Андрей Но - Субъект. Часть первая [publisher: 1С-Паблишинг]

– А какие девушки тебе нравятся?

– Красивые.

– Удивил, – усмехнувшись, ответила она, – а как же умные? Если девушка умна, но некрасива, как же ей понравиться такому, как ты, привереде?

– Знаешь, по-настоящему умным не составит труда вмешаться в систему предпочтений понравившегося им человека… Да и еще так, чтобы тот этого даже не заметил.

– М-м, справедливо… В таком случае, что тогда для тебя есть красота? Длинные ноги? Формы? А может, татуировки?

– Ну, – начал я, настроившись на академический тон, – прежде всего, начну с того, что красота представляет собой особое соотношение морфологических черт тела, а не отдельно взятую деталь…

– Ну началось, – простонала она. – Не ходи вокруг да около, давай конкретику.

– Нет конкретного строения, – терпеливо продолжил я, – допустим, две отдельно взятые черты лица могут вызвать антипатию. Тот же нос с горбинкой. На фоне с прямым он, конечно же, покажется дефектным. Но стоит объединить такой нос с обтекаемой формой лица и изящно скошенным лбом по-женскому типу, добавить к нему заостренный, кроткий подбородок с чувственно выпячивающими губами – и вот, уже возникает впечатление! Впечатление податливости. Покорности… И пусть даже это впечатление может оказаться ложным. В глазах привыкшего завоевывать мужчины, такое лицо все равно будет казаться заповедным, неприкасаемым и потому страстно желанным…

Ответ ее серьезно подгрузил, она задумчиво почесала свой аккуратный, с еле заметной горбинкой нос.

– Так и есть, но все же, – она покачала головой, – это не ответ. Я до сих пор не знаю сочетаний, что тебе нравятся.

А ведь ее не проведешь, – нахмурившись, подумал я, – хотя про горбинку и все остальное, что я перечислил, она явно должна знать. Если я ее заметил, то она и подавно окидывает ее критическим взором каждое утро в зеркале.

– Хорошо, – вздохнул я. – Тогда тебе тот же вопрос. Что скажешь про мужчину?

– Все с точностью, да наоборот, – в тон ответила она мне, – возраст, испещренное шрамами тело, опыт. Все то, чего ни в коем случае не должно быть у женщин.

– Вот как, – пробормотал я, пытаясь определить внутри себя, был ли это намек на мою несовместимость с ней. Ведь был я молод. И шрамов почти не было. Даже тот, что на руке, длинный и неопрятный, и то за последнюю неделю странно побледнел. – Противоположный полюс, значит?

– Именно так, – кивнула она, и в этот же момент электропоезд, словно в знак исчерпавшей себя темы, начал замедляться.

В полном молчании она отстегивала ремень безопасности. Я глядел на нее и чувствовал себя так, будто проигрывал в лотерею. Нравлюсь ли я ей на самом деле или это был не более чем десятиминутный флирт, не обязывающий себя продолжаться. Вот уж где точно пригодились бы очки-эмпатиоры нейрохирурга…

В каждом ее жесте мне теперь мерещился вежливый намек, что она устала, и у нее больше нет сил сдерживать мои самонадеянные поползновения. В голову настойчиво лезли зловещие картины о тех самых мужчинах, которые однажды перегнули с ней палку и теперь жалеют, по ее словам, до сих пор…

Буквально у самого выхода из «Твое Кино» я таки снял предохранитель с дула своего речевого аппарата и выстрелил последний, заряженный отчаянием вопрос:

– Ты дашь мне номер телефона?

– К сожалению, я его не помню.

Я расплылся в натянутой улыбке. Самым лучшим было бы сейчас как-нибудь отшутиться, попрощаться и скорее уйти с места позора, но…

Но все же…это был не отказ.

Это была причина, по которой она не способна мне его предоставить. А уж что родилась эта причина в пустующей ячейки памяти или же была вызвана под влиянием воспитательных мер, некогда заложенных в нее наставлениями других женщин, всё это было домыслами, неопределенностью… Котом Шредингера, о существовании которого не узнать, пока не вскроешь саму коробку… В данном случае, черепную.

– Но он же у тебя с собой, телефон?

– Естественно, – она провела ладонью вдоль своего по-зрелому выделяющегося бедра, наткнувшись на бугорок выступающего смартфона.

– Так может, ты мой тогда запишешь? – с саперской деликатностью предложил я.

Она задумчиво смотрела на меня, явно не торопясь с ответом.

– Запишешь мой, – неуверенно продолжил я, – и потом, как будет время, напишешь. И тогда не понадобится вспо…

– Хорошо, – неожиданно согласилась она, рукой проникнув в карман своего облегающего красного платья, – хорошо, диктуй.

И я продиктовал. Моя уверенность снова подлетела до небес. На мгновение уставившись в свой телефон и оперативно поелозив по его дисплею пальцами, она с ожиданием уставилась на меня. Мой карман оповещающе задребезжал. Цель была взята на мушку.

– Мне нужно твое имя, – попросил я, убедившись, что мне пришло сообщение от неизвестного справочнику номера, – как мне обозначить твой контакт?

– Неужели одних впечатлений недостаточно, чтобы они напоминающе всплывали при виде этих цифр? – деланно возмутилась она.

– Объем этих впечатлений так велик, что одними лишь цифрами нарекать их как-то некрасиво. Неуважительно по отношению к ним. Все это должно иметь какое-то название. Так как тебя зовут?

Она лукаво сощурила глаза.

– А разве не ты сегодня хвастал, что способен прочесть мысли? Тебе не должно составить труда взять и прочесть имя прямо из моей головы.

– Это когда я такое утверждал? – чуть ли не вскричал я.

– Как я уже упоминала, мы разговаривали с главой нашего отдела по поводу экспериментов. И он мне шутливо намекнул, чтобы при тебе я понижала громкость своих мыслей.

– Ну и шутник же он, – проворчал я, – мы обсуждали эту тему, но пришли к тому, что это невозможно… Да он сам же и спорил, что это невозможно!..

– А ты попробуй, – упрямо потребовала она.

– Я могу лишь замечать участки мозга, в которых выражена активность. И на основе этого что-то предполагать…

– Довольно оправданий, – перебив меня, она сцепилась со мной взглядом и сосредоточенно сдвинула свои ухоженные бровки, – сейчас я громко думаю о своем имени. Читай.

Я еле сдержал улыбку, глядя на ее выжидающий взгляд, за которым явно скрывалась уверенность в распространенном мнении неизвестного происхождения, подчеркивающим важность зрительного контакта при чтении мыслей людей. Пауза затягивалась. Честно попытавшись хоть что-то разглядеть в бурлящих реакциях ее головного мозга, я, наконец, многозначительно выдал:

– Ну, думаешь ты не только о своем имени…

Её щеки тут же зарделись, а информация, разоблачающая маршрут энергии происходящего в голове ясно дала понять о возросшей активности где-то в области височных долей. Миндалевидное тело. Сосредоточие первобытных, безнадежно пытающихся спрятаться эмоций. Мое лицо само по себе расплылось в бесстыжей улыбке.