Уильям Гибсон - Агент влияния [litres]

– Как дела на Чейни-уок? – спросил он, усаживаясь на очередной жесткий сталагмит.

Лев поднял взгляд от своего одинокого завтрака.

– Не надо было разводиться, – сказал он.

– Но ведь это была ее инициатива?

Лев помрачнел еще больше.

– Не надо было мне заводить интрижку.

– Если честно, мне казалось, это на тебя не похоже, – сказал Недертон. Он действительно в свое время удивился, помня, как Лев презирал отцовский «дом утех» на Кенсингтон-Гор.

– Я свалял дурака.

Недертон, знавший Доминику почти исключительно как незримое суровое присутствие в ноттинг-хиллском доме, постарался изобразить сочувствие.

– Почему ты скроил такую мину? – спросил Лев.

– Извини. – Недертон оставил свои попытки. – Сиденья тут очень неудобные.

– Впечатление было, что ты строишь рожи.

– Как ты думаешь, есть какой-нибудь способ помириться с Доминикой? – спросил Недертон.

– Не знаю, – ответил Лев. – Пытаюсь рассматривать все варианты.

– Вижу, тебе плохо. Если я чем-нибудь могу помочь, говори. А сейчас нам, наверное, надо…

Лев смотрел на что-то за его спиной. Недертон поставил чашку, обернулся и увидел шесть девушек-боток, теперь в одинаковых одеяниях с блестками.

– Конечно, если ты готов, – сказал он, снова поворачиваясь ко Льву.

– Начинайте, – уныло скомандовал тот.

Девицы, как в прошлый раз, составили круг лицами наружу и подняли края плащей над головой. Закружился ураган блесток, образовав переливчатый купол.

– Уже работает? – спросил Недертон.

– Да, – угрюмо ответил Лев.

– Фамилия человека, желающего упразднить должность Лоубир, случайно, не Юневич?

Лев сразу помрачнел еще больше. Он дважды кивнул. Гомон посетителей в людной части заведения стал громче, затем пошел на спад и опять усилился.

– Если я правильно понял Лоубир, – сказал Недертон, – единственная цель моего визита сюда исполнена. Теперь тебе известно, считает ли она обоснованным, что вы привлекли ее внимание к прежде не названному лицу. Я прав?

– Да, – ответил Лев. – Ты знаешь, кто он?

– Нет. От меня этого не требуется. И я предпочитаю как можно меньше знать о ее работе. Она наняла меня помогать со всякими ее хобби.

– С одним-единственным, – поправил Лев. – Других у нее нет. Человек, о котором идет речь, уж извини, клептарх не в моем духе.

– Они вообще не в твоем духе. Точка, – сказал Недертон. – Я это вижу, сколько тебя знаю.

– Тут другой масштаб, – ответил Лев. – Не в духе моих отца и деда. Совершенно другие корни.

– Он не русский? – удивился Недертон; он думал, такое невозможно.

– Русский, только не из эмигрантов-олигархов, а из семьи советских функционеров. Клептарх плюс нечто иное.

– А в чем разница?

– Всегда держится в тени. Не хвастается ни богатством, ни влиянием. Не устраивает приемов. Не бывает на мероприятиях за пределами Квадратной мили, да и там бывает не на многих. Абсолютно человек Сити. И даже там его деятельность самая глубинная, наименее прозрачная.

Недертон помнил, как Лоубир объясняла Флинн про клептархию. По ее словам, Сити задолго до джекпота превратилось в полуавтономное криптогосударство, наименее демократический элемент выборного британского правительства. Такой уникальный статус, сказала Лоубир, помог ему пережить крушение демократии, что вместе с опытом в отмывании денег привело ко взаимовыгодной синергии с эмигрантским сообществом олигархов, по большей части русских. Их, в свою очередь, привлекли в Лондон метакриминальные финансовые тайны Сити плюс богатая культура личных благ для тех, кто этими тайнами овладел. С такими мыслями Недертон взял кофе и глянул на Льва поверх чашки.

– Похоже, господин себе на уме.

– Абсолютно закрытый, – сказал Лев. – Совершенно другая эра. Старше Лоубир.

Недертон допил кофе, поставил чашку, развернул белую льняную салфетку и вытер губы.

– Если ты хочешь еще что-нибудь ей передать…

– Нет, – сказал Лев. – Это все. По словам отцовского дяди, именно он подбивает других от нее избавиться.

– Ясно, – ответил Недертон. – После рождения Томаса мне не хватало наших с тобой встреч, и я сочувствую, что у тебя так вышло с Доминикой.

Лев ссутулился еще сильнее.

– Спасибо. Хотелось бы сказать, что просьба отца помочь ему в делах помогла мне отвлечься от грустных мыслей, но на самом деле это исключительно не ко времени.

– Понимаю. – Очевидно, перед уходом Недертона требовалось отключить блестки. Ему вспомнился вопрос, который он хотел задать по пути сюда. – Если у труппы твоего отца нет памяти, которую можно прочесть, то откуда одна из девиц знает меня по фамилии?

– Знала, но уже не знает, – ответил Лев. – Перед твоим приходом я показал ей твое изображение, назвал фамилию и сказал, что делать, когда тебя увидит. Сразу после этого она забыла твою фамилию и внешность.

– Ясно. Не пропадай. И не только насчет этого дела.

– Пора, – громче произнес Лев.

Девушки разом опустили руки, вихрь блесток погас.

Диксон в два счета установил черную спинку, которую сфабил для заднего сиденья «харлея»; на то, чтобы сложить сумку «Мудзи» и закрепить там черными нейлоновыми стропами, времени ушло чуть больше. Поскольку спинка была пластиковая, одежде отводилась роль подушки. Хотя Верити всегда одевалась очень просто, она подумала, что вещи придется гладить. Если, конечно, они едут туда, где есть утюги, в чем никакой уверенности не было.

Дрон, стоя спиной к заднему колесу мотоцикла, выдвинул ноги, отчего стал значительно выше прежнего, как будто на каблуках, и попятился к изготовленной Диксоном раме.

– Чуть левее, – скомандовал Диксон, глядя в просвет между рамой и дроном.

– Так? – спросил Коннер.

– Цепляйся, – ответил Диксон.

В боку дрона открылись две маленькие дверцы, одна над другой. Из каждой высунулся черный прямоугольный крюк. Отыскав соответствующие щели в раме, они немного втянулись, плотно закрепив дрона. Диксон, очевидно, смотрел, как такая же операция прошла с другой стороны, и остался доволен результатом.

– Колени согни, – приказал он.

Ноги дрона укоротились, так что ступни оторвались от земли, затем полностью втянулись. Теперь обращенный назад торс казался просто более основательной версией спинки.

– Обтекаемость не айс, – сказал Верджил (он тоже подошел и стоял сейчас рядом с Верити), – но в нашем случае оптимально.

– Где зарядник? – спросила Верити.

– В правом кофре, – ответил Верджил. – Шлем с отсекателем в багажнике «фиата». Надеюсь, скоро увидимся.

– Где?

– Мы, сдается, снова едем к Заливу, а дальше – кто знает?

Грим Тим все это время стоял в сторонке без шлема. Медицинскую маску N95 он так и не снял, пирсинг в носу и на лбу поблескивал на солнце. Подъехав, он поздоровался с Верити дружеским взглядом, по крайней мере она так думала. Сейчас он подвинул вверх левый рукав черной косухи, под которым оказались большие стальные часы со сложным черным циферблатом.