Макс Коллинз - Мумия. Возвращение

В этот миг жуткий вопль пронзил ночной воздух. Но этот леденящий кровь крик издали не пигмеи-зомби, а смотритель Хафис, добровольно решивший провести над собой страшный обряд.

О’Коннелла не особенно обеспокоил пугающий звук. Нынешней ночью ему пришлось неоднократно слышать нечто подобное. Вместо того, чтобы размышлять о том, что это могло быть, он обратился к Алексу:

– С тобой все в порядке, сынок? 

Казалось, от этих простых слов мальчик неожиданно напрягся и забеспокоился. Он высвободился из объятий матери, схватил отца за руку и потянул в сторону:

– Нет, папа, совсем не в порядке. Нам надо действовать очень быстро.

– Что? Я тебя не понимаю.

В отчаянии Алекс поднял левую руку, демонстрируя золотой браслет с изображением скорпиона.

– Мне обязательно нужно попасть в пирамиду, чтобы отделаться от этого браслета. И немедленно!

Моментально оценив стоимость украшения, Джонатан заметил:

– Оставь его себе, Алекс. По-моему, на твоей руке он смотрится очень даже мило!

Мальчик всплеснул ладонями и, вздохнув, сказал всем присутствующим:

– Вы ничего не понимаете! Имхотеп говорил, что эта штуковина убьет меня, если я не успею войти в пирамиду до рассвета. А это произойдет завтра... вернее, уже сегодня!

– Боже мой! – ужаснулась Эвелин, но тут же попыталась взять себя в руки. – Но ведь это только легенда...

– А рассвет вот-вот наступит, – каким-то пустым, чужим голосом произнес О’Коннелл.

И снова все услышали тихий, но постепенно нарастающий шипящий звук. Он означал лишь одно: зомби возвращаются... и возвращаются стремительно. Причем снова голодные.

– Нам пора, – скомандовал Рик.

О’Коннелл протянул мальчику ладонь, и отец с сыном, взявшись за руки, побежали по увитой лианами тропинке к золотой пирамиде. Ее блестящие грани маняще сверкали над изумрудным ковром джунглей. Пугающая темнота девственного леса страшила отца с сыном – больше потому, что вскоре грозила исчезнуть, сменившись приближающимся рассветом. Эвелин и Джонатан бросились следом, не особенно заботясь о конспирации: сучья и сухие листья громко хрустели под их ногами.

Не успели путешественники скрыться из виду, как по их следам устремились полчища пигмеев, оглашая воздух воплями и скрежетом: уродцы скрипели на бегу, словно несмазанные петли ворот.

Огромная толпа большеголовых карликов начала нагонять беглецов. Джонатан и Эви пытались отстреливаться от них, но вскоре сообразили, что это только задерживает их. То, что один выстрел отбрасывает сразу нескольких преследователей, не играло никакой роли: слишком ничтожен был этот урон для полчищ нагоняющей людей нечисти. Неуклюжие с виду уродцы перемещались удивительно быстро и уже почти настигли беглецов и готовы были впиться в них своими острыми зубами.

Размахнувшись, Эвелин швырнула винтовку в визжащую толпу, сбив с ног сразу несколько пигмеев. Джонатан последовал примеру сестры. Оба испытали чувство облегчения: отделавшись от тяжелого оружия, они могли бежать намного быстрее. О’Коннелл, не задумываясь, тоже запустил своим тяжелым ружьем в преследователей, снеся одному из них голову – словно сшиб палкой с дерева приглянувшийся плод.

Через некоторое время беглецы обнаружили, что, видимо, в спешке сбились с тропинки или та просто закончилась. Теперь им приходилось бежать через густые заросли, поминутно путаясь в кустах. Это значительно замедлило скорость передвижения, правда, путешественников утешала мысль, что их преследователям тоже приходится прикладывать изрядные усилия.

Неожиданно Джонатан обнаружил, что остался в одиночестве. Остальная группа пробиралась через заросли где-то рядом, но Карнахэн не видел ни сестры, ни О’Коннелла с мальчиком. Зато ему встретился кое-кто другой: Джонатан столкнулся с одним из уцелевших воинов Имхотепа. Карнахэн моментально узнал этого парня: он бесцеремонно вломился в его комнату в Лондоне. Мужчины лишь слегка нахмурились при виде друг друга и помчались бок о бок, спасаясь от ужасной опасности.

– Вот ведь гаденыши, чтоб их! – в сердцах воскликнул Джонатан и посмотрел на воина. Тот кивнул в знак согласия. Еще недавно эти двое готовы были убить друг друга, но теперь, перепуганные и уставшие, почувствовали себя друзьями по несчастью.

Неожиданно они очутились на небольшой, футов в двадцать по диагонали, поляне, усеянной крупными белыми камнями и небольшими земляными холмиками. Пока они бежали по ней, Джонатан припомнил кое-что из своих познаний, приобретенных благодаря ученой сестре, и его лицо внезапно просияло.

– Послушай-ка! – Он замедлил бег, поворачиваясь к арабу. – Это же священное место захоронений! Там, на другой стороне, мы будем в полной безопасности. Эти мелкие твари ни за что на свете не посмеют пересечь поляну.

– Ты уверен?

– Абсолютно!

Они остановились на другой стороне кладбища, опершись ладонями о колени и тяжело переводя дух. Сейчас беглецы были рады даже короткому отдыху и надеялись за эти несколько секунд восстановить силы.

В следующий миг из чащи выскочил один-единственный пигмей и, не колеблясь ни секунды, вприпрыжку понесся по погребальной поляне, грозно сжимая в поднятой руке смертоносное копье. Джонатан тут же пустился наутек, а вот воину в красном тюрбане повезло меньше. Маленький белесый скелет в несколько прыжков оказался возле араба и всадил ему копье прямо в сердце.

– Я дико извиняюсь, приятель! – прокричал на бегу Джонатан, обращаясь к умирающему воину. – Видимо, я что-то перепутал!

Откуда-то слева до слуха Карнахэна донеслись голоса его сестры и О’Коннелла. Англичанин бросился напролом сквозь густые заросли. Сзади все яснее слышались боевые крики пигмеев и шум, и лязг их примитивного оружия.

Очень скоро Джонатан очутился на краю оврага, такого глубокого, что дна ему увидеть не удалось (если оно вообще существовало). Впрочем, этому мешала и густая зелень, разросшаяся внизу.

– Сюда! Скорее сюда! – позвал Карнахэна О’Коннелл.

Джонатан завертел головой и увидел, что остатки отряда Рика уже перебрались через овраг по толстому бревну. Шипение за спиной Карнахэна достигло такой силы, словно одновременно закипели все кастрюли и чайники в мире.

– Подождите меня! – заорал Джонатан.

А твари, размахивая копьями, уже буквально наступали ему на пятки. Джонатан вспрыгнул на бревно и побежал к О’Коннеллу, который как раз извлекал из-за пазухи динамитную шашку. С полдюжины костлявых уродов тоже ступили на импровизированный мост, но двигались медленнее, чем Карнахэн.

Как только Джонатан присоединился к своей семье, О’Коннелл поджег бикфордов шнур и, словно играя и мяч, аккуратно бросил шашку прямо в руки ковылявшего впереди пигмея.