Андрей Но - Субъект. Часть первая [publisher: 1С-Паблишинг]

– А что было в седьмом сейфе?

Нейрохирург лукаво улыбнулся.

– А сам как считаешь? Включи воображение.

– Гм, экранируемая выстилка сейфа изнутри? Молчащая материя? Или, может, ее там не было вообще?

– Молчащая материя? – расхохотался он. – Как это метафорично. Её там почти не было. Крайне низкое давление.

– И только? – разочаровался я. – Но почему же мне не удавалось разглядеть всю эту пустоту изнутри? Я мог охватить лишь снаружи. И то, она как будто выскальзывала из фокуса внимания. Как бы вам объяснить. Это сравнимо со слепым пятном в глазу. Догадываешься о его существовании, опираясь лишь на брешь в своем обзоре. Но конкретно указать его местоположение невозможно. Напоминает выбоину в пространстве, понимаете?

– Да, – пролепетал он, – да, понимаю! Я чувствую, мы близки к какому-то научному прорыву. Обязательно еще поэкспериментируем с разреженной средой.

Мы, наконец, зашли в лифт.

– В других сейфах была различающаяся температурой среда. А шестой был до краев заполнен водой.

– А вот это подлость, – вознегодовал я, – будь там хоть чуть-чуть немного воздуха, и я бы заметил границу.

– Значит, в основном ты ориентируешься по контрастам, – завершил мысль ученый, и мы подошли к охранникам у входа, – дайте нам его сумку.

Один из них, насупившись, полез рукой под стол и извлек оттуда мою сумку.

– Как я потом отсюда выйду? – косо посмотрев через плечо на угрюмых ребят, спросил я, когда мы двинули обратно.

– Не волнуйся, – утешил меня нейрохирург, – камеры уже давно записали твой голос и внесли его в базу данных системы аутентификации.

Но, тем не менее, его ответ был равносилен инъекции с высококонцентрированным разочарованием, которое моментально разнеслось по кровотоку, сделав меня слабым и унылым. Неужели этой девушке больше не суждено меня сопроводить?

Он завывающе зевнул.

– Ох, насыщенный денек сегодня. Честно говоря, уже голова трещит…

Лифт плавно поднимался, я чувствовал под ногами мельчайшие дребезжания механизмов, что своими объединенными усилиями плавно тянули нас вверх. Мой взгляд блуждал по разноцветной панели. Кнопки подземных этажей подсвечивались таинственно синим.

– Что у вас внизу?

Глава третьего уровня на секунду замялся.

– Центральный блок управления системой сверхпроводников, оборонная информационно-управляющая система… Экспериментальные наработки для термоядерного реактора… Ну, всякое в общем…

– Ясно.

Мы помолчали некоторое время.

– Все-таки странная ситуация обстоит с моим восприятием низкого давления, – обронил я. – Мне казалось, это новоприобретенное чувство не признает ограничений.

– Мир полон ограничений, и ни одно из них ты и не обходил, – возразил ученый. – Ты лишь получил инструмент, проливающий свет на то, что не затрагивается как ими, так и нашим, обывательским вниманием. Прямо сейчас, каждую миллисекунду, твою голову пронизывает поток из нескольких миллиардов нейтрино, а ты даже не почешешься. Всего лишь один жалкий процент от всего спектра электромагнитных волн доступен восприятию человеческого глаза. Миллионы химических реакций в твоем теле в этот самый момент позволяют слышать, анализировать и понимать все то, что я тебе говорю, посредством непрекращающегося высвобождения энергии молекулами во всех, даже самых захолустных участках твоего тела. Мы не будем пытаться противостоять ограничениям. Мы заставим их работать на нас.

– А как же телепортация, путешествия во времени? С их то списком ограничений… Все это никогда не выйдет за пределы нашего воображения?

– Увы, да, – явно не особо переживая по этому поводу, подтвердил он, – есть фундаментальные законы физики, которые не обойти. Такие как, к примеру, принцип Гейзенберга…

– Ну почему же, – возразил я, поняв, что сейчас самое время для коронного удара по его впечатлению, на случай, если он рассматривает мою кандидатуру на работу, – взять, к примеру, суждение, что ничто не способно превысить скорость света. А я все думал, что если представить ножницы, длина которых со световой год. Сведя лезвия, мы создадим движущуюся точку их пересечения, что существенно обгонит свет.

– Ножницы, что смыкаются быстрее света, – усмехнулся он. – Ну, во-первых, нет таких ножниц, которые бы своей исключительной прочностью смыкались ровно, а не волной. Даже не знаю, где ты найдешь такой металл или даже сплав, который не то что бы оставался ровным при движении, а хотя бы не рассыпался на множество частей. Лезвия, длинною в световой год, не смогут оставаться в виде полос, они сплотятся в чрезвычайно плотный шар с чудовищной гравитацией…

– Ну что же вы так буквально…

– А как иначе, если ты намерен превысить скорость света, с учетом действующих законов! – вскричал он. – Даже если и допустить, что лезвия не станут видоизменяться и даже не пойдут волной, в момент, когда захочешь их сомкнуть, ты попросту не найдешь такой силы, которая позволила бы тебе это сделать мгновенно. Но хорошо, – он выставил ладони, – допустим, тебе удалось все это реализовать. И точка пересечения лезвий в одну секунду преодолеет то, что свет осилит лишь за год. Но берешь ли ты в учет, что сама по себе точка не несет в себе никакой информации? А правило гласит – ни один материальный объект никогда не превысит скорость света. Любой объект несет в себе определенную информацию. Свет в том числе. Все то, что ее лишено, является условностью.

– Но как это нет информации. Мне это дает понять, что ножницы сомкнулись, я ведь наблюдаю весь процесс…

– Ты подменяешь принципы. Ты осознаешь этот процесс, поэтому считаешь его информацией, но, с точки зрения физики, это явление в себе её не несет. Ты так же можешь сейчас мыслями мгновенно оказаться на поверхности солнца, но это вовсе не будет означать триумфа в связи с обнаружением способа превзойти световой барьер или изобретению телепортации. Это мысленный эксперимент. А в мыслях возможно всё , там нет никаких ограничений. Для нас, людей, даже полное отсутствие информации – тоже информация, но уже об ее отсутствии, – он толкнул меня локтем в бок, – точно как и с седьмым сейфом.

– Эх, это все равно, что развеять мечты ребенка об Изумрудном городе. Удар по моей хрупкой, склонной к грезам психике, – раздосадованно выговорил я.

– Тебе ли унывать, – отмахнулся он с улыбкой, – сколько бы грез тебе я ни рассеял, помни, что ты сам по себе – материализовавшаяся мечта.

– Фанатов комиксов?

– Бери выше. Человечества.

– Итак, к каким выводам вы тут пришли, пока нас не было? Нашли, что необычного на снимках? – обратился к ученым нейрохирург сразу, как только мы зашли в зал с томографом.