Андрей Но - Субъект. Часть четвертая [publisher: 1С-Паблишинг]

– Слежу не я, а ты. Это ты создан, чтобы следить за мной, участвовать прямо или косвенно в моих…в моих… – замялся я, не зная какое слово подобрать, потому что до сих пор неприятно было признавать, что все это время, незаметно для себя, я играл сам с собой.

– Да я впервые тебя вижу! О чем ты говоришь! Оставь меня в покое! – проревел он, захлапывая дверцу и заводя мотор.

– Мы не договорили, – звенящим голосом процедил я, отчего лампы на этаже заморгали в унисон моему угрожающему тону. Мотор сорвался и заглох. С остановившимся взглядом, программист покорно оторвал руки от руля и медленно вышел из машины.

– Нет, это точно какая-то шутка…

– Мне всего лишь нужно убедиться, – невозмутимо продолжил я, – скажем, я не знаю ничего толком о твоей профессии, кроме того факта, что она существует.

Он продолжал смотреть на меня широко раскрытыми глазами, явно ничего не понимая. Меня вновь охватили сомнения. Мне и то все это кажется абсурдом, чего уж думает он, так вообще страшно представить.

– Ну, так… Мог бы поведать мне из этой области нечто такое, чего не знаю я? Какую-нибудь профессиональную штуку…

Судя по его виду, программист сам до сих пор не был уверен, что его не разыгрывают. Или может, аккредитационные проверки фирмы, на которую он работал, приобрели новый, неожиданный и агрессивный характер?

– О чем конкретно ты бы хотел услышать? В моей теме множество разделов. Про каждый можно рассуждать часами. Да что там часами… Днями, неделями!..

– Не сомневаюсь. Просто скажи чего угодно. Что придет в голову…

– Ну что ж, дай подумать, с чего бы лучше начать… Так, чтобы ты понял, – погрузившись в мысли, он заходил от столба к машине и обратно, бормоча что-то под нос.

– Неужели это так сложно!.. – не выдержал я. – Сказать хотя бы одну деталь из твоей ежедневной работы!..

– Подожди! – огрызнулся программист. – Здесь все не так просто… Так-так! Та-а-ак… Компьютеры… я просто сбился с мыслей, я не могу так, когда на меня давят… Программное обеспечение являет собой…мм… Материнка… Ассемблер… Один, ноль… Один, ноль… – он замер на очередном развороте возле стенки, глядя на меня так, будто только увидел.

– Один, ноль? – переспросил я. – Двоичная система счисления? Про это и я знаю. Неужто это все, что ты можешь сказать?

Он все так же невидяще смотрел на меня, на лице застыл ужас, а сам стал медленно съезжать по стенке. Губы едва шлепали друг о друга, производя еле различимые слова, имеющие лишь абстрактный смысл о тонкостях его профессии. Настолько абстрактный, что казалось, будто я заставил человека рассуждать на совершенно незнакомую ему тему.

– Как это возможно… Как?… Я столько лет работаю. Красный диплом. Сертификаты. Даже на олимпиады ездил с командой… А сейчас все мысли будто разбежались. В голове пусто, – выдавил он из себя. – Что за бред… Никогда такого не было…

– Вот именно, что не было…

– Но я ведь знаю… Я знаю , что всё это знаю! Всё здесь, – он судорожно ткнул пальцами себе в виски. – На поверхности!.. Но не могу, не могу!.. Не получается сосредоточиться, чтобы копнуть, – программист стал чаще дышать, ему явно становилось дурно.

– А как докажешь, что твои знания и память реальны? В самом ли деле ты оканчивал университет, жил, работал, размножался? – говорил я, игнорируя его суетливые кивки головой. – Есть ли в твоих воспоминаниях вообще хоть что-то индивидуальное… Не такое как у всех? Какие-нибудь нестандартные вещи, которые нельзя угадать с виду, просто взглянув на тебя…

Он аж зажмурился от запредельного умственного напряжения.

– Не совсем… Гхм… Хотя у меня были то-о…мм, ну, это нельзя назвать… Гхм…

Он начинал что-то говорить, но тут же сбивался или разводил руками. Результат моего теста, по-видимому, можно было назвать положительным. Мне стало окончательно не по себе.

– Очень жаль, – вздохнул я, тоже погрузившийся в тягостные думы. Странно, должно быть, мы выглядели со стороны. Две неподвижные фигуры, захваченные мыслями. Создатель и его проекция. Но никто и не мог увидеть нас со стороны, ведь зрителей здесь не было. Только я.

– Очень жаль, – повторил я в пустоту. – Но тебя не существовало, пока ты не зашел сюда, на парковку. Воображение не терпит пустоты. Так тебя оно и нарисовало, когда я шел по улице. Твоя память сфабрикована, а твоя деятельность – шаблон. Даже твой личностный характер, темперамент не более чем модель, что ждала своей очереди в последовательном проектировании, один из принципов которого, судя по всему, максимальное разнообразие, чтобы я не заподозрил…

– Но это же абсурд, – подала голос проекция. Она вскочила на ноги, на лице возникла гневная решимость. – Я нахожусь здесь и сейчас! Я осознаю себя, так же, как и ты. Почем мне знать, может все наоборот, а?! Как мне тогда удается мыслить, если я чертов бот?! Как я принимаю решения, если не сам?! Как нахожу смысл в своей жизни?!

Глядя на его разгорячившуюся жестикуляцию и отчаяние в глазах, мне стало его жалко. Ужасно это, должно быть, жить, точнее, помнить, что живешь и притом уже долго, как вдруг узнать, что пять минут назад тебя на самом деле еще и не было… А сразу после этого разговора уже и не будет…

– Ты сам принимаешь решения, да… Но на чем основываются они, если не на прописанных инстинктах. Ты предсказуем в своих начинаниях, ты не можешь идти против них. Ты делаешь только то, что я от тебя ожидаю… или допускаю. Каким бы многогранным не было твое мышление, его плоды ведут к ограниченному числу исходов твоего существования. Ты можешь сейчас спрыгнуть с этажа этой парковки? Нет? Почему?

– Я жить хочу.

– Ты не можешь, потому что мне это не нужно.

Проекция нервно хохотнула.

– Но ведь это же просто и логично, что я не хочу прыгать, вне зависимости от того желаешь ты этого или нет.

– Логично, – согласился я. – Что моим желаниям ты следуешь не напрямую, а через логику, что благоволит им. Логику, что вшита в тебя, словно программный код в машину. И ты не можешь ей перечить, ты попросту не знаешь как. В ней не прописаны иные элементы, что допускают вероятность переосмысления в другую сторону. Ты никогда не решишься на то, что противоречит правилам, которые я задал. Поэтому ты вынужден существовать до того момента, пока я не перестану обращать на тебя внимание… Ну или же пока я лично не пожелаю стать свидетелем твоей кончины…

– Звучит вроде и складно, – с сомнением бросил он. – Но если так подумать… То ведь есть же самоубийцы, отмороженные. Камикадзе, там…

– Если бы я хотел, чтобы ты прыгнул, притом без моей помощи, твоя логика и мировоззрение… да даже банально эмоции бы вмиг изменились. Появились бы склонности… Ты бы нашел причину… На религиозной почве или из-за жизненных проблем… Или просто от испуга… Ты бы нашел ее, уверенный, что принял нужное мне решение самостоятельно…