Виктор Володин - Чернобыль. Обитель зла [litres]

Так было до сих пор. И, скорее всего, так будет и дальше. Зона, при всей своей изменчивости, тоже подчиняется неким фундаментальным и постоянным законам. То есть не стоит всерьез рассчитывать на вероятность самозарождения черных линз в Москве.

Тогда выходит, что их сюда привезли.

Рынок артефактов, или «бонусов», как их прозывали в народе, зародился сразу же после того, как стало ясно, что практически все «странные вещицы», вынесенные из Зоны, имеют влияние на человека, который находится с ними в непосредственном контакте. Артефакты снимают боль, успокаивают нервы, даже повышают потенцию. Они делают это стабильно и постоянно, не требуя подзарядок и ремонта. То есть это прекрасный товар.

Сталкеры подхватили инициативу мгновенно – им был нужен какой-то источник дохода, не зависящий от их финансового положения на Большой Земле, потому что снаряжение, оружие и лекарства, привозимые, по большей части, контрабандой, стоят немало.

Но сталкеры не сами доставляют артефакты покупателям. Этим занимаются перекупщики, или, по-простому – барыги. Барыги работают обычно прямо под боком у сталкеров, принимая у них все артефакты и платя за них достаточно щедро. Потому что сами все равно остаются в итоге с наваром. А сталкер – существо опасное и неуправляемое. Ты ему недоплатил сегодня, а завтра он придет к тебе под градусом и отстрелит все лишние на его взгляд части организма. Обман в сотню долларов может спокойно закончиться летальным исходом. Умирать за такие смехотворные деньги дураков не было.

Нет, я не хочу сказать, что перекупщики – кристально честные люди. Будь это так, их бы не стали прозывать барыгами. Когда подворачивается удобный случай, они все-таки обманывают. Среди тех, кто ходит в Зону, множество личностей, которых можно смело называть неадекватными. Не существует никаких способов контроля и отсева того контингента, который ходит в Зону. И потому среди сталкеров можно найти и алкоголиков, и наркоманов, и просто ненормальных самого разного сорта. Вся подобная братия, как правило, недолго заживается на свете. Потому что пройти за армейские кордоны – премудрость невелика. Все проблемы начинаются позже.

Тем не менее, они ходят и возвращаются, принося добычу. Именно такой пропащий народ барыги и дурят без особой опасности для себя.

Попав к барыгам, добыча проделывает дальнейший путь. Артефакты доставляются в ближние от Зоны города и уже оттуда вывозятся непосредственно по месту заказа. Способы доставки разные – в коробках с легальным грузом, в багаже пассажиров, не подвергающемся досмотру, в тайниках, устроенных в багажнике или на днище автомобиля. Нелегальный вывоз артефактов из Зоны карается длинными сроками по уголовным делам, на которые суд не стесняется навешивать самые различные отягчающие обстоятельства.

Курьер отдает артефакт дилеру в городе, где он был заказан, и только после этого он попадает к покупателю. А дилеров не так уж и много – торговля «бонусами» не настолько прибыльна, чтобы это привлекло к себе массы желающих наживы.

Таким образом, коль скоро камни оказались в Москве – они наверняка прошли через одного из местных дилеров. Значит, предстоит тяжелая работа. Ведь то, что торговцев артефактами в Москве немного, еще не означает ни легкости контакта с ними, ни того, что их мало относительно меня одного. Ну, допустим, даже не одного. Допустим, Зарембо согласится, что ситуация чрезвычайная, и в моем распоряжении окажется несколько помощников. Все равно – несколько дней гадости, называемой «кропотливая полицейская работа», гарантированы.

Я решил, что пока не получу данных из лаборатории, бить в колокола не стану. Зарембо, конечно, всегда готов пойти навстречу сотрудникам, он точно знает, что истериков и личностей с аномально развитым воображением в ОГ не имеется и некому бить тревогу попусту. Но именно поэтому я не собирался срочно поднимать в ружье всех, до кого смогу дотянуться.

Камень в лабораторию я отдал вчера. Ученые не умеют работать быстро. Это не упрек, а просто констатация факта. Так что я полагал, что сегодняшний день – весь мой. И собирался потратить его на контакты с теми дилерами, которые не боялись со мной общаться. Они не были стукачами – я обращался к ним только в том случае, если происходило что-то действительно экстраординарное, что могло бы в перспективе породить такие неприятности, которые сделают дальнейший их бизнес невозможным.

И первым делом, я вызвонил Стасика Лихова. Этот прохиндей в свое время крепко помог мне наладить связи на черном рынке артефактов. Мы с ним были одноклассниками, довольно тесно общались, а после школы поступили в разные учебные заведения. Он – в МГУ на факультет истории, я – в военную академию. Он доучился до четвертого курса – и бросил. На дворе стояли девяностые годы, тогда высшее образование было не в фаворе. Если дотошно перечислить все, чем он занимался, получится список на несколько страниц. Но в итоге он остановился на торговле антиквариатом и экзотическими сувенирами. Не удивительно, что, когда стали торговать артефактами, он активно включился в эту деятельность.

Когда, придя в Особую Группу, я впервые столкнулся с необходимостью выйти на дилеров, торгующих «бонусами», то без колебания пошел к Лихову. Стасик знал, где я работаю, и естественно попытался вежливо отфутболить меня. Пришлось дать ему целую кучу обещаний и гарантий, параллельно объяснив, что я не намерен его вербовать, склонять к постоянному сотрудничеству и тем более вредить его бизнесу.

Теперь, через три года постоянного сотрудничества, Лихов уже окончательно привык и даже обнаглел до того, что начал звать себя консультантом. Не без иронии, конечно.

Я сообщил Лихову, что нам надо встретиться. Стас пригласил подъехать к нему в головной магазин на Звездном бульваре.

Сколько раз я бывал в «Паноптикуме», столько впечатлялся основательностью подхода к делу своего школьного товарища. На витринах его магазина можно было встретить сувениры и предметы роскоши буквально со всего земного шара. Причем в ассортименте от безделушек за умеренные деньги до вещей, чья стоимость достигала шестизначных чисел в долларах. Обычно мне было не лень остановиться и поглазеть. Но не сегодня. Мимолетно мазнув глазом по полкам, я прошел в дверь за стойкой продавца. Тот меня знал и приветливо кивнул. Рассеянно ответив ему тем же, я оказался в служебном помещении, прошел коридор и зашел в приемную директорского кабинета.

Секретарша, которую Стас, естественно, предупредил, поздоровалась со мной, не отрывая глаз от монитора. То ли была занята неотложной работой, то ли «косынку» раскладывала с полной самоотдачей.