Макс Коллинз - Мумия. Возвращение

– Когда у тебя такая супруга, никакие танцовщицы с ней не сравнятся! Я давно потерял к ним всякий интерес.

Обдумывая слова приятеля и, видимо, мысленно соглашаясь с ним, Иззи направился к рулю.

– Рик! – познала мужа Эви. – Посмотри-ка вниз!

О’Коннелл присоединился к жене и сыну. Даже Джонатан на несколько секунд оторвался от созерцания своего сокровища, чтобы составить им компанию.

Тысячи всадников-медджаев покидали место своего героического сражения. Они ликовали. Один из всадников задержался на вершине бархана, и его можно было хорошо разглядеть даже с большой высоты.

Ардет-бей улыбался своим друзьям, проплывающим в небе над его головой. Предводитель медджаев прижал ладонь к сердцу, затем помахал в сторону дирижабля, чей черный силуэт четко выделялся на фоне яркого солнца.

– Харум бара шад, – произнес Ардет-бей. – Вечная благодарность вам, мои отважные друзья.

Конечно, те, кто сейчас находился в лодке, не могли слышать его слова, но они знали, что хочет сказать им этот всадник, и разделяли его торжество. О’Коннелл отсалютовал товарищу. Он испытал немалое облегчение, увидев медджая живым, и теперь надеялся на новую встречу – неважно, придется для этого совершить очередное опасное путешествие или нет.

Эви от всей души радостно махала рукой Ардет-бею, мысленно желая ему всего хорошего.

– Я уж было подумал, что потерял тебя, – признался Рик.

– Так оно и было, но только ненадолго.

– Это «ненадолго» показалось мне вечностью. Больше так не делай... Кстати, что он сказал?

– Имхотеп. Перед тем, как упасть. Он сказал что-то на древнеегипетском языке.

Эвелин кивнула:

– Он сказал: «Любовь, которая может пережить даже храмы великих богов».

– Вот это да! Он имел в виду себя и ту женщину?..

– Нет, он говорил о нас с тобой. Мне кажется, что под конец... он начал завидовать нам. – Пытаясь отделаться от мрачных воспоминаний, она озорно улыбнулась: – Хочешь узнать, как выглядит рай?

– Не-а. – Рик просто смотрел на свою любимую жену и наслаждался этим. – Я уже это знаю.

Отважный путешественник обнял библиотекаршу своими сильными руками, и их уста слились в долгом и страстном поцелуе, достойном медджая и египетской принцессы.

– Боже мой! – скривился Алекс. Так, наверное, поступил бы любой из его сверстников, став свидетелем «телячьих нежностей» своих родителей.

– Меня тоже увольте от такого зрелища, – поморщился Джонатан, возвращаясь к своему алмазу. 

И только Иззи одобрительно кивал. Его вполне устраивала такая романтическая сцена. Теперь он понимал, почему О’Коннелла больше не интересовали танцовщицы, да и все остальные дамы в этом мире. О них обо всех можно забыть ради одной такой женщины. Он прибавил горячего воздуха, и дирижабль послушно поплыл в сторону заката.

В конце концов, Рик и Эвелин были героями и имели полное право на открытое проявление нежных чувств.