Аластер Рейнольдс - Медленные пули [сборник litres]

Думаю, Сканда с самого начала держал эту картину в своем воображении. Наверняка он знал, какими красивыми получатся кольца: сущее чудо света, предмет восхищения для всей Солнечной системы. Но он не мог предвидеть их ошеломляющей сложности. Их истинной красоты.

А кто бы смог?

– Вы злы на него за то, как он поступил с вашим лучшим творением? – спросила Ингвар. – Помог вам изваять голову Давида, убедил, что эта скульптура вас прославит, хотя с самого начала планировал ее уничтожить?

– Я сделала то, за что мне заплатили. И как только закончила работу, забыла о Давиде.

– Вернее, убедили себя не заморачиваться. По вполне понятным соображениям. Но с тех пор всегда верили, что он там, да? Кочует себе вокруг Солнца, ждет, когда его найдут. Вы цепляетесь за надежду. – У Ингвар изменился тон. – Как думаете, Сканда гордился бы содеянным? Он с самого начала знал, чем все кончится?

– Ни о чем подобном я от него не слышала.

– Но вы же успели его немного изучить. Когда вакуумник добрался бы до облака Оорта, проснувшийся Сканда предал бы гласности свой поступок? Чтобы греться в лучах славы, зная, что он недосягаем для законов Солнечной системы. Или предпочел бы сохранить тайну?

– А вы сами как думаете? – с фальшивым безразличием спросила я.

– Собранные мною сведения о жизни Сканды Абруда, – ответила Ингвар, снова шедшая забавной неровной походкой, – не позволяют заподозрить его в тяге к анонимности.

С тех пор как мы расстались со Скандой, я жила интересной, полноценной жизнью. По-прежнему резала камень. У меня было много любовников и друзей, и не скажу, что я была несчастна. Но в иные дни рана от предательского удара горела, как будто была получена вчера.

Мы почти закончили, еще пара недель на доводку – и голова будет готова. Она уже выглядела шикарно. Я в жизни не прикасалась к вещи, сравнимой с ней по красоте.

И вот Сканда вернулся из рубки, где он дистанционно заключал свои сделки. Ничто в его облике не внушало подозрений.

– Мне нужно ненадолго отлучиться.

– Отлучиться?

– Вернуться в главную часть системы. Там возникли кое-какие осложнения – с ними проще разбираться, когда не мешает временной лаг.

– Мы же почти управились. Не в моих привычках бросать почти готовое изделие – потом очень трудно вернуть нужный настрой.

– А тебе и не надо бросать. Мои люди отправили за мной корабль, и он очень скоро будет здесь. Оставайся, закончи работу.

Сканда разыграл целый спектакль: мол, проблема совершенно непредвиденная, но он разберется в два счета. И все же в глубине души я чувствовала: что-то неладно. Да и как его корабль может быть на подлете, если он не направился к нам несколькими днями ранее?

Я видела прибытие этого планетолета. Прелестная игрушка – гладкий и грациозный, как дельфин, и ненамного больше дельфина.

– Удовольствие не из дешевых, – объяснил Сканда, когда кораблик пристыковался, – но иногда мне нужно летать быстро.

Я задавила в себе сомнения.

– Не стоит извиняться за то, что ты богат. Был бы беден, не смог бы заплатить за голову Давида.

– Рад, что ты именно так смотришь на жизнь. – Поцелуем в щеку он предотвратил любые мои возражения. – К сожалению, у меня нет выбора. Могу лишь обещать, что не задержусь. Через две недели, от силы через три, снова буду здесь. Доделай Давида, а я по возвращении устрою приемку.

– Куда ты летишь? Тебе же здесь было так интересно. Про временной лаг понятно, но до сих пор он не требовал твоего возвращения. Что же такое важное случилось?

Он приставил к моим губам палец:

– Каждая секунда, проведенная мною здесь, – это секунда, не проведенная мною в пути. Я должен слетать и разобраться. Когда вернусь, отвечу на все вопросы, и гарантирую – уже через пять минут ты уснешь от скуки. – Он снова меня поцеловал. – Давай работай. Выполни мой заказ. И помни, Лоти, мои слова. У тебя талант.

Что толку спорить? Я ему поверила. Все эти места, которые он нахваливал, чудеса и диковины Солнечной системы, что ждут не дождутся нас двоих… Он так глубоко загнал эту идею мне в подкорку, что я ни разу не заподозрила циничной, беспардонной лжи. Хотя, конечно, у меня не было расчета на брак с ним – не такая уж я наивная. Но несколько месяцев вместе – почему бы и нет? Венерианская Бездна, рифовые города Европы… Турне прославленной скульпторши в сопровождении ее любовника и спонсора. Кто бы от такого отказался?

– Поспеши, – шепнула я.

Сидя в смотровом пузыре, я глядела, как его кораблик отваливает от «Татя в ночи». У него был яркий выхлоп, и я следила долго, пока совсем не истаяло пятнышко света. К тому времени успела определить вектор перемещения. Мне он ни о чем не сказал, ведь Сканда мог лететь с промежуточными остановками или даже взять вначале произвольный курс, чтобы сбить меня со следа. Возможен был и третий вариант: курс у кораблика правильный, а это значит, что у Сканды какие-то дела близ Юпитера.

Но даже это не открыло мне глаза на правду.

– И когда же вы узнали о вакуумнике? – спросила Ингвар.

– Довольно скоро. Спустя недели, а может, месяц-другой. Теперь это разве имеет значение?

– После того как он улетел с «Татя в ночи»… у вас еще были встречи?

– Нет.

Признание далось мне нелегко, поскольку заставило вспомнить, какой я была дурой, когда верила обещаниям Сканды.

– Он связался со мной с Юпитера. Даже о вакуумнике упомянул. Сказал, у него там родственник лежит, замороженный для путешествия. Ему-де надо обеспечить этому человеку достойные проводы.

– А родственником оказалась его жена, и Сканда должен был вскоре к ней присоединиться. Оба заплатили за ячейки на вакуумнике. В облако Оорта лететь собрались, строить для человечества мостик к этой туманности. А голова Давида еще не была закончена, так? И Сканда дал вам новые инструкции? Для него по-прежнему была важна ваша работа.

– Сканда заплатил за нее, и не было причин сомневаться, что он вернется.

– Что же это были за инструкции? Кроме тех, что относились к голове?

– Когда его кораблик был пристыкован к «Татю», Сканда принес маркерный радиомаяк. Мне было велено прикрепить его к голове Давида.

– И для чего этот маяк понадобился? Вы не поинтересовались?

Я смущенно опустила глаза – ответить было нечем.

– У маяка был маневровый двигатель. Сканда его запрограммировал для коррекции полета камня по орбите. Один толчок – и голова взяла курс на столкновение с Наядой. Он все рассчитал. Гравитационная энергия спутника, кинетическая энергия импактора. Сканда знал, что у него все получится, что он раздробит спутник и превратит его в систему колец вокруг Нептуна. Величайший манифест художника, планетарная рескульптуризация, которая останется в веках.