Андрей Царев - Круги на воде

— Учителя хорошие, — сплюнул я на пол.

— Так вот, я хочу подписать с тобой договор, — продолжило то, что сидело напротив меня, — я не хочу тебя убивать, мы ведь можем быть полезными друг другу. И заметь, — подняло оно большой палец, — это не я тебя, а ты меня преследуешь! Только я заключаю договор с одним, бац, и тут ты.

Все верно, первым был Тарашкин, именно когда убил его, я познакомился, как мне тогда показалось, с этой беззащитной девушкой. Но странно, почему я не чувствую в ней вампира? И тогда не почувствовал, и сейчас… Не понимаю.

— Хорошо, все наладилось снова, и бац, — Альфия щелкнула пальцами, и этот щелчок отозвался у меня в голове секундной болью, — ты и второго стираешь. Что мне делать, а?

— Может, уйти подальше от меня? — облизнул я пересохшие губы.

Мне очень хотелось нажать на спуск. Раз, и все закончилось. Только, закончилось ли? Возможно ли убить это? И что это вообще такое?

— Ты меня не убьёшь, — засмеялось то, что сидело передо мною в образе дочери прокурора, — мне уже восемьсот лет. Как только смута, вражда, кровь, я тут же здесь. Вот и тот, как там его, Артемий, хотел меня убить, но не смог. В итоге, мы подписали договор, и я его исполнила! — существо подняло бокал и показало мне глазами на второй.

Интересно, что там налито? Кровь? Караваев именно так меня и напоил, прежде чем мы с ним заключили сделку. Интересно, где сейчас этот Караваев? Уж не заодно ли с этой девицей?

— Это вино, мой друг, просто вино, — усмехнулось существо одним уголком накрашенных губ, на котором осталась капелька чего-то красного, — не бойся, подходи ближе ко мне.

Я, как заворожённый, сделал шаг вперед, потом ещё один, опустил автомат и протянул руку к бокалу. Поднял его на уровень лицо, посмотрел, понюхал и чуть пригубил. Действительно, это вино, дорогое красное сухое вино. Альфия показала мне на стул, и я послушно присел на него.

— Видишь ли, — начала она свою речь, — вампиры существовали во все времена. Ты реально считаешь, что сможешь положить конец им? Посмотри вокруг, человечеству тысячи лет, и вампирам тысяча лет. Они идут рука об руку, вампиры не могут существовать без людей, они погибнут, если останутся один.

Я поёрзал на стуле, и на всякий случай, поглядывал на дверь слева от меня, именно там был выход из комнаты. Их было трое, значит, еще двое могут находиться там.

— Так вот, — продолжило оно, — если ты считаешь, что они должны прятаться по склепам, выходить по ночам и пить кровь у припозднившихся путников, то ты ошибаешься. Вампиризм это в первую очередь сверх способности, долголетие, и власть. Вот почему вампиры идут в политику. Да, не всегда и не у всех получается, но на то есть причины, — оно замолчало и снова сделало глоток из бокала, — ничего в этом нового нет, многие правители были вампиры, и многие ещё будут. Если ты собрался изменить этот мир, то знай, что ты не первый и не последний, и ничего у тебя не выйдет.

— Что ты предлагаешь? — задал я наконец, этот вопрос.

Для чего-то же меня заманили сюда? Хотели бы убить, думаю, давно бы смогли это сделать. Или просто не представлялось удобного случая? А если я сейчас вскину автомат и выстрелю, что измениться? Возьмут эту тварь экспериментальные пули? Почему я не делаю этого, кто сопротивляется у меня в мозгу?

— Да, если ты выстрелишь, дочь прокурора умрет, — кивнула мне Альфия, — но я — нет. Мне будет очень жаль, это тело мне так понравилось, считай это моей слабостью, красивые брюнетки, так легко добиваться своих целей. Но я просто найду другое тело, хотя бы вот твое, — и чёрные глаза посмотрели на меня как два оголённых провода под напряжением, так смотри кобра перед броском.

Желание стрелять сразу пропало. Я понял, что существо не обманывает меня, что же тогда оно хочет? Убить меня оно не может, но может завладеть моей душой, и еще неизвестно, что будет хуже. Я предпочитаю договариваться, по крайней мере, пока. Спокойно поднял бокал, сделал еще глоток и снова спросил.

— Что ты предлагаешь?

— Я же сказала, заключить с тобой договор, — повела бровью Альфия, или тот, кто жил в этом теле, — я помогаю тебе, а ты помогаешь мне, все просто! — и её губы изогнулись в кривой усмешке.

Я молча стоял, переминаясь с ноги на ногу. Каким образом я могу ей помочь? Опять убить кого-то? Вон, в монастыре уже устроили бойню, а для чего, кстати?

— Кто монахов убил? Ведь этот горбатый там был, все верно? А главное, для чего? — внезапно для себя спросил я.

— Убили те, кого нет в живых, — поморщилась Альфия, — и я им этого не приказывала, — видишь ли, — добавила она, поправив непослушный локон на голове, — некоторые с каждым убийством становятся сильнее, вот ты, например, и один мой подопечный с чего то решил, что если он убьёт этих монахов, то обретёт силу. А самое главное, ему нужно было убить тебя, — показала она на меня пальцем и улыбнулась, — но это у него не получилось.

— Понятно, — кивнул я, — а Савельева? Его зачем убивать?

— Он мешал твоему коллеге, — отвернувшись, ответило существо, и потом добавило, — но уже бывшему коллеге. И бывшему… — тут оно запнулось и щелкнуло пальцами, — впрочем, это не имеет значения, ты скоро все сам узнаешь.

— Для меня это имеет значение, — хмуро пробормотал я, — так о чём договор?

— Я же сказала, — гневно повела бровью Альфия, — ты не трогаешь меня и тех, кого я укажу, до тех пор, пока я не разрешу, — уточнила она, — а я в ответ решаю твои проблемы.

— Каким образом? — хмыкнул я.

Очень странный договор. Практически, меня связывают по рукам и ногам. С другой стороны, какой у меня сейчас выбор? Убить эту тварь? Но она реально переселиться в другое тело, и все начнётся сначала. Уйти отсюда? Но тогда мои гонения продолжаться, и чем все окончиться, одному богу известно. Да известно ли ему? Эти твари сильны сейчас, их много, насколько много, даже я сейчас не представляю. Они множатся в геометрической прогрессии. Может, реально согласиться и жить спокойно? А оставят ли меня в покое?

Альфия достала из своей элегантной сумочки пачку дорогих сигарет, вытащила одну, длинную и тонкую, не спеша закурила и подвинула к себе стоящую на столе пепельницу.

— Это не имеет значения. Я тебе предлагаю сейчас заключить договор, — выпустила она дым в потолок, и сладкий аромат поплыл по всей комнате, как будто это не табак, а непонятные благовония, — ты не трогаешь меня и тех, на кого я укажу тебе. А я укажу дополнительно, не переживай. Их не так много, не волнуйся, — опередила она мой вопрос и снова выпустила дым, — только и всего. В обмен на это ты возвращаешься отсюда к себе на Лубянку как ни в чём не бывало.

Увидев мою скептичность и гримасу на лице, она добавила.

— Да, именно так. Выходишь отсюда, сел на машину и едешь, капитан, к себе на службу. Вот увидишь, тебя даже наградят и с радостью встретят, я устрою это, — кивнула она головой, и снова локон упал с челки на глаза, — только и всего. Ну что, по рукам?