Уильям Гибсон - Агент влияния [litres]

– Добрый вечер, Кловис, – сказала Лоубир, снимая цилиндр.

– Не рассусоливай. – Фиринг отступила на шаг и немного опустила пистолет.

Лоубир шире открыла дверь и быстро вошла. Недертон шагнул за ней, в последний миг вспомнив снять котелок.

Фиринг, оставив пистолет в правой руке, взяла левой канделябр с оплавленными белыми свечами и кивнула в узкий проход позади себя.

– Туда, – сказала она. – Он сквозной.

Верджил принес ланч: гамбургеры из лучшего бистро в Догпэтче, где не продавали еду навынос, но не устояли перед его профессиональным обаянием. Теми же приемчиками и неведомым количеством денег он обеспечил микроавтобусу со свеженанесенным веганским логотипом место на парковке за этим хипстерским супермаркетом.

Верити, жуя бургер, думала, какой же пасмурный выдался день, потом сообразила, что дело в тонированных стеклах, а солнце сияет по-прежнему.

Дрон расположился у пассажирской дверцы, спиной к салону. Он просунул тонкое черное щупальце с камерой в узкую щелку над правым передним стеклом и высматривал аэродроны. Коннер, видимо, перевел его на автоматику, поскольку ничего не говорил с тех пор, как Верджил ушел за ланчем. Тлен тоже не проявлялась.

– Мешаю есть? – спросила Рейни из дрона.

– Нисколько, – ответила Верити. – Где Уилф?

– В Чипсайде.

– Это район?

– Улица. Но главным образом – самая популярная косплейная зона. Посетители должны одеваться соответственно. Большая часть видимого населения – боты.

– Боты?

– Вроде периферали, но неорганические, неразумные, обычно дистанционно управляемые. Впрочем, кто-то там и правда живет, поэтому Уилф туда и пошел. Вместе с Лоубир в гости к ее приятельнице. Они обе очень старые, старше всех, кого знаю.

– Сколько им лет? – спросила Верити.

– Ну, сама Лоубир в вашем срезе, в две тысячи семнадцатом, уже есть. Ребенком.

Верити уставилась на дрона, позабыв про картошку фри в картонной коробке.

– И ей, и ее приятельнице по сто двадцать с чем-то, – продолжала Рейни. – Их биологические часы несколько раз перезапускали, и речь не только о косметических операциях. Лоубир делает и косметику, а Кловис отказывается. Говорит, она старая клюшка и должна так выглядеть.

– Клюшка?

– Выражение ее молодости.

– И сколько у вас люди живут? – спросила Верити.

– Насколько я слышала, сто шестьдесят – примерно верхняя граница сохранения полной дееспособности, но она все время повышается.

– А тебе сколько?

– Двадцать семь, – ответила Рейни.

– И ты столько проживешь?

– Нет, если этого не захочет кто-нибудь, кому такое по карману. А люди, которым такое по карману, обычно не хотят, чтобы другие жили так же долго.

– Почему?

– Раньше победителем считали того, кто умер, владея наибольшим количеством игрушек. Теперь это тот, кто живет дольше всех, сохраняя игрушки.

– Лоубир и ее приятельница настолько богаты? – Верити сообразила, что по-прежнему держит коробку с картошкой, и поставила ее на сиденье.

– Нет. Лоубир во время джекпота стала нужна очень богатым людям, и они начали ее перезапускать. Она по-прежнему им нужна, даже нужнее, так что ее по-прежнему перезапускают. Кловис была замужем за членом парламента, когда это еще имело какое-то значение, и ее муж помог неким влиятельным людям приобрести влияние иного рода. Очевидно, кто-то по сей день продлевает ей жизнь в знак благодарности.

– А что такое джекпот? – спросила Верити, по-прежнему обращаясь к спине дрона.

– Черт, – произнесла Рейни совершенно другим тоном. – Именно этого мне упоминать и не следовало.

Верити глянула на Верджила. Тот щурился на дрона, а сейчас перевел взгляд на нее.

– Слышал кое-что от Коннера, – заметил он. – У него выходит, что их временная линия – одна большая жопа.

– Но вы меняете события, так что у нас не обязательно это будет, – обратилась Верити к Рейни.

– Если у вас будет ядерная война, – ответила Рейни, – то наш апокалиптический сценарий станет наименьшей из ваших тревог. Если только ядерная зима не скомпенсирует глобальное потепление, а у нас некоторые всерьез обсуждают эту идею. У вас не было Брекзита, у вас другой американский президент, но, насколько мы знаем, если вы себя не взорвете, вас ждет все остальное.

– По словам Коннера, то, что они называют джекпотом, это все говно разом, – сказал Верджил. – И там нет ничего такого, о чем бы ты прежде не слышала.

Фиринг положила пистолет и поставила канделябр на анахроничный стеклянный столик, за которым они сейчас сидели.

Недертон видел, как ее молодая версия в округе застрелила человека из очень похожего пистолета. Возможно, из этого же самого. Сам он там физически не присутствовал, а значит, был вне опасности, но все равно остался под впечатлением. А сейчас присутствовал физически. Он отметил, что Кловис положила пистолет так, чтобы дуло не указывало ни на кого из них.

– Насколько я понимаю, – сказала Лоубир (ее цилиндр тоже стоял на столе), – ты несколько обеспокоена, раз встречаешь нас с пистолетом.

– Он переключается на полную автоматику? – Об этом различии между видами оружия Недертон узнал в срезе.

– Я стреляю либо дуплетами, либо никак, – спокойно ответила Фиринг. – Последовательностью дуплетов, если клиентов несколько.

– Так это кровожадное настроение, Кловис, результат твоих для меня изысканий?

– Разумеется, – ответила Фиринг.

Недертона это не обрадовало. Он-то надеялся, что изыскания Фиринг касаются проекта, породившего Юнис, то есть событий, которые благополучно остались в далеком прошлом.

Он оглядел стену из ящиков у нее за спиной. Многие ящики были деревянные. Помещение (комнатой его назвать язык не поворачивался) находилось в дальнем конце прохода, которым провела их Фиринг, и было сложено из таких же ящиков. Недертон никогда не задумывался, каковы внутри чипсайдские дома. Судя по этому закутку, строгая историческая достоверность не требовалась. Среди ящиков были не только деревянные, но и жестяные, пластмассовые и алюминиевые. Потолок терялся в темноте, хотя в дрожащем свете канделябра вроде бы угадывалась центральная гипсовая розетка.

– Это не двоюродный дед Льва, – сказала Фиринг.

– Что не его двоюродный дед? – спросил Недертон.

– Источник, – ответила Лоубир. – Раздражитель. Есть ли у тебя догадки, кто это может быть?

– Думала ли ты про Юневича? – Фиринг на мгновение показала узкую полоску исключительно белых зубов.

Фамилия ничего Недертону не сказала.

Без цилиндра Лоубир больше выглядела собой, то есть крайне опасной личностью.

– Я предполагала такую возможность, – ответила она. – Ты уверена?