Александр Рудазов - Апофеоз

Достав из мешков по ломтику вяленого мяса, цверги принялись рассказывать о своем житье-бытье. Из Торуги они бежали, едва в город вошли хобии, но собирались туда вернуться, как только все утрясется. Пробирались в целом тоже к Халлару, но не слишком торопливо. На какое-то время даже прибились к повстанцам, которые засели двумя ярусами выше и делают набеги на кротов.

– А то что же… – бубнил Аристобарг. – У нас в Торуге отцы остались, братья, дед старый… Мы с Доретредом после войны обратно…

– Думаете, хобиев скоро выгонят? – с надеждой спросил Фырдуз.

– Может, выгонят, а может, и не выгонят – то Мастеру известно. Если с данью лютовать не будут, то можем и при них жить.

– Выгонят, – уверенно заявил Фырдуз. – Скоро. Правда же, отец Дрекозиус?

– Надейся в том на богов, сын мой, – улыбнулся жрец. – Дети мои, а не будет ли у вас заморить червячка и для доброго божьего служителя? Дочь моя?.. Дочь моя!..

Джиданна их не слышала. Она полностью погрузилась в диалог со своей белкой. Та оживленно стрекотала, а волшебница недоуменно отвечала:

– Ну хорошо… Ладно… Если хочешь… Красивое имя, согласна… Ну пусть, если тебе нравится…

– Дочь моя!.. – повторил Дрекозиус.

– Что такое? – отвлеклась Джиданна.

– Не поделишься ли и с нами темой своей беседы с этим удивительным зверьком? Она должна быть чрезвычайно занимательна, раз ты не слышишь ничьих иных речей.

– Да нет, ничего такого, – ответила волшебница. – Просто теперь у этого зверька есть имя. Ее зовут Леди Белка.

– О-о-о, как это замечательно!.. – обрадовался Дрекозиус. – Предлагаю отметить сие знаменательное событие дружеским ужином и, возможно, чем-нибудь горячительным. Уверен, боги нас за то не осудят.

– Я могу предложить разве что печеные яблоки, – пожала плечами Джиданна. – Мы вышли налегке.

Они и в самом деле взяли с собой минимум провизии, поскольку рассчитывали добраться до города цвергов часа за два-три, не больше. До него было не слишком далеко. Искатели Криабала просто не учли, что расстояние сильно увеличивается, когда идешь в подземном лабиринте, да еще и огибая вражеские кордоны.

Джиданна легким жестом сотворила яблоко и положила его в костер. Едва оно потемнело – достала и тут же вызвала новое.

Предыдущее исчезло.

– Моя Сущность просто не может быть хоть чуточку не гоблинной, – угрюмо произнесла волшебница, суя в костер новое яблоко. – Ну хорошо хоть, из живота не исчезает…

– А шашлык так можешь? – спросил Аристобарг, подвигаясь ближе. – Из слепыша.

– Нет. Только яблоки. Будешь?

Только теперь Фырдуз спохватился и прочел на всех заклинание Пищи. Оно создало каждому именно то, чего сильнее всего хотелось, и следующие несколько минут у костра было тихо. Искатели Криабала ели, Фырдуз с опаской на них поглядывал. Он еще не привык к своим новым… друзьям?.. Рановато их пока так называть.

Особенно его пугал Мектиг. Слишком огромный рядом с кобольдом, слишком угрюмый, слишком неразговорчивый. К тому же странного цвета для человека – какой-то иссиня-белый, даже голубоватый. Фырдуз таких еще не видел.

– Он дармаг, – сказала Джиданна, каким-то образом догадавшись, о чем он думает. – Они живут далеко на севере.

– И еще берсерк, – добавил Плацента. – Только ущербный.

– Я не ущербный, – мрачно сказал Мектиг. – И я тебя слышу.

– Да я знаю, – плюнул в костер полугоблин, немного отодвигаясь. – Но если тронешь меня, я тебя ножом чикну, тля. И ты убежишь, тоненько вереща.

– Почему? – не понял Фырдуз. – Он боится крови?..

– Ага, до смерти ее боится, – расплылся в улыбке Плацента.

– Не слушай нашего веселого товарища, сын мой, – сказал Дрекозиус. – Он просто развлекает нас добрыми шутками, ни в коем случае не желая никого обидеть. Что же до благородного Мектига, то он, как ты мог уже слышать, берсерк. Эти бесстрашные воины владеют некоторым родом волшебства, священным искусством, позволяющим в бою им принимать в себя дух могучего зверя, повышая тем свою силу, ярость, скорость, выносливость…

– Но это же хорошо, – сказал Фырдуз. – Хорошо ведь, нет?..

– Это если зверь хороший, тля, – фыркнул Плацента. – Волк. Медведь. Кабан. А у этого иррытха магенга – лемминг. Лемминг, тля!..

– Берсерк не выбирает зверя, – процедил Мектиг. – Зверь выбирает берсерка. Обычно это медведь. Но бывает песец. Или гагара. Или лемминг.

– Уж лучше б песец, – сказал Плацента. – Много берсерков-то было в твоем хирде?

– Сорок пять.

– И много среди них было песцов?

– Один.

– А гагар?

– Один.

– А леммингов?

– Один.

– А медведей?

– Восемнадцать, – неохотно сказал Мектиг.

– У тебя самый гоблинный зверь, – подытожил Плацента.

– У Хьялда Щитоеда был хуже, – возразил Мектиг. – Когда его охватывал вут, он грыз свой щит. Когда щит кончался – чужие щиты. Иногда деревья.

– Дай угадаю…

– Он был одержим духом бобра.

Фырдуз поежился. Он от души надеялся, что с другими берсерками никогда не повстречается.

Спали на каменном полу. Жалели, что не взяли с собой вехота. Он был бы не очень полезен под землей и даже скорее мешал, поэтому его оставили в Бриарогене. Но теперь жалели.

Мектиг спал настороженно, но крепко. Джиданна дрыхла без задних ног, полностью рассчитывая на фамиллиара. Отец Дрекозиус шумно сопел, и его живот вздымался, как гора.

И только Плацента ворочался, постоянно вскидываясь. Он всегда тревожился, ночуя с незнакомцами. К этой троице придурков он уже попривык, а Фырдуз, сразу видно, тютя, но вот цвергам он не верил.

Так проснешься – а у тебя горло перерезано и карманы обчищены. И даже непонятно, что хуже.

И когда он проснулся в очередной раз, то увидел, что цвергов нет. И их мешков тоже нет.

Полугоблин тут же встрепенулся. Он обыскал свои карманы и мешок, потом – карманы и мешки спутников. Ничего не пропало. Плацента точно знал, у кого что есть.

Значит, просто сбежали. Бросили на полпути, горе-проводники. Небось, драпают обратно к своей жиле.

Ну и бушук с ними. Без них даже спокойнее. Насвистывая ругательство, Плацента решил отойти по нужде. Неподалеку как раз был укромный темный уголок… но он оказался занят!..

Подойдя ближе, Плацента именно там увидел цвергов. Оба были без штанов, крепко друг к другу прижимались, громко пыхтели…

– Э-э, мужики, вы чё?! – аж поперхнулся полугоблин. – Чё вы делаете?!

– Детей мы делаем! – огрызнулся Аристобарг. – А ты сам не видишь?!

– У глиномесов не бывает детей, тля!

Не прерывая занятия, цверги объяснили Плаценте, куда ему идти. Но им, кажется, не захотелось, чтобы грязный полугоблин думал о них всякое, поэтому они неохотно признались, что Аристобарг – женщина. И они с Доретредом – новобрачные. А глиномес тут только Плацента.