не так давно имел беседу…

– Вы?! – изумилась антимагесса. – С великим антимагом?!

– У нас мало времени! – повысил голос Танзен. – Нам некогда точить лясы!

– Он прав, дочь моя, – вкрадчиво произнес Дрекозиус, подходя ближе. – Одумайся. Прислушайся к своему сердцу – что говорит оно?..

– Оно…

– Оно говорит тебе, что воистину грехом будет свершить то, что свершенным быть не должно! – резко подался вперед жрец. – Дочь моя, я вижу, что в твоем сердце пылает добро – иначе не избрала бы ты для себя стезю отречения, не вступила бы в орден, несущий по мере своего разумения благо людям! Но также я вижу, что ты заплутала, что горящая перед тобой истина суть обманный костер, жаркий факел, на котором ты сама сгоришь подобно бабочке! Горе, горе тебе, несчастная!.. Ибо воистину зол тот, за кем ты следуешь! Ты хочешь, чтобы я перечислил все его прегрешения?! Все ужасы, что сотворил тот, кого ты в ослеплении своем именуешь своим вождем, учителем, пастырем?! О, мне и часа не хватит, чтобы хотя бы вскользь упомянуть каждое из его злодеяний!

– Прекратите…

– Нет, не будет тебе прощения ни здесь, ни на том свете! – взвинтил крик к самим небесам Дрекозиус. – Гореть, гореть тебе в воздаяте смрадном, ибо грехи твои вопиют перед богами и смертными, и даже сама себя ты простить не сможешь, поскольку в глубине души понимаешь, насколько ужасны дела твои, насколько отвратительно то, что совершаешь! И один-единственный шанс у тебя остался хоть малостью искупить свои злодеяния, хоть чуть-чуть исправить все, что сотворила – покаяться немедленно, покаяться перед богами… а я выступлю твоим исповедником и слово тебе даю твердое, что грудью встану на твою защиту, когда вместе нам придется стоять перед Волканом и Молканом, бессменными судьями мертвых…

Голос Дрекозиуса из гневного стал очень ласковым – и антимагесса разрыдалась. Остальные тоже невольно поежились – речи жреца буквально ввинчивались в уши.

– Вы не понимаете!.. – всхлипнула антимагесса. – У нас нет пути назад!

– Зря ты так считаешь, дочь моя, – покачал головой Дрекозиус. – Взгляни на сего доброго человека. Когда-то он был великим грешником, творил зло и бесчинства так, что люди бежали в страхе при одном упоминании его имени… но потом он узрел свое отражение в лесном пруду и сам пришел в ужас. Он пришел ко мне за напутствием, и я помог ему раскаяться, вернуться к жизни праведной. С тех пор он делал исключительно доброе, раздавал милостыню бедным и совершал великие подвиги. Сейчас он идет с нами на, возможно, верную смерть – но разве его это тревожит? Нисколько, дочь моя, нисколько. И ты не тревожься – ибо все боги с тобой сейчас. Смотрят, ждут твоего решения. Ответишь ли ты на зов богов? Поспеши!

Антимагесса переводила растерянный взгляд с Мектига на Плаценту, с Плаценты на Фырдуза, с Фырдуза на Танзена… она не поняла, кого имел в виду Дрекозиус, и не решалась переспросить. Имрата тоже недоуменно моргала.

– Может, я все-таки попробую на ней Подчинение? – шепнул Танзену Фырдуз.

– Подожди, – остановил его волшебник. – По-моему, она спеклась.

Плечи антимагессы опустились. Глядя в землю, она сдавленно произнесла:

– Хорошо, я скажу. Только обещайте отпустить нас живыми. И сэра Анкогната тоже.

Дрекозиус охотно ей это пообещал. И антимагесса, имени которой так никто и не спросил, пролепетала, что ее группа – одна из девяти наблюдательных групп, которые рассредоточились в безопасных точках. Эти точки в самом деле безопасны – милорд лично об этом позаботился. У них нет определенной задачи – они просто ждут, следят в оба и докладывают в случае необходимости десятой группе, старшей. Ее возглавляет гроссмейстер си Торрьеха.

– И чего именно вы ждете? – спросил Танзен.

– Указаний милорда, – неохотно сказала антимагесса. – Мы понадобимся ему… потом… там.

Дрожащей рукой она указала чуть западнее развалин крепости. В сумраке острова Вечной Ночи было видно лишь то, что там лесистый холм… и то ли скала, то ли еще какое-то строение.

– Милорд нашел его уже давно, – призналась антимагесса. – Но мы пока не можем к нему подступиться. Там… там смерть.

Всем сразу стало не по себе. Если туда не может подступиться Антикатисто… кто тогда вообще сможет? Тем более, что это остров Вечной Ночи, так что там вряд ли святое место, от которого шарахается элементаль Тьмы.

– Я там не была, – торопливо добавила антимагесса, видя, что от нее ждут уточнений. – Но туда ходили два десятка наших, и еще волшебники из нанятых милордом, и целый отряд каких-то огромных червенасекомых – и никто не вернулся. Там смерть.

Антимагов связали и оставили в развалинах. Они не казались сколько-нибудь надежной защитой – три наполовину обрушившихся стены, половина дверной арки, да остатки второго этажа. Готовый обед для любого хищного зверя или гуля-людоеда. Но никто не собирался ни выпускать пленных на свободу, ни тащить с собой, так что те отделались все же лучше, чем могли бы.